Дама уже открыла дверь и протянула сестре Кирси руку.

– Всего доброго, – сказала она.

– До свидания, – ответила сестра Кирси, пожимая даме руку. – Но где же ваш маленький воспитанник? Разве он не придёт попрощаться со мной?

Дама огляделась.

– Наверное, спрятался где-нибудь в уголке, – извиняясь, улыбнулась она. – Наверное, ему стыдно, что вёл себя так глупо, упрямился…

– Ну что ж, – улыбнулась сестра Кирси. – Пока они способны стыдиться, ещё не всё потеряно.

Моховая Борода вздохнул с облегчением. И тут сестра Кирси погладила Бенно и сказала не без злорадства:

– Тебе, Бенно, стыдиться нечего. Будь вежлив, попрощайся с хозяйкой.

Бенно прекрасно понял эти слова, потому что вежливо прощаться его научили ещё в щенячьем возрасте. Он твердо знал, что надо сделать: сесть на задние лапы и, помахав правой передней лапой, два раза приветливо тявкнуть.

Именно так Бенно и поступил. Но результат получился неожиданный. Вместо того чтобы восхищённо кивнуть собаке, дама испуганно закричала:

– Моховая Борода!

Тут Моховую Бороду увидела и сестра Кирси. Жалкий и беспомощный, бедный накситралль, вниз головой, висел на широкой груди сенбернара.

– Стыдно, Моховая Борода! – сказала дама, и в её голосе прозвучал упрёк.

Моховая Борода понял: попытка бежать провалилась. Он уныло плюхнулся на пол и пробормотал:

– Я просто хотел немного прогуляться. – Он не думал, что дама ему поверит, но продолжал упрямо твердить: – Я хотел немного прогуляться.

Дама не отвечала.

Сестра Кирси почувствовала неловкость и поспешно ушла, уводя с собой Бенно.

Муфта и Полботинка были так измучены хлопотами предыдущего дня, что проснулись, лишь когда часы на старинной ратуше пробили двенадцать. После такого богатырского сна оба чувствовали себя бодро.

– За дело! – воскликнул Полботинка.

– За дело! – словно эхо отозвался Муфта. Через несколько минут они спустились в гостиничный буфет, где наскоро позавтракали.

– А теперь – искать Моховую Бороду! – заявил Муфта. Но Полботинка многозначительно поднял палец:

– Дорогой друг, нельзя забывать: во дворе тебя ожидает живое существо. И если я не ошибаюсь, то это живое существо не кто иной, как маленький славный пёсик, который тоже не прочь перекусить.

– Ну конечно, – смущённо пробормотал Муфта. – И как я только мог позабыть о нём. Видно, старею, слабеет память.

Полботинка фыркнул.

– Не говори глупостей, – сказал он. – У тебя ни одного седого волоса. Просто ты ещё не привык к обязанностям, связанным с содержанием собаки.

– Ты думаешь? – неуверенно спросил Муфта.

– Ну конечно! – поспешил уверить Полботинка. – Тот, кто однажды решил взять собаку, больше уже не принадлежит только себе. В той же, а может быть даже и в большей, мере он принадлежит своей собаке.

Муфта молча и даже немного печально принял эту истину к сведению. Значит, он теперь принадлежит себе не полностью? Как же это вдруг? На какой-то миг он даже растерялся, но тут ему вспомнился вчерашний вечер, и растерянность исчезла. Вечером, перед тем как ложиться спать, он отвёл Воротника в гостиничный двор, в собачью конуру. Когда он уходил, пёс так грустно и ласково смотрел на него, так жалобно и в то же время преданно заскулил, что Муфта вдруг почувствовал, как дорога стала ему эта собака. Сейчас это чувство охватило его снова и моментально разогнало минутную растерянность. Теперь он не имел ничего против того, чтобы полностью принадлежать милому Воротничку.

Муфта решительно подошёл к буфетной стойке.

– Будьте добры, килограмм ветчины и килограмм холодца, – обратился он к буфетчице.

– Так много? – улыбнулась буфетчица. – Такому маленькому человеку?

Муфта нахмурил брови.

– Я покупаю не для себя, – пробурчал он. – У меня есть собака, для неё я и покупаю.

Буфетчицу, видимо, удовлетворило объяснение, и она отвесила ему ветчины. Тем временем к Муфте подошёл Полботинка.

– Я должен тебя серьёзно предупредить, дорогой Муфта, – сказал он, укоризненно погрозив пальцем. – Это, конечно, прекрасно, что ты хочешь хорошенько позаботиться о своей собаке, однако заботиться – это не значит перекармливать. Ветчиной и холодцом ты можешь с самого начала избаловать Воротника и навсегда его испортишь.

– Да, конечно, – рассеянно пробормотал Муфта. Но прежде чем он успел что-либо добавить, буфетчица, взвешивая ветчину, спросила:

– Можно немного больше?

Муфта кивнул.

