Но он только все глубже, глубже в чащу забирался, потому что лес его своими чарами опутывал.
Остановился он под дубом и, так как был голоден, развел костер, стал сало жарить. Вдруг слышит над собой голос:
— Холодно, холодно мне!
Оглянулся он по сторонам и видит: на одном дереве старая сгорбленная старуха сидит.
— Коли тебе холодно, иди погрейся! — крикнул он ей снизу.
Она замолчала.
А через минуту опять послышалось:
— Холодно, холодно мне!
— Я же говорю: коли тебе холодно, иди погрейся..
Опять стало тихо. Потом в третий раз послышалось:
— Холодно, холодно мне!
И он ей сердито крикнул:
— Или грейся, или замолчи.
— Я бы сошла, да твоих зверей боюсь. Вот возьми прутик, стегни их, и я сойду.
Он стегнул зверей. Тогда колдунья спустилась с дерева и отбежала в сторону. Вдруг приносит насаженную на щепку жабу и начинает поворачивать ее над огнем. Поворачивает ее, а сама его дразнит:
— Ты жаришь сало, а я жабу. Сало будет у меня, а жаба у тебя.
И то на сало жабьим соком брызнет, то жабой по губам ему проведет. После того как она несколько раз так сделала, он рассердился и стал на нее своих зверей натравливать. Но они не тронулись с места, потому что от прикосновения прута окаменели. Он повернулся к ним, но колдунья его самого прутиком хлестнула, и он тоже окаменел. Тут она его схватила и кинула в яму, где уже погиб не один человек.
В королевском дворце ждут не дождутся королевского зятя. Но прошел день, прошел второй, а он все не возвращается. Все опечалились и решили: не иначе как он в заколдованном лесу заблудился и там погиб.
* * *Младший брат пустился в обратный путь и пришел к заветной липе.
— Как-то, — говорит, — мой брат поживает?
Вытащил он воткнутый в липу нож. И с одной стороны потекла кровь, а с другой вода…
«Нет, — подумал он, — тут что-то неладно: он не жив и не мертв. Я должен пойти отыскать его».
И тотчас пустился в путь по той дороге, которую выбрал его брат.
Шел он, шел со своими зверями по чистым полям, по густым лесам, пока не пришел к тому дворцу, где его брат с королем породнился.
В это время королевна как раз во дворе была. Увидев его, она обрадовалась и побежала ему навстречу.
— Ах, — говорит, — где же ты так долго пропадал? Я так по тебе тосковала.
Она приняла его за своего мужа, потому что мы ведь знаем, они были на одно лицо. Он отговорился, как умел, сразу догадавшись, что попал к жене брата.
Когда наступила ночь и они легли спать, младший брат положил в постель между собой и женой брата меч. Она не знала, что и думать: как это муж успел к ней так охладеть? И всю ночь проплакала.
На другой день он встал поздно, потому что очень устал. Когда слуга одел его, увидел и он тот печальный пожелтелый лес и спрашивает:
— Отчего это такое: все леса вокруг так ярко зеленеют и только этот вот такой желтый?
Слуга глаза вытаращил.
— Я ведь вам про это докладывал. Разве вы не помните?
— Не помню я, чтобы ты мне про это говорил, — ответил младший брат.
Тогда слуга рассказал ему, что это, мол, такой заколдованный лес, — кто в него попадет, тот из него уже не выйдет. И младшему брату не нужно было больше объяснять. Он сразу понял, что брат его где-то там в беду попал.
Пошел он на охоту; и у него тем же порядком с той же лисицей все так же было, как у его брата; только младший брат нечистой силы не поминал. Пришел он к тому же дубу, развел костер и начал сало жарить. Звери отошли в сторону и стали своих окаменелых братьев лизать.
— Холодно мне! — завыла старая колдунья на дубу.
— Коли тебе холодно, иди погрейся! — крикнул он снизу.
— Я бы сошла, да твоих зверей боюсь. Вот возьми прутик, стегни их, я и сойду.
Парень обернулся и увидел возле своих зверей других, каменных. Тут ему сразу все ясно стало. «Погоди, — думает, — я тебя на свежую воду выведу».
И не стал стегать своих зверей, а стегнул по земле.
Колдунья спустилась с дерева, принесла маленькую жабу на щепке и начала ее над огнем поворачивать.
— Ты жаришь сало, а я жабу. Сало будет у меня, а жаба у тебя, — дразнила она парня.
И то на сало жабьим соком брызнет, то жабой по губам ему проведет. Парня это рассердило, и он дал ей оплеуху. Колдунья кинулась на него — вот-вот задушит. Но он кликнул своих зверей, и те бросились на нее. Тут колдунья в страхе взмолилась, чтобы он ее от зверей избавил.
— Оживи тех зверей, — сказал он, — и я тебя отпущу.
