Максим немножко подумал, повспоминал и наконец сообразил… Он вскочил с места.

– Пузыри! – сказал он. – Вы верны клятве?

– Мы никогда не изменим, – гулко сказал Толстый Папа из-под потолка. – Мы верны.

– Ладно, – сказал Максим. – Тогда вы поможете мне добраться до Подземного Дворца.

Пузыри испуганно переглянулись.

– И мне, – завопил карлик. – Я маленький, я хитрый, у меня есть волшебные очки дяди Кнопа. Я здорово пригожусь тебе, Максим!

– И я с вами,- сказала Еловая Шишка.- Я тоже кое-что умею делать.

– Хорошо, – сказал Максим, – полетим втроем. Только надо еще свечу.

Еловая Шишка сказала:

– И спички.

– Ура! – закричал карлик. – Вылетаем сейчас же!

Ветер был попутный. Скоро летучая упряжка оказалась над городской стеной. Максим видел, как ощетинилась стена копьями, как с нее веером рассеиваются стрелы. Он увидел сверху корабли Топуса, их медные пушки, которые палили по городу стеклянными шарами.

Ветер помог пронестись над вражеским лагерем так быстро, что ни один Пузырь не успел прицелиться из лука. Да и прицелился, так не попал бы: таких луков, как в Городе Удивительных Чудес, у Пузырей не было. Где им додуматься! Не такие уж они умники.

Но зато как их много! Зеленый холм и все берега озера сверкали, будто обсыпанные битым стеклом. Этэ блестели на солнце копья и шлемы невиданного войска Пузырей. По дороге к городу ползла – так издали казалось – бесконечно длинная змея с медной чешуей. Это была новая армия. Двигались пушки и корабли, косая щетка копий мерно колыхалась над пешими и конными полками. Воины были с головы до пят одеты в медную одежду. Таких уже стрела не возьмет! А главное – на какую бы высоту ни поднялись Летучие Пузыри – конца медной змее видно не было.

– Вот так они будут идти, – пропыхтел Толстый Папа, – будут идти год, два, десять, хоть сто лет. Топус может умереть, ведь он настоящий, а Пузыри все равно будут идти и делать, что приказано. И надувальщики, наливалыцики, оружейники будут делать, что приказано. Мы всегда будем делать, что приказано. Мы, Пузыри, бессмертны. Вот!..

Проговорив это, он совсем запыхался. Максим видел, что Пузыри сильно устали. К счастью попутный ветер не ослабевал, и впереди, наконец, показался Гиблый Овраг. Пузыри плавно опустились на его дно, бережно поставили на землю Максима, Еловую Шишку и карлика.

Река по-прежнему кружила в быстрых водоворотах цветы кувшинок, листья, травинки и ветки, подхваченные где-то на пути. В неспокойной воде дробилось блестками жаркое полуденное солнце.

– Спасибо, – сказал Максим Летучим Пузырям. – Летите домой.

Пузыри, отдуваясь, переглянулись. Вид у них был встрепанный недовольно жалкий.

– А ведь какие вы молодцы! – сказал Максим. – Здорово дотащили нас сюда, ни капельки не устали! Что за мускулы! Какие силачи! Быть бы вам чемпионами.

Ух, как они раздулись и засияли! Усталости будто не было.

Зашуршали кусты. Из них поднялся взлохмаченный, обросший, грязный хозяин постоялого двора. Он пошатывался. Из каждого его кармана выглядывали бутылочные горлышки.

Должно быть, хозяйка не смогла вытащить его или побоялась рассердить Летучих Пузырей, но зато снабжала его едой и выпивкой. Хриплым голосом хозяин сказал:

– Именем Топуса Второго арестую вас, Максим, вас, Еловая Шишка и карлик Бульбуль, а также вышеуказанных Летучих Пузырей…

Он ткнул пальцем в небо, пошатнулся и закончил:

– По обвинению в государственной измене, арестованные, следуйте за мной!

Он повернулся, сделал шаг и рухнул в кусты. Ушибся, оцарапался и рассвирепел.

– Ах, так?! – зарычал он, повернувшись к Максиму и выкатив на него налитые кровью глаза. – Ну так ты сейчас от меня получишь!

И, сжав волосатые кулаки, ринулся в драку. Завизжал карлик, Еловая Шишка вскрикнула. Максим стоял на месте, поджидая хозяина, который несся прямо на него сквозь кусты, как носорог. Сейчас тот удалит всем туловищем, и Максим улетит в реку.

Но Максим был не такой дурак. В самый последний момент он отступил в сторону, и хозяин постоялого двора рухнул в воду всей своей огромной тушей.

– Спасите! – завопил он, вынырнув. – Спаси…

И снова ушел под воду. И больше его было не видно и не слышно. Ребята переглянулись. Все трое были бледные. Всем было страшно и вообще не по себе. Но что оставалось делать?

