Слушайте хорошую музыку, друзья мои.

А Слип, Снаппи и Тролль опять бредут вверх по солёной реке. И вдруг остановились как вкопанные. Перед ними возникла громадная Анаконда, такая длинная, какие, по нашему мнению, встречаются только в сказках. Её тело извивается между кустов, деревьев. А хвост… хвост прикрывает двух маленьких удавчиков. Только они весьма и весьма странные. У одного две головы, а у другого два хвоста. А чем объяснить такое странное явление природы, узнаете чуток позднее. (Я сначала придумал таких удавчиков, а уж потом – почему они такие.) Наши герои раскрыли рты от удивления и страха. А Анаконда раскрыла громадную пасть. Наши герои сбились в кучку в ожидании немедленного пожирания их Анакондой. Только нога Тролля оторвалась от него, нырнула в реку и кончиком ботфорта поглядывает на то, что происходит. Но Анаконда, оказывается, раскрыла пасть только для того, чтобы задать вопрос:

– Куда направляетесь, мои юные друзья?

И тут выступил Тролль, спотыкаясь и ковыляя на одной ноге:

– Это ктой-то «юный»? Это ктой-то «друзья»? Я, пожалуй, постарше тебя буду. Я был, когда змеев ещё в природе не состояло. Так что я не «юный», а «ваше старейшество», а юные – это они, – и он показал на Снаппи и Слипа. – Ишь, обнаглели змеи… – И, ковыляя, присоединился к Слипу и Снаппи.

Увидев такую смелость, и его нога вылезла из воды, присоединилась к Троллю и гордо сказала:

– Ваши старейшества. Поняла, змеюка?! А то кааааак щас убегу – мало не покажется, – и нога, сделав сложный выкрутас, успокоилась.

– Не волнуйтесь, мои юные друзья и ваши старейшества, я не причиню вам вреда. Я просто беспокоюсь за моих детёнышей. – И Анаконда кивнула в сторону необычных удавчиков. Обе головы двухголового удавчика вздохнули, а оба хвоста двухвостого поднялись и упали.

– Прошу прощения, леди, – обратился к Анаконде Слип, – а как вам удалось вывести таких необычных детей?

Если что не так – простите за, может быть, неуместное любопытство.

– Ох, друзья мои, это ужасающе печальная история. Это случилось…

И вот мы опять на том же самом месте, где находились, только несколько лет назад. Лежит на берегу реки Анаконда, свившись в многочисленные кольца, а внутри колец – несколько змеиных яиц, одно из которых значительно больше остальных. Анаконда спит, но периодически поднимает голову и осматривает своих будущих детей. С блаженной улыбкой прислушивается к каждому яйцу, стараясь услышать биение их сердец. А в самом большом бьются два сердца.

– Близнецы… – с довольной улыбкой произносит Анаконда, – однояйцевые… – И опять засыпает.

И тут из леса выползает длинный Питон. Мерзкий и отвратительный на вид. Он ползёт очень медленно, чтобы не разбудить Анаконду. Питон подползает ближе, поднимается, раскрывает пасть и одно за другим глотает яйца. (Когда я учился в пятом классе, один малый из 7-го «Б» по кличке Питон сжирал мои завтраки. Потом мы с ним дрались в четырёх дворах. Он меня сильно отметелил, но завтраки отнимать перестал.) И когда Питон уже был готов проглотить самое большое, Анаконда проснулась и хвостом отбила морду Питона. И завязалась битва. Анаконда и Питон дерутся головами, хвостами, начинают душить друг друга, сплетаясь в узлы, весьма напоминающие картинки из «Устава парусного флота». Наконец Анаконда оплетает своим телом туловище Питона и начинает сжимать кольца. Задыхаясь, Питон бьёт хвостом – и сбивает самое большое яйцо. То самое яйцо, в котором бились два маленьких сердечка. Яйцо покатилось к реке. Увидела это Анаконда, выпустила Питона и еле успела подхватить яйцо. А Питон пополз в лес, свирепо пригрозив: «Ну, Анаконда, погоди». Потом на секунду остановился, задумался и проговорил:

– Ну, погоди?., Где-то я это слышал… – И пополз дальше в лес.

Скрылся.

А Анаконда стала прислушиваться к яйцу: бьются в нём два сердечка, только как-то не так.

– Кажется, болтун, – прошептала Анаконда, и из её глаза скатилась слеза.

И тут яйцо покрылось трещинами, скорлупа отвалилась, и выползли два удавчика, которых мы уже видели в…

– Вот как всё это произошло, – завершила свой рассказ Анаконда.

– Мне очень жаль, – сказал Слип.

– Это трагедь, леди, – нахмурился Тролль, – иметь в дитях такое уродство.

А Снаппи просто стала вытирать кулачками слёзы, а потом погладила несчастных удавчиков.

– Трагедь, как вы изволили выразиться, ваше старейшество, не в уродстве.

– А в чём ещё? – поинтересовался Тролль.