Она сняла свои сапоги, велела ему надеть их, взобраться на дерево, найти там золотой прутик и стегнуть им зверей. Он сделал все так, как она сказала: стегнул зверей золотым прутиком, и они сразу ожили.
— Хватайте ее теперь, — крикнул он, — и рвите когтями, пока она не скажет, куда моего брата дела.
Колдунья не выдержала мученья, дала ему мази, сказала, чтоб он спустился в яму и там этой мазью брату шею потер. Тот сразу ожил, и оба вернулись к зверям.
Но послушайте, что там после этого приключилось. Звери без всякого науськиванья кинулись на колдунью, чепец ее упал в костер и сгорел со страшным треском, а ее самое они разорвали на куски. Когда с колдуньей было покончено, кругом вдруг стало светло и весь лес от радости зазеленел.
А потом случилось диво дивное. Те звери, которые прежде каменными были, вдруг превратились в вооруженных рыцарей, и тех, что каменными не были, на мелкие куски изрубили и сложили в кучу. Но только сложили, как из той груды изрубленного мяса поднялись три таких же рыцаря. Тут все они по-братски обнялись и друг другу все обиды простили.
Братья, глядя на все это. только диву давались, глазам своим не веря. Но тут один из тех шестерых заговорил:
— Не удивляйтесь, благодетели наши, а послушайте, что я вам расскажу. Мы — шестеро братьев королевского рода. Но родители оставили нас неразделенными, так что мы все время между собой ссорились из-за того, кому королем быть. За это одна наша родственница нас заколдовала, чтобы мы были волками, медведями и львами до тех пор, пока нас два ни в чем не повинных брата не усмирят и мы не станем жить дружно. А остальное вы знаете, как было. Мы отдаем вам теперь все наше богатство и хотим под вашей защитой всю жизнь до самой смерти прожить.
И все вернулись в королевский дворец. Там разобрались, кто муж, кто брат мужа, кто между собой братья, и устроили еще пир, во много раз пышнее, чем первый.
В скором времени добрые сыновья привезли туда и свою мать. Старший брат остался там королем, а младший уехал с теми шестерыми в их государство, где они в благодарность за все отдали ему королевскую корону и после примирения жили между собой дружно и счастливо.
Грязнуха вечный — Житель запечный
У одного отца было три сына, уже взрослых. Двое старших такие щеголи, что кто их ни встретит, только присвистнет. А младший — лежебока и неряха, знай себе на печи да в золе валялся. Его так и прозвали: «Грязнуха вечный — Житель запечный».
И было у отца поле, овсом засеянное. Каждую божью ночь какой-то негодяй в том овсе катался, мял его и топтал, так что смотреть было жалко, — ну, хуже быть не может. И хозяин никак не мог узнать, кто той беде причина.
— Вот ужо доберусь до тебя, кто бы ты ни был, — сказал он как-то и велел сыновьям ехать в поле вора сторожить. — Вы только его поймайте да хорошенько поколотите, чтобы отбить у него охоту так безобразничать. Это будет ему наука.
Два старших сына стали собираться, будто на край света: коней, собаку, дубины — чего только с собой не берут! Мать пирогов напекла, мяса нажарила-натушила и той снедью набила им в дорогу сумки до отказа, так что те чуть не лопались.
— Вы, — говорит, — детки, поешьте там, в овсе, как следует, а то как бы вам с голоду не помереть.
А они еще вина взяли, чтобы было чем еду запивать, и поехали в поле.
Ну, а Житель запечный, он как? Отпер он потихоньку ящик в столе, взял оттуда сухариков, положил их в холщовый мешочек и пошел в поле. А мать еще лопатой из кухни его выгнала, когда он ее о чем-то попросил.
Вот старшие два брата приехали в поле, развели костер, коней рядом привязали; пироги и мясо поели, вино выпили, да и собаке не только мяса, а пирогов и вина дали.
— Веселись и ты с нами, — говорят. — Ешь, пей, пока жива!
Крепко напоили пса. Потом головушки опустили, в овес повалились, и собака рядом с ними. Если б кто у них по куску мяса вырезать вздумал, и то не проснулись бы. А Жителя запечного — того к себе и не подпустили. Наш увалень-лежебока взобрался на дикую яблоню и стал там корочки грызть, а когда ему пить захотелось, сорвал себе яблочко и сосать стал.
В полночь прискакали три волшебных коня, и один прямо к яблоне — давай листья щипать. Тут Житель запечный — прыг! — сел к нему на спину, за недоуздок ухватился, да и держит что есть мочи. Как пустился конь скакать, — с борозды на борозду, с межи на межу, с полосы на полосу мечется. Летал-летал — все Жителя запечного скинуть хотел. Но тот больно крепко держался. Наконец устал конь, да и видит, что всадник его не отпустит.