— Привет, Коггз. Это я, Ферди.

Услыхав приветливый голос, Джиндживер улыбнулся от радости. Он одобрительно погладил нос незнакомца:

— Увы, приятель, я не Коггз. Меня зовут Джиндживер. Я тебе не враг. Коггз сидит в соседней камере. Веди себя тихо. Может быть, доберемся и до него.

— Спасибо тебе, господин Джиндживер. Ты дикий кот?

— Да, но это не должно тебя беспокоить. Я не причиню тебе зла. А теперь сиди тихо, дружок, я буду работать дальше.

Ферди замолчал, наблюдая сквозь отверстие за Джиндживером, который упорно расковыривал противоположную стену. Наконец Джиндживер потянул камень на себя, и кусок стены вывалился на пол!

— Привет, господин Джиндживер. Меня зовут Коггз. А Ферди здесь?

— Здесь он, здесь. Если ты посмотришь внимательно, то увидишь его в дыре вон там.

Оба ежонка уставились друг на друга сквозь отверстия.

— Привет, Коггз!

— Привет, Ферди!

— Скоро явится стража — они принесут мне хлеб и воду, — перебил их Джиндживер. — Я поделюсь с вами. Сидите смирно по своим камерам и не шумите. Завтра, когда прилетит Чибб, я сообщу ему, что вы здесь.

Без особенного труда Джиндживер вернул камни на место. Он сидел в ожидании стражников, которые должны были принести его ежедневную порцию хлеба и воды, и размышлял о том, что впервые за длинную череду горестных дней он снова обрел способность улыбаться.

На радостях Гонф запел:

На поиски друзей идут Отважные мышата — За горы, реки и леса Проложен путь когда-то.

И весело весенним днем Дружина выступает — И зелен лист, и звонок свист, И солнышко сияет.

— Гонф, прекратишь ты наконец скакать и вопить?! Мы ведь пытаемся разобраться в рукописи!

Мартин принялся чесать в затылке, когда они с Беллой снова склонились над свитком, выделяя понятные места и делая пером соответствующие пометки на карте. Рукопись была написана древним письмом барсуков, которое Белле приходилось истолковывать для Мартина.

Динни крикнул из глубины кресла, в которое он уютно зарылся:

— Мартин, что нового?

Мартин прочитал вслух:

«Дар госпоже Чернухе от дикого гуся Олава Бороздящего Небо, которого она нашла раненым в Лесу Цветущих Мхов и вылечила. Ориентир, по которому моя стая находит дорогу к морю, называется горой огненного дракона».

В этом месте Мартин поставил звездочку, написал «Саламандастрон» и продолжил:

«Мы, вольные жители неба, летаем туда на крыльях. По земле же придется проделать длинный и тяжелый путь. Вот как нужно идти (начну с того, как я пролетаю над Барсучьим Домом):

Мартин покачал головой в раздумье:

— Странный путеводитель: рассказано гусиным стихом, записано на древнебарсучьем, а переведено на обычный лесной. Как думаешь, Белла, мы ничего не пропустили?

Барсучиха возмутилась:

— Конечно же нет! Перевод совершенно точен — слово в слово. Сам знаешь, барсуки очень образованные звери.

Гонф рассмеялся:

— Теперь нам остается только поднапрячь мозги и вообразить, что мы все стали Бороздящими Небо. Мартин поддержал его:

— Правильно! Именно так нам и следует поступить. Надо представить себе, как мы видели бы землю сверху, если бы были птицами.

Стоя у окна своей комнаты, Цармина смотрела, как занимается рассвет над Страной Цветущих Мхов. Туман клочьями висел над верхушками деревьев, солнце поднималось все выше в бледно-голубом безоблачном небе. Повелительнице диких котов необычайно нравился ее последний замысел. Теперь лесные жители, наверное, уже заметили, что двое ежат потерялись, и они должны выслать отряды на поиски. Цармина отправила Кладда и еще одну ласку по имени Поскребыш прочесывать лес во главе отборного отряда. Они отправились налегке, не обремененные привычными доспехами Котира. Они смогут действовать как партизаны: прятаться в засаде, чтобы захватить любых жителей леса, какие попадутся, и избегать открытого столкновения, если им решат дать бой.

