Она пощекотала пленников скрюченными пальцами, потом обняла Тырла с Пырлом и даже прослезилась от радости. Людоеды тоже захлюпали носами:
– Мы такие голодные, мама! Мы так проголодались!
– Не волнуйтесь, мои ненасытные, – говорила Людоедиха. – Скоро я вас накормлю, напою и спать уложу... А где же мой Шнорлик? Неужели ему не захотелось обнять свою единственную мамочку? Неужели он всё ещё сердится на нас? Просто не могу в это поверить! Почему вы молчите? Почему вы прячете глаза? Отвечайте, подлецы, где Шнорл?!
Тырл с Пырлом повесили головы.
– Нет больше нашего Шнорлика. Одни мы остались на белом свете.
– Быть того не может! – не поверила Людоедиха. – Вы, верно, опять что-нибудь напутали, обормоты! Вы всегда всё путаете! Как мог Шнорл умереть, ведь он же ещё совсем молодой!
– Он не умер, мама. Его подло убили.
– Ба-гар-ра!!! – взревела Людоедиха. – Кто посмел?!
– Я не я, – сказал Тырл. – Я не знаю.
– Мы не знаем, – сказал Пырл.
– А кто знает?!
Пырл указал на пленников:
– Они знают.
– Но они не говорят, – пожаловался Тырл. – Мы спрашивали, а они молчат.
– Это они вам не говорят! – загрохотала Людоедиха. – А мне они всё расскажут! Запоют, как миленькие, тысячу раз ба-гар-ра! И знаете, что мы сделаем с ними потом?
– Мы их съедим! – радостно вскричал Тырл.
– Верно! С луковым соусом! – подхватил Пырл. – Ты уже приготовила нашу любимую праздничную сковородку?
– Да, – зловеще сказала Людоедиха. – Я уже давно всё приготовила.
И кошмарная семейка дружно направилась к своему жилищу.
В СУНДУКЕ
Прежде Людоеды жили в Фиолетовой стране и жили очень хорошо. Они много и сытно ели, много и сладко спали и опять много ели. Мигунам от них не было никакого спасения. Но когда в Фиолетовой стране появилась новая хозяйка, у Людоедов начались неприятности. Бастинда терпеть не могла тех, кто с ней спорил и не желал ей подчиняться. Она страшно разругалась с Ганзаррой и напустила на Людоедскую семейку Летучих обезьян. Муж Ганзарры закончил свою жизнь на дне глубокого ущелья, но остальным Людоедам удалось убежать. Они нашли себе надёжное убежище в Кругосветных горах, среди утёсов и ущелий, там, где у подножья высокой скалы громоздились развалины заброшенного селения.
Много веков назад это селение было столицей горной страны. Здесь жили предки Мигунов. Они славились как умелые мастера. Они строили крепкие дома, прокладывали в горах удобные дороги, возводили неприступные крепости. Но со временем всё построенное ими разрушилось. Уцелела только большая пещера, вырубленная в толще горы.
Людоеды поселились в пещере и стали жить в ней, дожидаясь лучших времён. Ганзарра верила, что рано или поздно вернутся счастливые, сытные деньки, и жизнь опять пойдёт по-старому, и Людоеды вновь будут поедать жителей Волшебной страны утром, в обед и вечером.
Теперь же у них имелось целых три пленника. Это было хорошее начало, и Ганзарра уверяла сыночков, что чуть ли не с завтрашнего дня их жизнь круто переменится к лучшему. Жаль, что Шнорлика с нами больше нет! Но мы жестоко за него отомстим, ба-гар-ра! Надеюсь, вы не забыли прихватить его сокровища. Ему-то они уже не нужны.
Людоеды виновато втянули головы:
– Мы не смогли их отыскать, мама. Мы всё обшарили, но ничего не нашли. Наверное, их кто-то уже забрал.
– Обормоты! – бушевала Ганзарра. – Остолопы! Оболтусы! Вам ничего нельзя доверить! В кого вы такими глупыми уродились? Да и Шнорл тоже хорош – мог бы получше позаботиться о своём богатстве! Он должен был подумать о том, что сокровища понадобятся нам, ба-гар-ра! О, как вы меня огорчили!
К тому времени, когда вся компания добралась до входа в пещеру, наступила ночь. Время было позднее, поэтому Людоедиха без разговоров швырнула пленников в здоровенный сундук и захлопнула его тяжёлую крышку. Потом она подбросила в очаг дров, разогрела ужин и стала кормить сыновей, распрашивая их о путешествии.
Тырл с Пырлом ели за пятерых, пили за семерых и привирали за десятерых. Они вовсю расписывали свою неслыханную смелость и невероятную находчивость, и по их словам выходило, что во время путешествия они совершили множество подлых подвигов, победили несметное количество врагов и навеки прославили свои громкие имена.
