Адмирал нагрянул внезапно, хотя его всё время ждали. Сначала в небе показалась маленькая точка, затем раздался рокот мотора, и наконец на палубу, недоверчиво пощупав её колёсами, аккуратно уселся пузатый вертолёт. Из него под музыку заранее приплывшего оркестра вышли Адмирал и Президент в сопровождении адмиральши и президентши.

Тут же к борту причалил белоснежный катер, откуда выскочили десять морских заграничных капитанов, украшенных глянцевыми заграничными улыбками. Самая красивая улыбка украшала потрёпанное лицо швейцарского капитана, который из-за отсутствия в Швейцарии моря много времени проводил перед зеркалом.

Президент сказал речь. Он поздравил командиров и матросов с Днём Морского Флота. Выразил надежду, что их корабль будет и впредь самым образцово-показательным. Наградил капитана новой фуражкой. Вручил грамоту старпому. Потом Президент посмотрел на свою супругу, и та от имени Комитета матерей и сестёр моряков подарила коку сорокалитровую кастрюлю компота.

В конце своего выступления Президент решил блеснуть знанием морского фольклора и пожелал экипажу семь килей под винтом. На что экипаж озадаченно крякнул, так как привык, что обычно морякам желают семь футов под килем. Чтобы замять неловкость, матросы дружно гаркнули:

– Служим Отчизне!

При этом все они молодцевато улыбались, причём боцману даже не пришлось показывать им кулак.

Потом дорогих гостей водили по кораблю, на котором всё так блестело и сверкало, что хоть глаза зажмуривай. Сначала им показали капитанский мостик, потом сводили в машинное отделение и на палубу для очень важных персон, а также разрешили по очереди погудеть в гудок. На этот раз опытный швейцарский капитан ухитрился погудеть четыре раза.

А потом настал черёд званого обеда. Но тринадцатый капитан не вздохнул с облегчением, вспомнив мудрую морскую пословицу: «Не говори „гоп!“, пока не влезешь на топ».

И правильно сделал, потому что на этот раз посреди празднично украшенного стола среди бутылок, закусок и белоснежных салфеток никаких крыс, лопающих сыр, не наблюдалось.

– Кар-рашо! Кар-рашо! – прокаркал швейцарский капитан и чокнулся с Президентом.

– Согласен! – сказал Президент и чокнулся с Адмиралом.

Через полчаса, когда градус банкета поднялся настолько, что растопил лёд в бокалах и превратил официальную встречу в дружескую беседу, Президент снова взял слово.

– Друзья, – сказал он, – я рад, что побывал на вашем корабле, потому что с детства мечтал стать моряком и носить бескозырку вместо шляпы.

Тут Президент сделал специальную паузу для аплодисментов и продолжил:

– Всё, что я увидел, замечательно. Всё у вас блестит и сверкает. И капитан молодец, и матросы что надо! Но…

Тут Президент сделал специальную паузу для тишины и продолжил:

– Но не хватает… как бы это получше выразиться…

Президент щёлкнул пальцами, что в наступившей тишине прозвучало как выстрел.

– Не хватает…

– Изюминки, – тихо подсказал помощник.

– Не хватает перчинки, – упрямо закончил Президент.

– В каком смысле? – прошептал побледневший кок, который лично проследил, чтобы в перечницах был перец, а в солонках соль.

– В смысле, что всё сверкает и блестит, а перчинки не хватает.

После таких загадочных слов тишина стала ещё тише, потому что все разом перестали жевать и начали думать, что имеет в виду Главный Капитан Страны. Первым догадался капитан корабля. Ведь замечание Президента – это как айсберг, о который можно разбиться. А в минуты опасности тринадцатый капитан соображал в сто раз лучше, чем в минуты покоя. Тем более что перчинка напомнила ему о боцмане, умевшем давать перцу нерадивым матросам. А вспомнив о боцмане, он сразу понял, чего хочет Президент.

– Есть у нас перчинка! – встав по стойке «смирно», отрапортовал капитан.

– Ну, покажи, а мы поглядим, – улыбнулся Президент, а остальные облегчённо вздохнули.

– Одну минуту, – громко сказал капитан и прошептал старпому: – Боцмана сюда! С его командой!

Ровно через минуту в банкетном зале появился боцман с большим мешком и корытом.

– Это что такое? – возвысил голос Адмирал.

– Это перчинка, – невозмутимо объяснил тринадцатый капитан. – Неудахин, давай!