– Ну, попрощаемся, – сказал Максим. Подал каждому руку, потрогал резиновую заплату на лбу Оранжевого Мальчика, полез в карман.

– Если заплатка оторвется, – сказал он, – или если ты сам опять порвешься, вот тебе клей, а вот камера. Держи. Не тебе, так кому другому пригодится. А теперь летите в город. И расскажите Совету, что мы идем за Волшебной Искоркой Топуса.

Пузыри всхлипывали;

– Возвращайся скорее! Мы нарядим тебя в красное и зеленое, научим летать, будем так хвалить, так хвалить, что ты станешь самым толстым из нас.

Максим подал карлику свечу и спички.

– Зажги, – сказал он.

Помахал пузырям рукой на прощанье. Те снова всхлипнули.

По кромке берега Максим осторожно вошел в пещеру. Зеленая вода, пузырьки на ней, цветы и листья – все разом пропало. Поток глухо зашумел в темноте.

– Вот он, тайный вход! – с торжеством сказал Бульбуль.

Вода была черная, как только что расплавленный асфальт. В ней мерцало отражение огонька коротенькой свечи. Огонек едва позволял разглядеть низкие своды пещеры. Холодные капли падали сверху, за ставляя Максима каждый раз вздрагивать, как будто от чьего-то неожиданного прикосновения. Максим хотел было заговорить, но карлик прижал палец к губам и показал на стену пещеры. На стене через равные промежутки повторялся один и тот же рисунок – длинное человеческое ухо. Нарисованные уши шевелились на стенах, будто прислушивались…

Бульбуль надел очки и вдруг прошептал одними губами:

– Закройте глаза!

– Зачем?

– Будет страшно.

Максим отрицательно мотнул головой. Чего уж теперь бояться?

Впереди зачернелась глубокая ниша в стене. Максим вздрогнул: из ниши протянулись костлявые скрюченные руки, бледное запрокинутое лицо ощерило частые зубы. Блеснули при свечке выпуклые мертвые глаза. И едва Максим отшатнулся от призрака, как впереди встал еще один и еще… Нарисованные уши шевелились все сильнее, видно, уловив, что происходит что-то необычное.

– Они неживые, – еле слышно прошептал карлик. – Это фигуры, фигуры…

Он хотел сказать "статуи". Максим и сам понял это: ведь ни одна рука так и не притронулась к нему. Но все-таки он облегченно вздохнул, когда последний из призраков остался позади.

– Потуши свечку, – сказал тут карлик,

– Не надо, – ответил Максим, загородив огонек ладонью.

– Живей, живей, – шепнул Бульбуль, вглядыва ясь куда-то в темноту. Но свеча продолжала гореть. Карлик с досадой потянулся к ней, но Максим оттолкнул его: больше всего он боялся сейчас оказаться в темноте. Хоть немножко света, а там будь что будет!

Видя, что от спутника толку не добьешься, Бульбуль состроил отчаянную гримасу и сгорбился. В эту минуту стены пещеры раздвинулись. На спокойной воде Максим вдруг заметил оранжевый отблеск. Он опасливо огляделся. Поднял глаза вверх – и обмер: в середине свода сияло вогнутое металлическое зеркало. Огромный глаз смотрел оттуда. Глаз моргал, шевелились толстые ресницы вокруг него. Глубокий зрачок величиной в чайное блюдце уставился прямо на Максима. Максим погрозил ему кулаком.

Вокруг глаза собрались глубокие борозды-морщины, он весело подмигнул. Загрохотала медная решетка. Она опустилась сквозь щель в потолке, запирая обратный путь. Карлик сказал:

– Надо слушаться умных людей.

Макси не ответил.

– Теперь они знают, что мы здесь. Теперь будет трудно обмануть их. Слушайся меня и берегись: впереди еще одна ловушка!

– Осторожно! Глядите в оба!

Так командовал карлик. Впереди чернело что-то похожее на большой валун, который поднимался над водой и делил поток надвое.

Под сводами пещеры посветлело. Тяжелый валун дрогнул, приподнялся, обнаружилось, что это – голова громадного подводного чудовища. Свирепые глаза на страшной его морде светились красным огнем, поток весь влился в оскаленную зубастую пасть и пропал.

– Лезьте на голову этого зверя, – сказал Бульбуль.

Максим ощутил под пальцами шершавую мокрую кожу чудовища, влез первым и протянул руку остальным. Теперь они все трое стояли на покатой скользкой поверхности.

– Зверь тоже неживой, – сказал Бульбуль. – Он каменный, но все ест. Погляди вокруг: видишь чтонибудь?

Красные глаза каменного зверя тускло светили сквозь воду. Когда Максим привык к этому слабому, чуть мерцающему свечению, он разглядел возле себя свисающую сверху веревочную лестницу.