Ганзарра, прекрасно знала своих сыночков, и потому не верила им ни на грош. И лишь в одном она могла не сомневаться – Тырл с Пырлом действительно привезли ей в подарок трёх аппетитных человечков.
* * *А в сундуке некоторое время было очень тихо. Но мало-помалу измученные пленники пришли в себя, слегка ожили и зашевелились. Трой, кряхтя, приподнялся и вытащил из кармана светящийся шарик. Он хотел осветить новую темницу, но шарик, к сожалению, сильно помялся и промок. Его неверного света едва хватало на то, чтобы осветить лица друзей.
Братья-Жевуны и Молчун посмотрели друг на друга, посмотрели – и горько вздохнули.
– Всё, – сказал Атти. – Теперь уже не спастись. Приплыли.
– Да, – согласился Трой. – Похоже, что наше весёлое приключение скоро завершится очень невесело. Но хуже всего то, что проклятая Людоедиха может выведать у нас, кто погубил Шнорла. И тогда сами знаете кому будет грозить смертельная опасность. Тырл с Пырлом глупые, но их мамаша сумеет одолеть друзей Феи Убивающего Домика.
Трой нарочно не произносил вслух имена Страшилы и Железного Дровосека. Он опасался, что Ганзарра может подслушать их разговор.
– Надо молчать, – посоветовал Шеприк. – Вот так, – и он крепко стиснул губы.
– Тебе легко говорить, – сказал Атти. – То есть, я имел в виду, что тебе легко молчать. Ты же Молчун, ты привык держать рот закрытым. А нам удержаться трудно.
– А вы постарайтесь, – сказал Шеприк.
– Ганзарра – ведьма, – возразил Атти. – Ей наверняка известно какое-нибудь ужасное заклинание. Видели, какие у неё глаза! Бр-р! Если она ещё раз так посмотрит на меня, я сразу всё расскажу. Она как Гингема!
– Хуже Гингемы, – вздохнул Трой. – Гингема не ела людей. Она ела только мышей и лягушек.
После этих слов пленники невольно поёжились, вспомнив, какую страшную участь уготовила им Людоедиха.
Сидеть без дела было невыносимо, и Трой решил осмотреть сундук. Он внимательно изучил его стенки, пол и крышку. В крепком сундуке не было ни единой щели. Правда, в углу нашлась одна маленькая дырочка, но в неё можно было просунуть разве что палец.
– Хороший сундук, – признал Трой. – Надёжный. Нам из него ни за что не выбраться.
Атти тяжело вздохнул:
– Это ужасно. Я не хочу, чтобы меня жарили и ели! Я домой хочу! Может быть, всё это мне только снится?
Как бы в ответ на его слова до них донёсся страшный крик.
– Я разорву их на мелкие кусочки! – вопила разъярённая Людоедиха. – Я их всех съем, я их всех загрызу, я у них все косточки обгложу! Вся Волшебная страна трижды содрогнётся от ужаса! Кто посмел поднять руку на моего любимого Шнорлика? Ну, доберусь я до кого-то! Ну, поплачет у меня кто-то горькими слезами! Ну, захрустят у меня на зубах чьи-то ручки-ножки! Ба-гар-ром и ба-гар-рым! Клянусь моей прабабкой, не будь так поздно, я сейчас же вытрясла бы души из этих сладкий Жевунчиков! Но так и быть – сначала мы хорошенько отдохнём, а уж завтра я за них возьмусь! Ой, возьмусь! Скорее бы утро, ба-гар-ракс!
Слушая вопли Людоедихи, бедные пленники трепетали от страха. Крышка вдруг приподнялась, и в сундук заглянул довольный и сытый Тырл. Он сначала на всякий случай пересчитал пленников, а потом вывалил в сундук большую гору объедков.
– Подкрепитесь, негодники. Вы что-то очень уж исхудали. Даже есть нечего. Одни кости, честное слово.
Он показал толстым пальцем на Шеприка и засмеялся:
– А тебя, желток, буду есть я! Мне мама разрешила. Ты этому рад? Я тоже. Ха-ха-ха!
Продолжая хохотать, Людоед захлопнул крышку и ушёл.
Не стоит и повторять, что пленники были зверски голодны, ведь за всё время путешествия на плоту у них во рту не было ни крошки. Однако людоедские объедки выглядели не слишком аппетитно, и все решили про себя, что ни за что к ним не притронутся. Но руки сами собой потянулись к еде, и вскоре друзья уже вовсю работали челюстями. Через десять минут гора объедков уменьшилась почти на половину.
Утолив голод, Атти расстегнул кафтанчик, прислонился к стенке сундука и замечтался:
– Эх, были бы у нас серебряные башмачки Гингемы! Нас тогда ни один Людоед не посмел бы тронуть. А у противной Ганзарры от злости повыпадали бы все клыки.