И Неудахин дал! Он быстро налил в корыто воды и развязал мешок, откуда выпрыгнули его артисты. Они были так аккуратно вылизаны, что каждая шерстинка сверкала в свете хрустальной люстры. Все сразу перестали жевать и устремили на боцмана удивлённые взоры. Но тот не растерялся и, хлопнув в ладоши величиной с кирпич, сказал: «Ап!»

Что тут началось! Максюта заорал, как корабельная сирена, и на пятой велосипедной скорости стал наворачивать круги, словно сумасшедший, за которым гонятся санитары. На третьем круге торпедой вылетела крыса и вскочила сумасшедшему коту на спину. А ей на спину запрыгнул какой-то необыкновенный бурундук с пятью поперечными полосками на животе, будто он украл со склада матросскую тельняшку. Поёрзав хвостиком, чтобы найти равновесие, бурундук в тельняшке, как заправский джигит, вскинул вверх передние лапки, приветствуя Президента.

– Во дают! – восхищённо воскликнул Президент, словно он был не Президентом, а тем мальчишкой, который мечтал стать моряком и носить бескозырку вместо шляпы.

Подбодрённые Главным Капитаном Страны, артисты расстарались. Они показали прошмыгивание под животом, перепрыгивание с ладони на ладонь, прокусывание консервной банки, вылезание из стакана и всё остальное. А когда гости по просьбе боцмана спрятали орешки, сыр и сосиску в труднодоступных местах, всех удивила Полундра. Потому что крыса нашла не только недоеденную шкурку, спрятанную под скатертью, но и совершенно нетронутый швейцарский сыр в кармане швейцарского капитана, который тот специально носил с собой на случай кораблекрушения возле необитаемого острова.

А вот самому Президенту больше всего понравился номер «Морской котик». Когда Максюта выскочил из корыта с сосисочным человечком в зубах и окатил заграничных капитанов целым снопом брызг, Президент подбежал к нему, как мальчишка, и, погладив, сказал:

– Хороший котик!

– Это наш котик! – раздался грозный голос адмиральши.

Президент поднял брови и вопросительно посмотрел на Адмирала.

– Да, это наш котик, – быстро оценив обстановку, подтвердил Адмирал. – Матильдой зовут…

– Максютой, – поправила адмиральша.

– А я что говорю? Я и говорю, Максюта… Максюта, кис-кис-кис! – елейным голосом позвал Адмирал, на всякий случай прикрывая щёки ладонями.

Но боялся он зря! Потому что Максюта и не подумал украшать адмиральские щёки индейскими татуировками, а, наоборот, подошёл, совершенно не качаясь, и даже дал себя погладить, потому что давно стал настоящим морским котом, а морские коты всегда подходят, когда их подзывают старшие по званию.

Глядя на Максюту, капитан тоже не сплоховал. Он, шутя, предложил Президенту остаться на корабле, а потом на полном серьёзе подарил ему бескозырку. От радости Президент незаметно смахнул слезу.

Когда праздник закончился и гости разъехались, тринадцатый капитан вызвал боцмана и пожал ему руку. Неудахину это пожатие понравилось, потому что у тринадцатого капитана рука тоже была, как кирпич, а кулак, как дыня. Могучий был капитан, хотя чему тут удивляться, если ему часто приходилось бороться со штормами. А чтобы бороться со штормами, надо быть сильным духом. Да и сильным телом быть не помешает. Поэтому неудивительно, что в капитанской каюте стояли двухпудовые гири, которые каждое утро взлетали под потолок в кирпичных руках капитана

А ещё через три дня в Главное Морское Управление пришла правительственная телеграмма, подписанная Президентом, в которой говорилось, что Адмиралу присваивается звание «Заслуженный Министр». Обрадовавшись, Заслуженный Министр тут же присвоил тринадцатому капитану звание «Отличный капитан».

Получив это известие, Отличный капитан вызвал кока и боцмана. Первому он приказал поставить на довольствие бурундука, кота и крысу, а второму – срочно расширить репертуар корабельного цирка с привлечением особо талантливых членов экипажа.

Кок возражать не стал, потому что ТА крыса когда-то воровала у него столько, что теперь на всех артистов вместе со зрителями хватит. А боцман тем более не возражал, потому что как раз вчера сочинил отличный номер под названием «Яблочко», в котором задумал использовать всю палубную команду. Только не подумайте, что в этом номере надо было наперегонки есть яблоки. Нет, в этом номере надо было петь и плясать, потому что «Яблочко» – это заводная матросская песня с разухабистым матросским танцем.