В ту пору в жилище под лозами дикого винограда вместе с козлёнком жил и его отец — красивый горный козёл с крепкими и острыми рогами. Однако он вёл себя гостем в своём собственном доме и был не особенно приветлив со своим сыном и с его матерью. Отец часто и надолго отлучался — вероятно, блуждал по лесам — и возвращался домой сердитый и усталый. И сразу засыпал, не позволяя себя тревожить и будить. Воспользовавшись той редкой минутой, когда отец просыпался в хорошем расположении духа, малыш, бывало, кидался к нему с шалостями и проказами. Но все проделки малыша, за которые мать неизменно награждала его поцелуями, оставляли совершенно холодным и равнодушным его отца. Лишь изредка удостаивал он своего сына ласковым взглядом, а в остальное время не обращал на него никакого внимания.

Они жили вместе недолго. Однажды отец ушёл да так и не вернулся. И козлёнок никогда не узнал, куда он пропал. То ли его отец забрёл в неведомые края, то ли растерзали его дикие звери.

Когда у малыша окрепли ножки и он научился бегать и скакать, мать стала водить его с собой на пастбище.

Они отправлялись в луга под вечер, перед заходом солнца, когда лес стоял притихший и молчаливый.

Или на заре, когда лес просыпался после ночного сна, разбуженный птичьими песнями и гомоном сотен голосов.

Это была самая счастливая пора его детства! Там, на пышных и светлых горных лугах, козлёнок впервые познакомился со своими сверстниками. Их приводили с собой многочисленные товарки его матери и разрешали им резвиться и скакать сколько душе угодно. Вмиг подружившись друг с другом — а надо вам сказать, что козлята, как и все другие дети в мире, необычайно быстро заводят со своими однолетками самые тёплые приятельские отношения, — малыши затевали весёлую возню. И бегали взапуски по широкому лугу. И валялись на шелковистой и душистой траве. А наигравшись вдоволь, козлята отдыхали на её мягком ковре. Не обходилось, конечно, и без ссор. Тогда обиженные малыши бежали жаловаться мамам. Но чаще мамы не допускали до драки и, вовремя подоспев на выручку, разнимали и мирили маленьких забияк. И ссора утихала, и обиженные стороны расходились добрыми приятелями.

Мирно пощипывая траву, взрослые косули ни на минуту не упускали из виду своих детёнышей. Потому что и в лугах косуль на каждом шагу подстерегает опасность. Ведь никогда не знаешь, не крадётся ли чащей свирепый хищник, не ползёт ли он, скрытый высокой травой, и не сорвался ли чёрной тенью с горной вершины страшный орёл, нацелившись на беззащитную жертву. Достаточно было малейшего подозрительного шороха, как косули поднимали тревогу. И, поспешно собрав козлят, уводили их с пастбища в лес.

Иной раз пугливые косули отступали в лес без паники, потому что опасность была не столь уж велика.

Но случалось, по знаку тревоги косули опрометью кидались к спасительной чаще леса, безжалостно подгоняя отстающих малышей.

Маленьким козлятам нелегко было выдержать бешеный галоп. Хотя он и был для них отличной тренировкой.

Для того чтобы уйти от врага или перехитрить его, каждая косуля должна знать характер и повадки своего преследователя. Всего этого ещё не знал малыш. Более того, ему ещё ни разу не пришлось столкнуться с кем-нибудь из страшных хищников, державших в постоянном страхе всё его племя, и в том числе его мать.

Правда, ему приходилось слышать лай лисиц, и он хорошо запомнил этот лай — да и как его не запомнить, когда мать столько раз заставляла сына прислушаться к нему.

Нередко приходилось ему слышать и зловещий волчий вой, который невозможно забыть.

Часто слышал он и клёкот орлов в вышине.

И видел, как огромные птицы кружат в голубом просторе неба.

Косуля-мать терпеливо объясняла, как распознать приближающегося врага, как обмануть его или уйти, пока ещё не поздно.

Блуждая с сыном по лесу, она то и дело замирала на месте и велела стоять ему тихо. И долго прислушивалась. И долго принюхивалась к разным запахам, которые приносил ветер. И лишь убедившись в полнейшей безопасности, косуля-мать отваживалась продолжать прогулку. Но, не удовлетворившись только что произведённым исследованием местности, по-прежнему держалась начеку. Враг может притаиться за каждым деревом. За каждым кустом. За каждым камнем. И каждый из них может послужить отличным укрытием и защитой.

