— Перед укусом? Перед пятым или шестым. Неплохо он дрался, надо признать, неплохо.

Моди, кутавшая малыша в драную тряпку, ужаснулась:

— Эйшо, он тебя покусал?

Филин сверкнул глазом:

— Куснул. Раза четыре или пять, я не считал. Но теперь червяк уж никого больше не укусит, уже неплохо.

Эйшо шагнул, покачнулся, опустился на камень, следя за тем, как Лопоух чистит о траву рапиру.

— Ох, устал я, надо отдохнуть, перед тем как понесем наш трофей обратно. — Он подмигнул Лопоуху. — Я ж говорил, что это никакая не гадюка. Уж обыкновенный, только уж здорово кусачий. Эйшо всегда прав.

Вождь землероек опустился наземь рядом с филином, нежно гладя его крыло:

— Да, друг, кто ж сомневается, прав ты, и сейчас прав.

Глаза филина быстро-быстро заморгали в сторону Моди.

— Эйшо может иной раз и забыть что-то, но всегда все вспомнит.

Моди, не выпуская детеныша, бросилась к Эйшо. Но он снова закрыл глаза — и больше их не открывал. Зайчиха прижалась к Эйшо, уткнулась носом в перья его щеки.

— Бедный мой, храбрый, суматошный друг. Ты доблестный воин. Спи добрым сном, Эйшо Бардвинг.

Уложив Эйшо в ложбинку между камнями, Моди и Лог-а-Лог закрыли его каменными плитами и соорудили обелиск. Малыш тем временем проголодался, начал хныкать. Моди укачивала его, а Лог-а-Лог произнес над могилой Эйшо прощальное слово:

Моди передала детеныша Лог-а-Логу, взяла его рапиру и отдала салют обелиску, издав боевой клич саламандастронских зайцев:

— Еулалиа-а-а-а-а-а!

Вскоре они вернулись к Камышовому Садку. Мать Даппера, вне себя от счастья, схватила свое дитя, прижала его к сердцу. Услышав о подвиге Эйшо Бардвига, она прослезилась и тут же решила, что ее сыночек будет с этого момента носить имя Эйшо. Все Гуосим одобрительно кивали. Они съели простой завтрак, быстро собрались в путь.

Землеройки — народ шумный. Они постоянно болтают, смеются, ругаются. Чтобы привлечь их внимание и заставить замолчать, Лог-а-Лог использует свой титул, выкрикивая его слитно несколько раз:

— Логалогалогало-о-о-о-о-о-ог!

Землеройки замолчали и приготовились выслушать вождя. Лопоух говорил недолго — просил следить за малышами на пути к аббатству Рэдволл.

Гуосим приветствовали услышанное громкими радостными возгласами. Все сразу забегали. Родители прикрепляли тряпичные пояса на веревках к поясам детишек. Поклажа вскидывалась на спины. Ригрил и Тигл уже убежали устраиваться в первой лодке. За ними сразу же последовали несколько землероек внушительного вида. Лопоух объяснил Моди, что происходит:

— Эти ребята пошли за лодками, мисс, потому что путь нам предстоит водный. Много где побывали Гуосим на своих долбленых лодках. Вон в той сосновой рощице спрятаны наши лодки. По суше они не ходят, их надо волочь или носить. А для этого нужны сильные лапы и спины.

Тут Моди увидела возвращающихся Гуосим. То есть целиком-то она их не видела, а лишь нижние половины. Землеройки несли шесть длинных лодок-долбленок — логоходов. Она не смогла сдержать смех. Уж очень потешно выглядели лодки, как будто шагающие по земле на множестве землероечных ног, как какие-то деревянные многоножки.

Лог-а-Логу этот смех не понравился.

— И ничего смешного нет здесь, мисс. До извилин с рябью долгий путь. И работа у них серьезная. И мы им помочь должны. Впереди пойдем.

Моди заспешила за Лог-а-Логом.

— Я понимаю, что работа у них важная и нужная, но, — принялась оправдываться зайчиха. — Да уж выглядит больно комично. Лодки как будто сами бегут. Я ведь такого раньше никогда не видела. А вот как они видят, куда идти, во?

Вождь объяснил:

— Вот поэтому мы и пойдем впереди. Ведущий видит наши ноги и идет за нами. Те, кто сзади, следуют за ведущим.

Шагая впереди рядом с Лог-а-Логом, Моди оглянулась. За ними ровными рядами шагали землеройки. Моди подивилась, как эти шумные и неорганизованные землеройки могут так четко соблюдать походный порядок.

На лес уже опускались сумерки, когда колонна достигла места назначения. Это место Гуосим называли «излучины и ряби». Выглядело оно мирно и спокойно. Землеройки спустили лодки на воду и принялись готовить их к завтрашнему походу. Моди занялась ужином. Из лесу вернулись землеройки-сборщики, принесли грибы пуговки, зеленый лук, свежие желуди, которые Моди использовала для пирожков.

