Потом он вынул из повешенной на бок сумки клочок газеты, протянул его Оселку и сказал твёрдо:

– Читай.

– Не умею я, – жалобно протянул Оселок. – Но скажи ты, я пойму: догадливый я очень.

Мотороллерчик остановился – ведь не будешь же Важную Вещь говорить походя, – и сообщил:

– Тут написано, что моя родная сестра – краснобокая красавица «Ява» – стала чемпионкой мира по мотогонкам.

Оселок понял, что Важная Вещь на подходе, а потому молчал и слушал.

– По-моему, – сказал Мотороллерчик, – это неправильно: краснобокая красавица «Ява» стала чемпионкой, а мы тут с тобой в прятки играем.

Оселок задумался: что же тут неправильно: то ли то, что они играют в прятки, или же то, что красавица «Ява» становится чемпионкой.

– Я вот думаю… – начал Мотороллерчик.

– И я, – пискнул Оселок.

– Прекрасно. Значит, мы с тобой вместе думаем: неужели ж мы с тобой ни на что не способны? Неужели мы никому не можем, например, помочь? И неужто мы действительно так хорошо живём, что вокруг совершенно некого спасать?

– Твоя Важная Вещь есть это и? – спросил Оселок.

– А что? По-моему, это очень важно: решить, что уже можешь кому-то помогать. Чтобы это решить, мне пришлось немало повитать в облаках.

Сказав такие слова, Мотороллерчик поехал по Большой Дороге.

Оселок, конечно, тоже поехал вслед за ним, хотя было ему немножко грустно. В голове Оселка вертелась одна противная мысль примерно следующего содержания: «Помогать и спасать можно возраста какого с? Прав, может, Трамвай Прямолинейный – жизнь хороша так, что спасать вовсе некого? Тем более – сейчас? Более тем, не совсем ещё взрослым машинам?»

Мотороллерчик ехал всё быстрей. Оселок поспешил за ним, и противная мысль вскоре отстала – не выдержала скорости.

Противные мысли вообще очень невыносливые: если быстро ехать, они сразу отстают.

На растрёпанном розовом утреннем небе желтело солнце. Ветер спал и устало вздыхал во сне. От каждого его вздоха слегка дрожали листья на деревьях.

Погода стояла – как раз. Замечательная стояла погода. Солнце светило не тускло и не ярко. Ветер дул не сильно и не слабо. Птицы пели не громко, не тихо.

Раннее утро обещало спокойствие. Но обещание это было обманчивым. Пип знал это совершенно твёрдо.

Он бежал по петляющей лесной тропинке и старался не думать о том, что ждёт его впереди. Его послали друзья, и он должен был им помочь. Как всякий уважающий себя мышонок, Пип надеялся двояко: во-первых, на себя, а во-вторых, на удачу. А может и наоборот…

Пип мчался, уткнув нос в землю. Так лучше вынюхивать следы, – например, чёрных муравьев, которые всегда появлялись внезапно. А, кроме того, Пипу не очень хотелось поднимать глаза: вдруг сразу увидишь что-нибудь жуткое…

Тропинка была очень непослушной: она то падала вниз, то взлетала вверх, и Пип падал и взлетал вместе с ней.

Вдруг дорога резко оборвалась, и мышонок чуть не свалился с обрыва. Он успел резко затормозить и осторожно поглядел вниз.

Низ был очень далеко и казался почти недостижимым. Но Пип обязан был его достичь, и поэтому осторожно пополз.

Он прополз почти до середины пути, когда услышал очень противное жужжание. Это жужжание узнал бы любой житель Леса, – так жужжал только Шмель: противное создание, слуга и подхалим Одувана.

Пип похолодел внутри так, будто съел целую порцию мороженого (что, как ты понимаешь, очень много для обычного, небольшого мышонка).

Шмель летел агрессивно, словно хотел врезаться в Пипа и сбить его с высокой стены. Мышонок зацепился за корень, торчащий из земли, и замер в ожидании неизбежного.

Но Шмель не торопился. Он понимал своё превосходство и решил немножко поиздеваться над Пипом. Противно жужжа, он пролетел прямо перед носом мышонка, а затем замер над ним и нагло спросил:

– Ползёшь?

Пип не знал, каким словом назвать то, чем он занимался в данную минуту, врать он не любил, а потому смолчал.

Тогда Шмель уточнил, причём грубо:

– Ну и куда ползёшь?

Поскольку, как я уже сказал, Пип не любил врать, а правду сказать не мог, он снова не ответил.

– Зачем ползёшь? – поинтересовался Шмель, и Пип почувствовал, что сейчас упадёт в обморок от страха.

– Молчать вздумал! – разозлился Шмель. – Ну так получай же!

И он поднялся повыше, чтобы ударить Пипа с высоты.

