Пресытившись танцами, владыка вновь ударил трезубцем о пол – и восстановил тишину: «А теперь вниманию присутствующих я представляю достойного супруга наипрекраснейшей Марины». Любава не сразу признала Папу в оробевшем человеке с золотым венком набекрень. Сначала девочка испугалась, что Папа сделает что-нибудь не так, но уже через минуту от страха за Папу не осталось и следа. Все русалки и тритоны смотрели на него с уважением, а боги одобрительно кивали головами. К тому же, они потеснились и пропустили Папу в свои ряды.
Между тем бог морей и потоков закатил пир на весь мир. Глаза разбегались от обилия разносолов: блюда сменялись одно за другим. На смену супу из бобовых и оливкам в рассоле пришли шашлыки из диких птиц, говядина в горшочках, морская и речная рыба, варёные осьминоги… всего не перечесть. Не говоря уже о том, что стол ломился от аппетитных плодов: виноград и абрикосы, фиги и финики, персики и гранаты.
Любава не упускала родителей из виду и, конечно, заметила, что они почти не притронулись к еде. Девочка сочувствовала им от всей души, потому что они были на диете и держали себя в чёрном теле. Любава в диете не нуждалась и ела за четверых: за себя, за родителей и за сестру Наташу. Увлёкшись артишоками, она пропустила тот момент, когда место мерроу занял тритон. «Я полюбил Вас с первого взгляда, как только увидел в Алуште», – краснея, признался морской юноша. Любава была так обескуражена, что на откровение ответила откровением. Преодолев застенчивость, девочка заглянула в бездонные глаза тритона: они искрились неподдельным счастьем. «Хочешь, я сыграю на флейте для тебя одной?» – радостно улыбаясь, спросил влюблённый.
«Хочу», – потупила взор Любава. Подобно фокуснику, тритон достал из рукава изящную флейту и… зажал нос указательным и большим пальцами. Любава незамедлительно последовала его примеру, так как в нос ударило невыносимое зловоние. Несколько русалок выскочили из-за столов и, схватившись за животы, выбежали из зала.
В центре сцены, поигрывая бицепсами, стояла дьявольски красивая девушка, распространяя вокруг себя нечто наподобие угарного газа. В зале начался переполох, только боги сохранили невозмутимость и олимпийское спокойствие. На глазах у потрясённой Любавы чудесный трезубец, беспрерывно удлиняясь, достиг потолка Мраморного зала – и из открывшихся отверстий хлынул поток благовоний. В необъятном помещении запахло цветами и травами. Совершенное лицо злодейки исказила гримаса презрения.
«К нам на пир пожаловала посланница Подземного мира. Фурия – прошу любить и жаловать», – с тонкой насмешкой произнёс Нептун. «Меня послал бог Подземного мира великий из великих Вейовис», – злобно прошипела фурия. «Вейовису не место среди нас, – жёстко сказал Нептун. – Твой хозяин – не бог. Он – антибог». «Ты, Нептун – властелин морей и потоков, не удосужился пригласить на свой пир Вейовиса, да ещё глумишься над великим из великих, – зловеще проговорила фурия. – Я пришла сюда, чтобы мстить и уничтожать». Из медных ножен она достала короткий римский меч – и пространство вокруг сцены мгновенно опустело. В ту же минуту Диана натянула тетиву своего лука – и несколько стрел просвистели над головой незваной гостьи. Фурия в злобе метнула свой меч, который вонзился в пол у ног Аполлона.
«Теперь, когда ты разоружилась, я предлагаю более достойную битву – битву умов», – строго произнёс Нептун. «Не ты ли, бог морей и потоков, собираешься со мной сражаться?» – язвительно спросила фурия. «Я не сражаюсь с фуриями, – холодно ответил бог. – Меня вполне заменит мой любимец тритон». По знаку Нептуна молодой интеллектуал вышел на сцену и приблизился к демонице. «Ты меня не боишься?» – с издёвкой спросила фурия. «Ты собираешься напугать меня тошнотворным запахом? – рассмеялся тритон. – Деву украшают ароматы. Хочешь, я подарю тебе благовония, чтобы ты смазала ими свои прекрасные волосы?» Фурия пригладила свисающую до колен гриву, но сдаваться не собиралась. «Дари благовония слабым русалкам, – парировала воительница. – Я украшаю себя кольчугой». «Я думаю, что яркая туника подчеркнёт твою уникальную красоту», – ласково улыбнулся тритон, рассматривая фурию с ног до головы. Подземная дева залилась пунцовой краской и прикусила язычок. Воспользовавшись её замешательством, тритон вплотную приблизился к фурии. Когда он отошёл в сторону, на точёной шейке заблестели чёрные жемчужины.