Цармина видела, как солдаты, вооруженные каждый на свой вкус и основательно снабженные провиантом, выходят из ворот крепости. Повелительница диких котов скривила губы от удовольствия. В данный момент не было необходимости продолжать допрос двух пленных: пусть посидят в своих камерах. Всегда легче допрашивать того, кто несколько дней не ел.

Поскребыш ткнул кинжалом в сторону неба:

— Видишь этого дрозда, Кладд?

Кладд взглянул вверх, но Чибб уже скрылся из виду.

— Дрозда? Где?

Поскребыш вложил кинжал в ножны.

— Ты не успел его заметить. Готов присягнуть, что это та же птица, что кружила у казарм.

Кладду не хотелось признать, что Поскребыш оказался более бдителен, чем он сам.

— Обычно жители леса не очень-то водятся с птицами. Но на всякий случай надо разобраться… Эй, Толстохвост, отправляйся в Котир и доложи госпоже об этом дрозде. И никому ни слова! Я не желаю, чтобы Ясеневая Нога или лисица присваивали себе мои заслуги.

Несмотря на яркий свет солнечного дня, Толстохвосту было не по себе одному в Стране Цветущих Мхов. На ходу он вслух повторял сам себе указания Кладда:

— Рассказать госпоже, что по территории Котира шатался дрозд. Кладд думает, что это имеет какое-то отношение к лесным обитателям. Я не должен ничего говорить Ясеневой Ноге и Фортунате…

Аргулор широким кругом облетал лес: это был способ одурачить всех в Котире и заставить их думать, что он улетел. Он уже стал было заворачивать назад, как вдруг услышал доносившийся снизу голос и увидел под собой Толстохвоста.

— Я должен рассказать госпоже, что какой-то дрозд заметил, как Кладд болтается вокруг казарм. Нет, не так. Я должен доложить дрозду, что Кладд болтал с госпожой…

Аргулору не потребовалось безупречного зрения, чтобы определить, где поджидало его очередное блюдо. Он камнем рухнул вниз.

У этого камня были когти и страшный кривой клюв!

Белла сидела у письменного стола. Мартин шагал взад-вперед по кабинету. Каждый раз ему приходилось перешагивать через Гонфа. Воришка растянулся на потрепанном ковре, покрывавшем пол кабинета. Мартину было непросто вообразить себя птицей. Динни, горячему приверженцу твердой почвы под лапами, становилось дурно при одном упоминании о полете: его начинало подташнивать и кружилась голова. Гонф, напротив, оказался весьма одаренной мышептицей.

— Ха! «Лишь зелень крон во взоре, как будто волны подо мной, что ветер гонит в море». Понять это так же просто, как почесать усы, товарищи! Здесь имеется в виду Лес Цветущих Мхов, где мы как раз и находимся.

Белла закрыла глаза, представляя себе, что летит по небу.

— Я думаю, сверху наш лес и впрямь выглядит как волны, которые гонит ветер. Дальше, Гонф. Что там дальше?

— «Рассветный луч мне в спину бьет, воркует голубь сонный»!

— Шррхр, разве не ясно, «рассвет» — это восход солнца. Гусь нам говорит, мол, к западу путь держать! — закричал с кресла Динни.

Мартин пожал ему лапу:

— Молодец! Конечно, раз солнце встает на востоке, а рассвет находится у гуся за спиной, значит, он летит прямо на запад.

Гонф продолжал:

— В стихах говорится: «Полоска бурая ползет змеею протяженной».

Белла понимающе кивнула:

— Ага, здесь старина Олав загадал загадку попроще. Я отлично знаю это место. Между лесом и равниной к югу от Котира дорога круто поворачивает. Я много раз ходила по ней, и каждый раз мне приходила на ум змея, вылезающая из старой кожи.

При упоминании о змее Гонфа передернуло, и он поскорее заговорил о другом:

— Значит, так, товарищи, идем по лесу на запад, за Котиром пересекаем дорогу. После этого прямиком по равнинам и полям: как сказано в стихотворении, «над равниной золотой», где «зрю… синюю змею». Фу, какая гадость эти змеи!