Дети, словно щенята, восторженно прыгали вокруг трубочиста, который удалялся от дома, широко шагая по садовой дорожке. Миссис Бэнкс устало опустилась на стул. Скворец пристально посмотрел на неё сквозь стекло, вспорхнул и улетел…
День угасал. У ограды парка расположился Берт, продавец спичек. Он не только продавал спички, но и рисовал на асфальте картины. Вот и сейчас он разложил мелки, зажёг свенку и принялся что-то рисовать, не забыв приветливо кивнуть входящим в парк детям.
— Итак, всё начинается, — сказал, потирая руки, трубочист.
— Наоборот, всё заканчивается! — раздался позади них чей-то строгий голос. — Парк закрывается ровно в пять тридцать!
И они увидели паркового сторожа, важно поглядывавшего на них сверху вниз.
— Но ведь сегодня Праздник фейерверков! — захныкали дети. — Такой замечательный день!
— Порядок есть порядок! — неумолимо произнёс сторож. — И нарушать его нельзя даже в самый замечательный день!
— А где же нам устраивать фейерверк? — растерялся Майкл.
Парковый сторож на секунду задумался, глаза его загорелись.
— У вас есть петарды и ракеты? — спросил он. — Ну-ка, дайте сюда! — Сторож выхватил из рук трубочиста свёрток и стал нетерпеливо его развязывать, приговаривая: — А спички? Есть у вас спички?
— Вот, пожалуйста, — протянул ему коробок продавец спичек Берт.
— Постойте, постойте! — остановил сторожа Майкл. — Между прочим, это наши ракеты.
— Ну позвольте мне запустить хоть одну! — взмолился сторож. — Я не запускал ракет с тех самых пор, когда и сам был мальчиком! — И, не дожидаясь разрешения, трясущейся рукой запалил ракету.
С шипением вырвалась и устремилась в небо струя огня и — дум-дум-дум! — рассыпалась разноцветными, медленно угасающими искрами. А сторож уже схватил Огненное колесо, повесил его на ветку и чиркнул спичкой. Колесо бешено завертелось, косые огненные лучи прыснули от него во все стороны. Остановить сторожа было теперь невозможно. Он хватал ракеты, разворачивал петарды и зажигал, зажигал фитили один за другим…
С неба падал золотой дождь, сверкающие цветы распускались в воздухе и, рассыпаясь искрами, гасли и таяли в росистой траве. На мгновение вспыхивали и с треском лопались в небе пылающие шары и цилиндры, на фоне чернеющих ветвей извивались слепящие змеи. Дети вопили, пищалй и верещали в полном восторге. Сторож тоже, как маленький, прыгал и скакал вместе с ними.
— А теперь! — кричал охрипший сторож. — Теперь…
Но трубочист остановил его, заметив, что в свёртке осталось всего три ракеты.
— Э, приятель, давай по справедливости, — твёрдо сказал он. — Вот тебе одна ракета. Остальные — мои.
Сторож нетерпеливо схватил свою ракету, воткнул её в землю и зажёг фитиль. Искра маленькой звёздочкой с шипением заскользила по фитилю, съедая его. И вдруг — тиу! — ракета стремительно взмыла в небо. Там, в темноте, раздался звучный хлопок, рассыпались по небу красно-голубые звёзды, и сверкающие потоки полились с высоты на землю, будто хлынул огненный дождь.
— Ой! — вскрикнули дети.
— Ох! — выдохнул трубочист.
И они замерли от восторга.
Но вот трубочист взял свечу и поднёс к своей ракете. Неверный свет заиграл на его чёрном от сажи лице. Пум! — и в небе вырос светящийся купол, усыпанный белыми и зелёными звёздочками. Снова все ахнули в восхищении.
— Теперь наша, наша очередь! — закричали наперебой Джейн и Майкл.
Майкл воткнул ракету в землю, а Джейн дрожащей рукой поднесла к фитилю зажжённую свечу:
— Сейчас, сейчас!
— Тиу-уу! — взмыла в небо ракета. Дети, затаив дыхание, ждали, когда она взорвётся и рассыплется сверкающими звёздочками. Вот-вот это случится! Но до них донёсся лишь слабый хлопок, а небо по-прежнему оставалось чёрным и глубоким, как кротовая нора.
— С некоторыми ракетами такое случается, — покачал головой трубочист. — Улетят в небо и не взорвутся. Ладно. Пора домой.
Тут и сторож опомнился.
— Парк закрывается! — громогласно объявил он. — Прошу всех удалиться!
Но Майкл и Джейн не шелохнулись. Они стояли рука об руку и до боли в глазах всматривались в непроглядную черноту. Видели они то, чего не замечали другие. Там, вверху, слабо мерцая и медленно опускаясь всё ниже и ниже, плыла крохотная искорка.