«В этом споре победила красота», – констатировал хитроумный бог морей. Тритон взял послушную руку фурии, подвёл её к столу и усадил аккурат напротив Любавы. Сам сел рядом – и тут же забыл об обходительности. Отвернувшись от поверженной демоницы, влюблённый устремил на Любаву выразительный взгляд, полный любви, надежды и нежности. Девочка поперхнулась и чуть не подавилась рыбьей косточкой. Тритон моментально бросился её спасать. Любава сопротивлялась – юноша не отступал.
Пока влюблённые выясняли отношения, Нептун вновь привлёк внимание к своей персоне. Присутствующие с интересом вслушивались в его речь. «Наступило время награждения, – с гордостью произнёс владыка. – Среди русалок скрывается скромная героиня-берегиня. В текущем году своими маленькими ручками она спасла двести двадцать пять утопающих. Попросим её на сцену аплодисментами». Под оглушительные овации на сцену вышла хорошенькая русалочка. От смущения она не знала, куда деть руки. Нептун, кряхтя, выбрался из своего золотого кресла, опираясь на трезубец, подошёл к берегине и надел на узкое запястье драгоценный браслет. Под громкие рукоплескания русалочка убежала на своё потайное место, а Нептун выпрямил спину и расправил плечи. «Сейчас я расскажу вам одну историю, – перекрикивая шум, владыка напряг голос. – В одном озере жила нимфа небывалой красоты, – продолжил бог в наступившей тишине. – От любви к ней я потерял голову, и она отвечала мне взаимностью. От большого чувства родилась прелестная русалка. Увы! Моё увлечение оказалось кратковременным. Нимфа почувствовала себя оскорблённой и вместе с дочерью убежала далеко-далеко и стала жить среди людей. У неё появилось земное потомство, и, кажется, она была счастлива. Я тоже познал много радостей в глубинах Мирового океана. Но пришло время, и счастье растаяло, как айсберг под воздействием глобального потепления. Моё сердце сжимается, когда я вижу нечистые воды. В них плодятся и множатся жгучие медузы, которые безжалостно жалят нежную русалочью кожу. Мои многочисленные дети заболевают, а иногда даже гибнут. Мы, боги, не в состоянии справиться с этой бедой без помощи людей. Сегодня в этом зале мы чествуем мою земную дочь наипрекраснейшую Марину. У себя на земле она борется за спасение животных. Оглядись вокруг, благороднейшая Марина. На встречу с тобой собрались греческие сирены и сербские вилы, германские ундины и ирландские мерроу, азиатские су-къзлар, а также купалки, водяницы, лоскотухи, берегини. Все они нуждаются в твоей помощи. Что скажешь, наипрекраснейшая?»
Любава, не отрываясь, смотрела на Маму. Вот она в раздумьи поднимается с позолоченного кресла, в волнении поправляет причёску – и говорит звенящим голосом: «Я ощущаю оказанную мне честь и сознаю всю полноту ответственности. Одна я – всего лишь незаметная капелька, но если сложить вместе бесчисленное количество капелек, получится целое море. На земле отдельные люди объединены в международную организацию, которая называется Гринпис. Её цель – охрана окружающей среды. Её волонтёры – это миллионы и миллионы людей. В рядах Гринпис за чистоту земли, воды и воздуха борются жители Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америк, Австралии и Океании. Я клятвенно обещаю войти в эту когорту, чтобы многомиллионными усилиями защитить Мировой океан».
Любава видела, как увлажнились мамины глаза. Девочка не выдержала напряжения – и разрыдалась. Сзади к ней подошёл влюблённый тритон и положил тёплые ладони на вздрагивающие плечики.
Когда Любава успокоилась, в Мраморном зале царило искромётное веселье. Звучали оживлённые разговоры, звенел смех, на сцене пантомима уступила место поэзии, а та, в свою очередь, музыке и танцам. «Любава, нам пора, уйдём по-английски», – услышала девочка родной папин голос. «Хорошо, только попрощаюсь с друзьями», – отозвалась Любава. «Не уходи», – умоляли синие глаза тритона. «Я должна. Меня ждут на земле», – отвечали Любавины глаза. Влюблённый протянул Любаве свою раковину: «Труби, если захочешь меня увидеть. Труби, если будет нужна моя помощь. Труби, если надумаешь стать русалкой». «Я обещаю», – дрожащим голосом откликнулась девочка. «Я приглашаю тебя на русальную неделю. Она наступает после Троицы», – со слезами на глазах произнесла Марина. «А что я там буду делать?» – осторожно спросила Любава. «То же, что и мы, русалки, – охотно объяснила нимфа. – Петь, водить хороводы, щекотать людей». «Спасибо за приглашение», – дипломатично ответила девочка.