– Да, да, пожалуйста, – сказал он. – Хорошо, пусть будет побольше.

Тут Полботинка понял: говорить с Муфтой о перекармливании собак не имеет смысла. Любовь к собаке вспыхнула в Муфтином сердце с такой силой, что ввести её в границы разумного было совершенно невозможно.

«Ничего не поделаешь, – подумал Полботинка. – Пусть балует своего Воротника, если ему так хочется. Воротнику это, конечно, не пойдёт на пользу, но, может, самому Муфте это доставит такую радость, которой ему, Полботинку, и не понять. Быть может, балуя собаку, Муфта станет ещё лучше».

Тем временем буфетчица завернула ветчину в бумагу и принялась отвешивать холодец.

– Хороший холодец, – приговаривала она. – И совершенно свежий, только сегодня привезли. Кстати, у меня тоже есть собака, фокстерьер, знаете ли. А какой породы ваша собачка, если не секрет?

Какой породы может быть Воротник? Муфта этого не знал и потому промолчал. Но Полботинка тут же ответил за него:

– Это накстерьер, достаточно редкая порода.

– Ах, накстерьер, – с уважением закивала буфетчица. – Тогда ей подойдёт холодец, он очень легко усваивается.

– В таком случае и холодца можно побольше, – быстро сказал Муфта.

И буфетчица снова закивала.

– Совершенно верно, – одобрила она. – Возьмёте два кило, не так ли?

– Пожалуйста, – сказал Муфта, не заметив, как сокрушённо вздохнул Полботинка.

Буфетчица завернула в бумагу холодец, и Муфта сунул под мышку оба пакета. Он побежал по коридору к своему дорогому Воротнику и развил такую высокую скорость, что Полботинка едва поспевал за ним.

Ожидая лифт, обычно такой уравновешенный Муфта выражал поразительное нетерпение.

– Невозможная, – сердито пыхтел он. – Невозможная гостиница. Никакого порядка. Лифты тащатся еле-еле.

– Ну, не стоит так волноваться, – попытался успокоить Муфту Полботинка. – Минутой раньше, минутой позже. За эту минуту Воротник ведь не сдохнет от голода.

– Ах, значит, не сдохнет? – вскипел Муфта. – Скоро сам увидишь!

Тем временем подошёл лифт. Муфта и Полботинка спустились вниз и вскоре оказались во дворе, где оба смогли убедиться в резвости Воротника. Собака выскочила из конуры и радостно бросилась им навстречу.

– Ой, Воротничок, миленький Воротничок! – воскликнул Муфта. А Воротник заливался счастливым лаем. Он бы с удовольствием прыгнул Муфте на грудь, но поскольку Муфта был очень маленького роста, то Воротник просто перепрыгнул через него. Мимоходом, больше из вежливости, он ткнулся разок мордочкой и в Полботинка, но тут же опять повернулся к Муфте и стал вертеться вокруг него колесом.

Эта чехарда продолжалась всё же не очень долго. Воротник вдруг остановился и быстро потянул носом.

– Чует запах еды, – заметил Полботинка.

Муфта улыбнулся. Он развернул сначала ветчину, а потом и холодец и разложил перед носом Воротника.

– Ну-ка попробуем.

Воротник не заставил повторять приглашение и моментально вонзил зубы в холодец.

– Кушай, кушай на здоровье! – улыбался Муфта. – Этот холодец хороший, свеженький.

– И легко переваривается, – добавил Полботинка.

Воротник ел, он ел бы и без уговоров. Кусок холодца уменьшался с огромной быстротой.

– Ему нравится, – блаженно произнёс Муфта.

И тут холодец кончился.

– Ужас, – сказал Полботинка. – Уму непостижимо, как в такого маленького пёсика влезло такое количество холодца.

Муфта пропустил это замечание мимо ушей.

– Жаль, мы не попросили буфетчицу нарезать ветчину, – сказал он. – Воротнику трудно откусывать от целого куска.

Полботинка догадался, на что намекает Муфта. Видимо, он имел в виду крошечный перочинный ножик Полботинка, которым можно было нарезать ветчину на маленькие кусочки.

– Ладно уж, – сказал Полботинка и вздохнул. – Попробуем распилить.

Он ещё раз вздохнул, вытащил перочинный ножик и стал кромсать ветчину. Каждый раз, когда ему удавалось отрезать кусочек, Воротник тут же хватал его и с аппетитом проглатывал.

– Бедное животное, – пожалел Муфта. – Ему, наверное, пришлось изрядно поголодать.

– Вполне возможно, – согласился Полботинка. – Но я, например, поел бы такой сочной и нежирной ветчины, даже если б и не был слишком голоден. Честно говоря, у меня и сейчас слюнки текут.

– Будь всё-таки благоразумен! – забеспокоился Муфта. – Надеюсь, ты не собираешься отобрать у животного еду? Другое дело, если он не доест…