— Может, это падающая звезда? — шепнула Джейн. — Но почему она падает так медленно?
— Или наша ракета была всего с одной звёздочкой? — размышлял Майкл. — Но тогда почему она так долго не гаснет?
А искра и впрямь не собиралась гаснуть! Она приближалась и росла, росла, росла!
— Дети, пора! — тянул их трубочист.
— Парк закрывается! — надрывался сторож.
Но Майкл и Джейн не двигались с места. А искра становилась всё больше и ярче. Джейн затаила дыхание. Майкл глубоко вздохнул.
«Неужели это…» — боялась себе признаться Джейн.
«Может ли такое быть?..» — не верил своим глазам Майкл.
А искра, приближаясь, удлинялась и удлинялась. Она становилась похожей… на человеческую фигуру. И такую знакомую!
Вот в сияющих лучах обозначилось синее пальто…
Масляно сверкнули серебряные пуговицы…
Обрисовалась чёрная шляпка…
Качнулась ковровая сумка…
И… конечно же, сложенный зонтик с головкой попугая на длинной ручке!..
Продавец спичек Берт побросал свои мелки и радостно замахал руками. А необыкновенная фигура уже парила над самыми верхушками деревьев. Её ноги коснулись кроны дуба, и она, грациозно ступая по веткам, как по ступенькам, начала спускаться вниз. Вот уже, изящно покачиваясь, она стоит на самой нижней ветке.
Джейн и Майкл поначалу онемели от счастья, но в следующее мгновение сорвались с места и понеслись вперёд как угорелые.
— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! — кричали они, и слёзы радости стояли в их глазах.
— В-вы в-вернулись! В-вернулись! — заикаясь от волнения, повторял Майкл.
— Мы знали! Мы знали! — твердила Джейн.
Губы Мэри Поппинс едва заметно дрогнули в улыбке. Она спрыгнула с дерева, и дети кинулись к ней, ласково урча и попискивая, словно малые котята.
Мэри Поппинс строго посмотрела на их замурзанные лица, отодрала от своего пальто испачканные сажей пальцы.
— Ни дать ни взять чёрные гиены, — сердито сказала она. — А почему, позвольте спросить, вы гуляете в парке по ночам, разрисованные, как индейцы?
Дети поспешно вытащили носовые платки и принялись оттирать щёки.
— Это моя вина, Мэри Поппинс, — сказал трубочист. — Я чистил камин у них дома и…
— Если КОЕ-КТО так неаккуратен, то его самого скоро придётся чистить и драить, как камин! — заметила Мэри Поппинс.
— Бу-бу… Де-де… Е-е-е-е… — бессвязно бормотал сторож, стоя посреди дорожки и с изумлением глядя на Мэри Поппинс.
— Будьте любезны, освободите дорогу! — ледяным тоном попросила Мэри Поппинс, отодвигая сторожа в сторону и пропуская впереди себя детей.
— Это уже во второй раз! — обрёл наконец дар речи сторож. — Тогда на воздушном змее, а теперь вот эдаким манером… Вы не должны выкидывать подобные штуки! Слышите? Это против правил! Такого не бывает и быть не может!
Он хотел было погрозить пальцем, но Мэри Поппинс быстро сунула ему в ладонь маленький картонный квадратик.
— Что это? — спросил сторож, недоумённо разглядывая картонку.
— Мой обратный билет, — преспокойно ответила Мэри Поппинс.
— Какой такой билет? — возмутился сторож. — Билеты в автобусах и поездах! А вы сваливаетесь нам на голову понятия-не-имею-как! Любопытно было бы знать, откуда вы явились!
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — бросила на ходу Мэри Поппинс.
Она отстранила паркового сторожа и важно прошествовала мимо. А бедняга так и стоял, растерянно вертя в руке картонный квадратик.
Дети крутились, пританцовывая, вокруг Мэри Поппинс, путались у неё в ногах.
— Идите, пожалуйста, спокойно! — сердито бросила она. — Нечего скакать, как морские свинки в цирке! А кто из вас, хотелось бы знать, баловался с зажжённой свечкой?
— Это я зажёг её, Мэри, — виновато проговорил продавец спичек Берт. — Я хотел написать вам… — Он показал рукой на дорожку.
Там, на асфальте, все увидели выведенный цветными мелками обрывок фразы:
ДОБРО ПОЖА…
Мэри Поппинс снисходительно улыбнулась.
— Очень мило, Берт, — мягко проговорила она.
Продавец спичек схватил её руку в тугой чёрной перчатке.
— Увижу ли я вас в четверг, Мэри? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Именно в четверг, Берт, — величественно кивнула она и, обратив строгий взгляд на детей, скомандовала: — Попрошу не топтаться на месте!
И они вслед за вновь обретённой няней послушно потянулись вдоль по переулку к Дому Номер Семнадцать.