– А в том, что вот этот мой сын, – и она показала на двухголового удавчика, – не может поесть.

– С двумя-то ртами?! – удивлённо воскликнули наши герои.

– Именно, – кивнула Анаконда. – Он не может поесть, потому что ему нечем покакать. А этот не может покакать, так как ему нечем есть. Помогите им, и тогда мы вас доставим сначала к Голубому Ковбою, который наплакал не только эту реку, а целое море слёз, преграждающее путь к волшебной яблоне.

И все задумались, расхаживая по берегу реки между кольцами Анаконды и осторожно перешагивая через удавчиков. Внезапно Тролль остановился.

– У вас есть какая-то идея, ваше старейшество? – с надеждой спросила Анаконда.

– Да брось ты, миледи, «ваше старейшество», «ваше старейшество». Это я так, в гневности сказал. А так все мы люди: человеки, гномы, змеи, великаны, одуванчики. И кто там ещё есть… Значит, болтун, говоришь?..

– Болтун, – подтвердила Анаконда.

– Так вот, маманя! – вдохновенно сказал Тролль. – Щас решим вопрос. – И он похлопал себя по непослушной ноге.

Снаппи и Слип настороженно наблюдают за Троллем, а тот о чём-то шепчется со своей ногой. Нога отцепилась от Тролля, да так неожиданно, что тот хлопнулся на землю. А потом нога раззявила ботфорт, заглотнула удавчиков и запрыгала-закувыркалась по берегу, изображая взбесившихся лошадь и акробата-вольтижёра одновременно.

Все только и успевали вскрикивать «Ах!», «Ах!», «Ах!», а Снаппи даже закрыла глаза от страха. А потом нога остановилась, наклонила ботфорт и выплюнула на землю двух удавчиков. Абсолютно нормальных!

– Во, бабка! – завопил Тролль. – Я ж говорил… А чё я говорил? А! Я не говорил, а хотел сказать, что на всякий болтун найдётся свой антиболтун!

– Слушай, Тролль, – сказал Слип, – ты, кажется, открыл один из трёх законов аэродинамики. Действие равно противодействию.

(По-моему, я это неплохо придумал.)

Снаппи расцеловала Тролля, Анаконда обвила его своими кольцами и просвистела:

– Я люблю вас, ваше старейшество, – и сжала в объятьях, да так, что Тролль стал задыхаться.

– Тихо, маманя, – задыхаясь, проговорил он, – люби, но не до смерти…

– Ах, простите, ваше… ваше… человечество, – просвистела Анаконда и распустила свои почти смертельные любовные объятья. – А теперь, дети мои, – обратилась она к удавчикам, сползайте в лес и перекусите. Мне кажется, что там вас ждёт пища, – и она зловеще усмехнулась.

И удавчики заструились к лесу. Все обратили туда свои взоры. Через некоторое время из леса донеслось шипение и крики, среди которых отчётливо была слышна только одна отчаянная фраза:

– Пустите, змеёныши! Змейки, то есть змеюги! Змеищи…

А через некоторое время крики смолкли, и из леса выползли два сильно выросших удавчика. Они подползли к собравшемуся сообществу, и один из них сказал:

– Мы поели, мама.

А второй добавил:

– И покакали.

А вслед за удавчиками высунулась облизывающаяся голова Котёнка и исчезла.

Все облегчённо улыбнулись, а Тролль сказал:

– Настоящие гады! Я имею в виду эту… как её называют… клавссификавцию.

– И куда вы теперь? – спросила Анаконда наших героев.

– Мы идём к Чёрному Волшебнику, тётя, – ответила Снаппи.

– У которого есть очень важное яблоко, – добавил Тролль.

– Которое всё возвращает на круги своя, – сказал Слип.

– Но его охраняет очень страшный Дракон, – сказала Снаппи.

– Очень похожий на вас, маманя. Тока с крыльями, – уточнил Тролль, – страшный, аж жуть.

– Ах! – всплеснула хвостом Анаконда и обняла удавчиков, – это их папа. Мой бывший муж… Сколько-то лет…

В густой траве на берегу солёной реки, свившись вместе, лежат Анаконда и такой же Змей. Периодически они касаются друг друга головами, а потом начинают свиваться в узоры, удивительно напоминающие то ли вологодские, то ли лионские кружева, то ли узоры восточных ковров. (Змеи очень красиво любят друг друга.) Раздаётся голос Тролля из сегодняшнего времени:

– Любовь у вас была, значит. А у меня почти ничего не было. Эх, жизнь моя несчастная…

– Не мешай рассказывать, – раздался голос Слипа. Опять же из настоящего времени.

– Так вот, – продолжил голос Анаконды, – когда я была в…

Лежит Анаконда с раздувшимся животом, а Змей машет над ней веткой, отгоняя комаров. И тут к ним выходит маленький Чёрный Мальчик. Змей инстинктивно поднял голову и зашипел. А Чёрный Мальчик и сам испугался.