Не подумайте только, что после всех наставлений, которые давала ему мать, наш малыш так и вырос боязливым и робким и безвылазно отсиживался в уютном гнезде в зарослях дикого винограда, у подножия старой крепости. Ничего подобного. Он очень любил бродить по лесам. Он был необыкновенно любопытным малышом и, говоря по чести, совершенно не верил, что с ним может случиться что-нибудь плохое. Он научился бегать, перескакивать ямы, прятаться в траве и в кустах. И мать была вполне довольна успехами своего сына. Хотя и не переставала поучать и предостерегать малыша.

— Осторожно! — бывало, говорила ему мать; и он знал, что это серьёзное предупреждение об опасности. Может быть, впереди возникло неожиданное препятствие, а может быть, к ним приближается враг.

— Тс-с! Тихо! Слушай! — нередко шептала ему мать, и это был ещё более тревожный знак.

За ним обычно следовала команда:

— Бегом!

— За мной!

— Ложись, ложись!

— В траву!

Мать разговаривала с козлёнком на языке их племени, и постепенно малыш выучил свой язык. Но чаще ему было достаточно одного безмолвного взгляда матери, чтобы понять, чего она хочет.

Как и все дети, козлёнок ужасно любил помечтать. А мечтал он, как водится, о том, что было ему пока ещё недоступно. Он мечтал стать быстроногим и сильным. Он мечтал обзавестись острыми и крепкими рогами.

— Ах, как бы мне хотелось иметь рожки… — часто вздыхал козлёнок. — Ну хоть бы маленькие, самые маленькие на свете!

И он спрашивал мать:

— Мама, почему у меня не растут рожки?

— Мама, неужели я всегда буду маленьким?

И косуля-мать утешала своего сына, как все матери на свете утешают своих детей, и уверяла его, что в один прекрасный день он станет быстрым и сильным, самым быстроногим и самым сильным горным козлом, какие только бывают в их племени. И малыш успокаивался и терпеливо ждал, когда сбудутся обещания его матери. И в ожидании этого прекрасного времени часто видел во сне жестокие схватки, из которых неизменно выходил победителем. И представлял себя бесстрашным вожаком, которого беспрекословно слушается целое стадо.

И каждый раз, когда на лугах или в лесу ему приходилось встречать взрослых козлов, малыш с восхищением замирал перед этими сильными и гордыми животными. И делал робкие попытки подойти к ним поближе. И, может быть, даже подружиться с кем-нибудь из них. Но все его старания были напрасны. Гордые животные не обращали на него никакого внимания. А иной раз грубо отгоняли малыша, бесцеремонно отклоняя все его попытки познакомиться. Но даже и это не обижало преисполненного восторга малыша. Разве не поступал с ним точно так же его родной отец? И маленький козлёнок понял, что во, всём огромном лесу у него есть один настоящий друг — мать.

Видимо, взрослые козлы вообще не слишком жаловали несмышлёных представителей своего племени и не позволяли им путаться у себя под ногами. Почему это так было, наш козлёнок не знал. Зато теперь он замечал, что подрастает с каждым днём. И когда в один прекрасный день он почувствует себя совсем большим, он сам будет выбирать себе товарищей, и пусть тогда кто-нибудь попробует его прогнать!

«Умеющий ждать всегда дождётся!» — гласит пословица.

То же самое говорила своему сыну и косуля:

— Потерпи немного. Скоро ты станешь совсем большим.

И он поверил матери и приготовился терпеливо ждать. А пока что козлёнок был всем доволен. Жизнь его была полна радостей. Игры и прогулки по лесу сменялись сном, и наш малыш не замечал, как летело время. Мать по-прежнему баловала его и заботилась о нём. И он был счастлив.

Но счастье не может длиться вечно, и однажды беззаботному детству пришёл конец.

Весна миновала.

Настало лето.

Началась жара, невыносимая жара, выпившая росу капля за каплей, иссушившая последнюю лужицу. Завяла трава, с цветов до срока опали лепестки. Засохли на деревьях листья. И началась в лесу погоня за водой. И днём и ночью тянулись к ручью вереницы зверей и птиц, жаждавших воды и прохлады. Горная речка была единственным местом, где её ещё можно было найти. Из густого кустарника, из травы, из-за деревьев, росших на берегу, то и дело высовывались испуганные или хитрые звериные морды. То и дело слышались птичьи крики и хлопанье крыльев. Простая вода ценилась теперь выше всего на свете. Целые звериные семейства снимались с насиженных мест и в поисках воды переселялись в новые края.