Но не так-то просто справиться с мышонком, когда он спешит за помощью. И пока глупый Шмель разгонялся, Пип подтянулся на хвосте и спрятался под корень.

Со страшным жужжанием Шмель начал пикировать на Пипа и едва не ударился о землю.

Он ещё раз взлетел, надеясь с высоты увидеть, куда исчез мышонок. Но сверху Шмелю ничего не было видно, кроме старого серого корня.

Тогда сердитый Шмель приземлился на отвесный склон и медленно побрёл, выискивая Пипа.

Впрочем, это я зря написал, что он «побрёл медленно». Это и так ясно. Ты когда-нибудь видел, чтобы Шмели ходили быстро? Шмели – они в воздухе – короли, а на земле так – лакеи. Пип это отлично знал, так что всё рассчитал замечательно.

И стоило только Шмелю подойти совсем близко к укрытию мышонка, – Пип вылетел из-за корня в сложенном состоянии, – он был похож на серый шарик, – и покатился на Шмеля.

От сильного удара и ещё более сильного ужаса Шмель опрокинулся.

Теперь они катились рядом: маленький Пип и противный Шмель. Но маленький Пип катился по расчёту, а Шмель – по глупости, поэтому Пипу, конечно, катиться было гораздо приятнее.

Очутившись на земле, каждый расправил то, что у него было: Шмель – крылья – и взлетел в розовое небо, а мышонок – лапки – и серой тенью исчез в густой траве.

Сколько ни носился Шмель над травой, сколько ни злился – разглядеть мышонка в траве он не смог.

А Пип мчался быстрее пули – туда, где ждал его неведомый Город.

Он бежал, не поднимая мордочки, до тех пор, пока лапы его не почувствовали странную, непонятную поверхность. То был асфальт, который Пип видел впервые в жизни.

Принюхавшись, Пип медленно поднял голову…

Размышляя про помощь и спасение, Маленький Мотороллерчик и Оселок подъехали к странному дому.

То есть, дом-то был обычный – обыкновенный такой домик для машин, – но надпись на нем была действительно странная и жутковатая.

Надпись – такая: «МАГ ЗИН».

– Как ты думаешь, что могут значить эти неясные слова? – спросил Маленький Мотороллерчик.

Оселок не мог думать на скорости. (Кстати, правильно делал). Он остановился, поднял глаза к небу и тут же вспомнил, что недавно в Город приезжал цирк. И вот в этом цирке Оселок увидел громадный Автобус с огромными строгими стёклами и разноцветными фарами. На лбу Автобуса была нарисована звёздочка, одет он был в костюм звездочёта и назывался Маг.

Оселок совсем уж было заблудился в воспоминаниях, но его вывел оттуда Мотороллерчик.

– Что может это значить? – повторил он.

И тогда Оселок произнес целую ответную речь (ответную на вопрос):

– Если над воротами твоими надпись есть «МАЛЕНЬКИЙ МОТОРОЛЛЕРЧИК», то она зачем? Чтобы каждый проезжающий знал: в этом доме живет не кто-нибудь, а МОТОРОЛЛЕРЧИК именно, который, правда, пока МАЛЕНЬКИЙ. А если доме написано на, то есть, на доме написано, «МАГ ЗИН» – то значит это что? Значит это то, что здесь живет МАГ по имени ЗИН.

– А почему у него такое странное имя? – недоверчиво спросил Мотороллерчик.

– Тебе бы такую профессию.

– А если он – Маг, то, наверное, всё может? – спросил Мотороллерчик.

Оселок, ужасно гордый тем, что умный друг всё время задаёт ему вопросы, ответил чрезвычайно уверенно:

– Всё. Совершенно всё. Даже ключ гаечный может. Универсальный.

Этот аргумент, разумеется, решил всё.

– Мы поедем к Магу, – сказал Мотороллерчик. – И если он такой всемогущий – он нам покажет, кому помочь. Или посоветует, как и кого можно спасти, когда все вокруг живут хорошо.

В доме Мага стоял вязкий полумрак.

Откуда-то сверху на друзей смотрело множество страшных существ. У них не было ни туловищ, ни голов – только по одному ярко-красному глазу. Глаза явно что-то требовали.

– Едем дальше? – спросил Мотороллерчик, и в голосе его явно не было прежней уверенности.

– Мм, – ответил Оселок непонятно.

Приглядевшись, друзья поняли, что одноглазые существа не одиноки в своей странности. Они поняли больше: нормальные существа здесь не жили.

В доме Мага всё было удивительным.

На полках, которыми был заставлен весь дом, стояли некто молчаливые на одной ноге. У них не было ни глаз, ни головы, да и туловища как такового не было. Огромная нога заменяла всё.

Оселок робко пошарил светом фар по полкам. И увидел набор маговских инструментов: тут были ключи разных размеров, небольшой молоточек, отвёртка…