Лопоух уселся на берег:

— Скажу я тебе, мисс Моди, никогда еще за сезоны своей жизни не пробовал я пирожков таких вкусных. Как бы тебя оставить нашей поварихой? Если согласишься, я тебе предлагаю титул главной поварихи Гуосим и даю штат помощников. Что ты на это скажешь?

Зайчиха улыбнулась и затрясла ушами:

— Спасибо, во, во, но я ведь заяц саламандастронского Дозорного Отряда. Ни лодки носить не умею, ни песен не знаю. А главное, у меня важная миссия, поручение лорда Пепельный Глаз. Не смогу же я все это совместить, во, во!

Лопоух расстроился отказом, но не настаивал.

На следующее утро Моди разбудили с первым светом. Еще не переставая зевать и потягиваться, она оказалась на носу первой лодки рядом с молодой землеройкой по имени Осбил. Лодка отвалила от берега, четырнадцать гребцов налегли на весла. Зайчиха кивнула Осбилу:

— Доброе утро, во, сэр. А мы с вами что, не должны грести?

Не отрывая взгляда от водной поверхности перед лодкой, Осбил ответил:

— Вам приходилось когда-нибудь в жизни работать веслом, мэм? И есть ли у вас собственное весло?

Моди покачала головой:

— Нет, друг, я в жизни в лодках не перемещалась, во, а уж весло-то… откуда оно у меня? А если я твоим воспользуюсь?

Осбил по-прежнему вглядывался в даль.

— Никак это невозможно, мэм. Никто не возьмет чужого весла, никто никому не отдаст своего весла. А если вы к тому же и в лодке впервые, то, осмелюсь предположить, не получится у вас ничего с веслом, даже если вы его и добудете. Выучить гребца на это четыре сезона уходит.

Зайчиха фыркнула и в знак согласия хлопнула ушами:

— Правила надо соблюдать, на то они и правила, по. Четыре сезона, надо же…

Солнечные лучи пробивались сквозь листву нависших над излучинами деревьев, воду и лодки накрывала дырявая тень. Над заросшими камышом берегами метались стрекозы, проносились над логоходами. Русло оказалось богатым изгибами, поворот следовал за поворотом.

В середине дня логоходы пристали к берегу в тихом, тенистом заливчике. Моди присоединилась к Лог-а-Логу, чтобы прогуляться и размять ноги. Кто-то крикнул, что вернулись из разведки Ригрил и Тигл.

— Дошли до рябей, вождь. Что-то они сегодня плохо выспались.

Лог-а-Лог Лопоух пожал плечами:

— Что-то я не помню, когда бы они хорошо высыпались. А что это ты губу жуешь, Тигл? Наступил кто?

Опытная разведчица Тигл доложила о своих опасениях:

— Через два поворота, у большой скалы, где галечная отмель, голуби да дрозды очень беспокоились, летали над головами.

Ригрил подтверждающее кивнул:

— Точно, Лог-а-Лог. А ни ветерка. Кто-то спугнул птичек. Погнал к югу, так мы поняли.

Лог-а-Лог перевел взгляд с одного на другого:

— Ну, ну, не томите. Нечисть?

Тигл пренебрежительно скривила губы:

— Бурые крысы, надо полагать. Мы двоих заметили.

Озабоченность вождя не укрылась от Моди.

— Сэр, может, я смогу помочь… Все же я воин Дозорного Отряда, во.

Лопоух потрепал ее по плечу:

— Может быть, может быть. Если у тебя с тактикой так же обстоит, как и с пирогами, то… Обсудим чуть позже.

Огонь решили не разводить, чтобы не обнаружить себя дымом. Как бы извиняясь за свои кулинарные буйства, молодежь приготовила вкусный лесной салат с сыром, орехами и овсяным хлебом. С удовольствием налегая на незатейливый ужин, Лог-а-Лог рассказывал Моди:

— В этой местности вот уже несколько сезонов бродит стая бурых крыс. Кошмарные твари! Вождь у них — великан по имени Грантан Кердли. Прирожденный убийца, а что хуже всего — не дурак. Хитрый и сообразительный.

Моди добавила себе салата.

— И что этот негодяй вбил себе в голову?

Лог-а-Лог развел лапами:

— Если его разведка не видела нашу разведку — ничего не вбил. Если же они заметили Ригрила и Тигл, то мы попали в переделку, да еще в какую! И вот почему: это место, где большая скала выходит к воде, для засады — лучше не придумаешь. Там мелко, дно покрыто галькой, лодки замедлят ход. И если Грантан узнал, что мы там пройдем, он не упустит та кую возможность.

Моди схватила ухо лапой и принялась его задумчиво мять.

— Во-о-о-о… Вот что я еще спрошу. Они оба берега займут или останутся на одном?