Во время последней вылазки дети набрали четыре полные скорлупы воды, но под конец пути вода наполовину расплескалась. Мартина очень расстроилась, когда узнала, что зимой апельсины и орехи кешью, о которых рассказывал Альберто, еще не успевают созреть. Она умирала с голоду, но не представляла, хватит ли у них с Беном мужества убить несчастных крабов.

Мартина не раз видела, как делают веники женщины в Савубоне, и, пока друг сооружал кровати, девочка связала несколько прутьев и, задыхаясь от пыли, подмела комнату. Затем собрала хворост и разожгла костер. Тендаи учил Мартину, что прутья нужно класть на небольшом расстоянии друг от друга, тогда огонь сможет «дышать». Девочка последовала его совету. К тому времени начался закат. Ребята залезли в старую башню, откуда открывался прекрасный вид на океан, переливающийся семью оттенками красного. Одноклассников нигде не было видно. Через полчаса солнце окончательно скрылось за морем, и наступила кромешная тьма. Мартина долго жила в Англии, где летние вечера длятся бесконечно долго, и никак не могла привыкнуть к тому, что в Африке черная как смоль ночь опускается на землю со скоростью гильотины.

После того как «выключилось» солнце, резко похолодало. На деревьях запели и закричали ночные птицы и галаго. Мартина и Бен осторожно спустились вниз по винтовой лестнице и пошли к костру. Огонь уже погас, хворост превратился в угли, которые наполняли комнату мягким теплом. Стало уютно. Ребята подложили в костер дров, сели рядом и протянули к огню ноги и руки, которые ужасно болели после всего, что произошло за последние сутки.

Через некоторое время Бен грустно вздохнул и пошел за крабами. Отец научил мальчика, как убивать их почти безболезненно, и все-таки Кумало был очень расстроен. Но он понимал: без еды они с Мартиной долго не протянут.

— Я думала, ты — буддист, — сказала девочка, когда друг вернулся. — Буддисты же вроде считают, что все живые существа неприкосновенны, и нельзя никому причинять зло, даже комару?

— Слышала когда-нибудь буддистское предание о крабе? — спросил Бен, кладя свою добычу на угли. — Они довольно хитрые животные. Когда-то давным-давно жил да был журавль. Каждый день он приходил к пруду, полному рыбы, и съедал столько, сколько в него влезало. И все равно ему всегда хотелось еще. Тогда журавль решил, что успокоится только тогда, когда съест всю рыбу в пруду. Но как это сделать? Прежде всего нужно выманить ее из воды. И тогда журавль сказал рыбам, что неподалеку есть другой пруд, очень красивый, куда он может их отнести. Рыбы поверили хитрюге, залезли к нему в клюв и были мигом проглочены. Журавль так наелся, что почти не мог летать, но тут увидел, что в воде остался краб. Не пропадать же такому роскошному угощению? И журавль предложил крабу довезти его до пруда. Но тот ответил, что знает, как птица съела всех рыб. Пусть журавль отвезет его к красивому пруду, но только при условии, что краб поедет не в клюве, а на спине и будет держать клешни прямо у горла птицы. И они отправились в путь. Почти у пруда в журавле взыграла жадность. Он попытался уговорить краба слезть со спины, но тот разозлился и отрезал птице голову. Клешни прошли сквозь шею, как по маслу.

— Чудесная история, — сказала Мартина. — Наверно, я все-таки обойдусь без крабов.

Бен улыбнулся.

— Пожалуйста. Мне больше достанется. На самом деле буддисты едят мясо. Главное для них — не причинять боль. Я не совсем буддист. Я наполовину зулус, а некоторые представители этого народа считают, что нельзя есть рыбу, потому что она относится к семейству змей. Но с другой стороны, мой отец — моряк. Он любит море, мы вместе рыбачим, а потом едим, что поймали. Но в основном, конечно, стараемся не употреблять мясные продукты. Буддисты считают, что животные — как люди. Хотя крабы сейчас мне бы вряд ли поверили.

Становилось все холоднее, зима вступала в свои права. Дети придвинулись ближе к огню. Они камнем очистили поджаренных крабов, посыпали морской солью, которую обнаружили между камнями в засохшей лужице, и съели сочное белое мясо. На десерт были кокосы. Когда ужин закончился, ребята не легли сразу спать. Они молча сидели у костра и слушали звуки острова: крик галаго, писк комаров и еле слышный шум моря. Из окна виднелось небо, усыпанное вереницами звезд.

У Мартины начали слипаться глаза. Она залезла на бамбуковое ложе, подложила под голову подушку из пальмовых листьев и заснула. Ни одна постель еще не казалась девочке такой удобной.

