Каково же было изумление графа, когда на другое утро явился воровских дел мастер и принёс ему простыню и кольцо.

– Да неужто ты колдовать умеешь? – сказал он ему. – Кто это тебя вытащил из могилы, куда я тебя сам положил, и кто тебя воскресил?

– Да вы меня вовсе и не хоронили, – сказал вор. – Вы закопали несчастного грешника с виселицы. – И он рассказал подробно, как всё это случилось. И должен был граф признать, что вор он ловкий и хитрый.

– Но это ещё не всё, – добавил граф. – Тебе предстоит выполнить и третью задачу, если ты с нею не справишься, то всё это тебе мало поможет.

Усмехнулся мастер, ничего не ответил.

Вот наступила ночь, подошёл он к деревенской церкви, с длинным мешком за спиной, с узелком под мышкой и фонарём в руке. Были у него в мешке раки, а в узелке небольшие восковые свечи. Он уселся на кладбище, достал из мешка рака и прилепил у него на спине восковую свечечку; потом он зажёг её, выпустил рака на землю, чтобы тот полз. Достал он из мешка второго рака, сделал то же самое, и так продолжал, пока не вынул из мешка и последнего рака.

Потом надел он на себя чёрную одежду, похожую на монашескую сутану, и приклеил себе к подбородку седую бороду. Когда его теперь никак нельзя было бы узнать, он взял пустой мешок, направился в церковь и взошёл на кафедру. Часы на колокольне в это время пробили как раз полночь; когда отзвучал последний удар, вор громким голосом возвестил:

– Слушайте, грешные люди, настал конец света, близится день Страшного суда. Слушайте и внимайте. Кто хочет вместе со мной попасть на небо, пусть тот залезет в этот мешок. Я – Пётр, стоящий на страже у небесных врат. Глядите, вон там на кладбище бродят покойники и собирают свои кости. Подходите сюда, подходите, забирайтесь в мешок, близится конец света!

Этот возглас разнёсся по всей деревне. Пастор и причетник, которые жили неподалёку от церкви, первые его услыхали, а увидев свечи, блуждающие по кладбищу, решили, что случилось нечто необычайное, и зашли в церковь. Они послушали немного проповедь, потом причетник толкнул пастора и говорит:

– Было б неплохо воспользоваться случаем и попасть нам вместе до наступления Страшного суда столь легко на небо.

– И правда, – ответил пастор, – это и я тоже подумал; если угодно, давайте вместе отправимся в путь-дорогу.

– Да, – ответил причетник, – но вам-то, господин пастор, первому надлежит входить, а я уж следом за вами.

Вот двинулся поп вперёд и взошёл на кафедру, где воровских дел мастер раскрыл свой мешок. Забрался пастор первым, а следом за ним – причетник. Завязал тут вмиг ловкий вор крепко-накрепко свой мешок, схватил его за конец и потащил вниз по лесенке с церковной кафедры; и когда головы двух дураков бились о ступеньки, он провозгласил: «Сейчас мы уже переходим через горы». Потом потащил он их таким же образом по деревне, и когда им приходилось волочиться по лужам, он говорил: «А теперь мы проходим сквозь сырые облака», а когда втаскивал он их по замковой лестнице, он приговаривал: «А сейчас подымаемся мы по небесной лестнице и скоро будем в преддверии рая».

Наконец взобрались они наверх; засунул вор мешок на голубятню, а когда голуби замахали крыльями, он сказал: «Слышите, как радуются ангелы и крыльями машут?» Потом он задвинул засов и ушёл.

На другое утро он направился к графу и сказал ему, что выполнил и третью задачу, утащил из церкви пастора и причетника.

– Куда же ты их бросил? – спросил граф.

– Они лежат завязанные в мешке на самом верху голубятни и воображают, что попали на небо.

Поднялся граф сам наверх и убедился, что тот сказал правду. Освободил он пастора и причетника из их темницы и говорит:

– Ты из воров вор и дело своё выиграл. На этот раз ты можешь уходить подобру-поздорову, но из моих владений убирайся, а если опять появишься тут, то получишь своё повышенье на виселице.

Попрощался ловкий вор со своим отцом-матерью и ушёл снова бродить по свету. С той поры никто о нём больше и не слышал.

Однажды вечером шёл молодой барабанщик один по полю. Подходит он к озеру, видит – лежат на берегу три куска белого льняного полотна. «Какое тонкое полотно», – сказал он и сунул один кусок в карман. Пришёл он домой, а про свою находку и думать позабыл и улёгся в постель. Но только он уснул, как почудилось ему, будто зовёт его кто-то по имени. Стал он прислушиваться и услыхал тихий голос, который молвил ему: «Барабанщик, проснись, барабанщик!» А ночь была тёмная, он не мог никого разглядеть, но ему показалось, будто носится перед его постелью, то вверх подымается, то вниз опускается, какая-то фигура.