За следующие два дня Бен и Мартина изучили весь остров. Не появлялись только на берегу, где расположились остальные ребята. Друзья назвали его «Посадочным», поскольку именно туда их привезли дельфины. Мартина никак не могла привыкнуть к местной природе, тропической и африканской одновременно, хотя и понимала, что остров очень красивый. Рядом с кокосовыми пальмами и гибискусами росли высокие сучковатые деревья — марулы, у каменистых и песчаных берегов возвышались скалы кирпичного цвета, по которым ползали полупрозрачные крабы. И все это великолепие окружало пенящееся море размыто-синего цвета, похожего на чернила, капнувшие на разрисованную акварелью бумагу.

На вершине обдуваемых ветром дюн в крошечных ямках дети нашли сотни крупных белых раковин. Бен тут же придумал историю о том, что их сюда принесла доисторическая птица, по величине не уступающая страусу. Кроме того, они обнаружили бусины, которые скорей всего оставили на острове арабские и португальские торговцы. На самом берегу среди анютиных глазок, в окружении нежных лепестков, лежали белые и бледно-желтые раковины. У скал над живописным заливом возвышались каменные выступы, образующие небольшие углубления, похожие на пещеры. Днем в них можно было прятаться от жгучего солнца.

С выступов открывался хороший вид на остров, но за прошедшие два дня дети так и не обнаружили на нем никаких человеческих следов. В небе промелькнуло несколько самолетов, но они были так высоко, что вряд ли пилоты заметили сигнал, который подавала им Мартина с помощью стального шлема. С вышки друзья увидели, что одноклассники выложили на Посадочном берегу черными камнями огромные буквы: «SOS», видимо, ждали, когда приедет отец Клавдия. Ребята тоже соорудили себе жилище из палок и пальмовых листьев, но оно рушилось от малейшего дуновения ветерка, а однажды кто-то, вроде бы Джейк, сам от злости его сломал.

Ночью температура опускалась ниже нуля, но днем становилось нестерпимо жарко.

— Ничего себе зима! Не хотела бы я приехать в Мозамбик летом! — заметила на третий день Мартина, обмахиваясь пальмовыми листьями. Она сильно загорела, но, к счастью, обнаружила у маяка заросли алоэ и теперь намазывала на себя сок листьев, чтобы смягчить кожу.

Бен рыбачил, устроившись на камнях. Он взял из аварийного комплекта леску и крючок, а в качестве приманки нанизал внутренности краба. Мальчик уже поймал двух лещей и выпустил их в небольшую лужицу между камнями. Начался отлив, и вдруг неподалеку от рифов над кристально чистой водой показались обломки судна. Наверное, португальский галеон, решил Бен.

— Всю жизнь мечтал побывать на затонувшем судне! — загорелся он. — Представь, сколько там всего интересного! Где оно только ни плавало! А вдруг на нем сокровища? Жемчуг, золото? Или еще лучше, старые журналы и карты! Вряд ли, конечно, там уже, наверное, много кто поработал, но всякое бывает. Вдруг все-таки что-нибудь найдем? Быстрее бы домой! Обязательно расскажу о корабле папе!

Мартина сама зачарованно смотрела на корабль, но от одной только мысли о волнах девочку начинало трясти. Купаться в озере или на мелководье у острова — это все равно, что плавать в школьном бассейне. Совершенно безопасно. Но еще раз оказаться на глубине среди акул? Нет, ни за что. Страх перед морем превратился в настоящую фобию. От затонувшего судна до открытого океана рукой подать. А кто знает, что скрывают его пенящиеся воды?

— Поплыли вместе? — предложил Бен. — Корабль далеко, но вместе мы доберемся.

Мартина покраснела. Так хочется согласиться! Для друга ведь очень важна ее поддержка. Но девочка ответила:

— Прости. Не могу.

Бен решил, что Мартина до сих пор не пришла в себя после шторма, и, как мог, постарался скрыть разочарование.

— Понимаю. Все хорошо.

Кумало хотел снова закинуть удочку, но тут в воде началось какое-то движение.

— Гляди! Дельфины вернулись!

Мартина убрала в сумку леску и крючок, и они с Беном зашли в воду. Вначале дельфины не заметили детей — они ловили невидимых рыбок, двигаясь так быстро, гибко и грациозно, что, казалось, тоже стали прозрачными. Когда дельфины выплывали на поверхность, раздавались тихие всплески.

Постепенно любопытство взяло вверх. Животные несмело приблизились к детям: сначала немного, потом еще чуть-чуть. Наконец от группы отделился самый смелый дельфин и робко подплыл к Мартине. На его плавнике красовались три У-образные отметины. Девочка узнала своего спасителя. Дельфин решил немного покрасоваться: застенчиво приблизился, потом отскочил в сторону, подпрыгнул и несколько раз сделал сальто. Затем улегся на бок рядом с Мартиной, и она пощекотала ему подбородок и нос. От удовольствия дельфин перевернулся на спину, улегся на воду, как на диван, и, прикрыв глаза, подставил девочке пятнистый животик.