– Что тебе надо? – спросил он.

– Отдай мне мою рубашечку, – ответил голос, – ты забрал её у меня вечером возле озера.

– Я отдам тебе её, – сказал барабанщик, – если ты мне скажешь, кто ты такая.

– Ах, – ответил голос, – я дочь могущественного короля, но я попала в руки ведьмы и заключена на Стеклянной горе. Каждый день я должна купаться в озере вместе со своими двумя сёстрами, а без рубашечки я улететь назад не могу. Сёстры мои вернулись домой, а мне пришлось там остаться. Прошу я тебя, отдай мне назад мою рубашечку.

– Бедное дитятко, успокойся, – сказал барабанщик, – я охотно готов отдать её тебе.

Он достал из кармана рубашечку и протянул её ей в темноте. Она торопливо схватила её и собралась было уходить.

– Погоди немного, – сказал он, – может быть, я смогу тебе чем помочь.

– Ты сможешь мне помочь только в том случае, если взберёшься на Стеклянную гору и освободишь меня из рук ведьмы. Но на Стеклянную гору тебе не взойти; если ты даже к ней и подойдёшь, то на неё не взберёшься.

– Что я захочу, то и смогу, – ответил барабанщик, – мне тебя жалко, и я ничего не боюсь. Но дороги к Стеклянной горе я не знаю.

– Дорога туда идёт через дремучий лес, а живут в нём людоеды, – ответила она, – больше я тебе ничего не смею сказать.

И он услыхал, как она улетела.

Только начало светать, поднялся барабанщик, повесил через плечо свой барабан и двинулся без всякого страха прямо в тот лес. Прошёл он немного, никакого великана не увидел и подумал про себя: «Надо будет мне этих сонливцев разбудить», – он перевесил барабан на грудь и начал выбивать дробь, да так громко, что птицы с криком повзлетали с деревьев. А вскоре поднялся ввысь и великан, который лежал на траве и спал, он оказался такой большой, как ель.

– Эй ты, чертёнок! – крикнул он барабанщику. – Что это ты тут барабанишь и будишь меня от сладкого сна?

– Я потому барабаню, – ответил он, – что идут за мной вслед много тысяч людей, чтоб знали они дорогу.

– Что ж им тут надо в моём лесу? – спросил великан.

– Они собираются тебя уничтожить и очистить лес от такого чудища, как ты.

– Ого, – сказал великан, – да я вас растопчу, как муравьёв!

– Ты, что ж, думаешь, что сможешь против них устоять? – сказал барабанщик. – Только ты нагнёшься, чтоб схватить одного из них, а он отскочит и спрячется; а если ты ляжешь и уснёшь, они явятся изо всех кустов и взберутся на тебя. У каждого из них за поясом стальной молоток, они разобьют тебе череп.

Великану стало не по себе, и он подумал: «Если я свяжусь с этим хитрым народом, это может кончиться для меня плохо. Волков и медведей я могу схватить за горло и задушить, а против таких земляных червей я защитить себя не смогу».

– Послушай-ка ты, малышка, – сказал великан, – возвращайся ты лучше назад, – я обещаю тебе с этой поры ни тебя, ни твоих товарищей не трогать, а если у тебя есть ещё какое-нибудь желание, то скажи мне его, и я готов тебе оказать услугу.

– У тебя длинные ноги, – сказал барабанщик, – ты можешь быстрей меня двигаться, так вот перенеси меня к Стеклянной горе, а я уж дам знак моим, чтоб они отступили, и они на этот раз оставят тебя в покое.

– Ну иди сюда, козявка, – сказал великан, – взберись ко мне на плечи, и я отнесу тебя, куда ты хочешь.

Поднял великан барабанщика к себе на плечи, и тот принялся на радостях наверху барабанить. Подумал великан: «Это, пожалуй, знак, чтоб остальные отступили назад». Вскоре повстречался им по дороге второй великан, он снял барабанщика со спины первого великана и засунул его к себе в петлицу. Уцепился барабанщик за пуговицу, – а была она размером с целое блюдо, – и стал за неё держаться да весело по сторонам оглядываться. Подошли они к третьему великану, вынул тот его из петлицы и посадил себе на поля шляпы; и расхаживал барабанщик наверху взад и вперёд и мог видеть теперь всё за деревьями, что впереди делается. Заметил он в голубых далях гору и подумал: «Пожалуй, это она и есть Стеклянная гора». Так и оказалось. Сделал великан всего два шага, и вот подошли они к подошве горы, тут великан и спустил его на землю. Барабанщик потребовал было, чтоб великан донёс его до самой вершины горы, но тот покачал головой, что-то проворчал себе в бороду и вернулся назад в лес.