До чего же страшно было Пузырю и Пику! Что с ними будет, когда король с королевой узнают, кто заколдовал мехи?

— Надо бежать к Ветренице, — сказал Пузырь, вытирая слезы.

— Да уж, без ее помощи нам не обойтись, — согласился Пик.

И тролли помчались к ведьме. Запыхавшись, они подбежали к ее дому и забарабанили в дверь.

Когда Ветреница появилась на пороге, они наперебой затараторили:

— Короля закинуло на люстру, садовника — на самый высокий бук, а у лакея с подноса сдуло все чашки и тарелки… — торопливо начал Пик.

— И эти мехи никак не хотят останавливаться — всхлипывая, подхватил Пузырь. — Зачем ты дала нам такое мощное заклинание?!

Ведьма побледнела как полотно.

— Не может быть! — воскликнула она. — Заклинание, что я вам дала, могло поднять в воздух разве что мышь! Чует мое сердце, здесь не обошлось без Южного Ветра. Сейчас я его вызову.

Ведьма вынесла в сад серебряный поднос и принялась стучать по нему ложкой. Через три минуты примчался Южный Ветер.

— Зачем звали? — недовольно спросил он. — У меня сегодня и без вас много хлопот.

— У всех много хлопот, — отрезала ведьма. — Признавайся, что ты сделал с ветряным заклинанием, которое я продала этим троллям?

— Ничего особенного, — сказал Южный Ветер. — Всего-навсего на него подул.

— Всего-навсего? — возмутилась ведьма. — Да ты хоть знаешь, что из-за твоих проделок в королевском дворце бушуют заколдованные мехи?

Южный Ветер смутился.

— Откуда мне было знать, что они попадут во дворец? Я просто хотел попугать какого-нибудь старого гнома или гоблина…

— А накажут за это нас… — простонал Пузырь.

— Да, нехорошо вышло, — согласился Южный Ветер.

— Ну вот что, — приободрилась Ветреница. — Сейчас мы все отправимся во дворец и попробуем остановить мехи.

Ведьма накинула свой лучший плащ, оседлала метлу, усадила за собой Пузыря с Пиком, и Южный Ветер в одно мгновение перенес их ко дворцу.

А мехи уже натворили там новых дел! Королевская корона красовалась на печной трубе, а на самой высокой башне дворца топтались шесть напуганных куриц-несушек. Просто ужас!

Оглядевшись вокруг, ведьма начертила вокруг себя мелом круг, достала из кармана свистульку и засвистела. Вдруг из окна вылетели мехи. Они явно стали дуть слабее и медленно полетели на свист — а когда подлетели совсем близко, ведьма ухватила мехи и втянула в круг. Тут они и потеряли волшебную силу.

— Вот мы их и расколдовали, — объявила Ветреница и пошла к королю и королеве, чтобы доложить, что все улажено.

До чего же разозлились Их Величества! Они никак не хотели верить, что тролли не нарочно учинили во дворце переполох.

— Не верю я этим троллям! — сказала королева, выслушав ведьму. — Наверняка они сговорились с Южным Ветром, чтобы разрушить наш дворец.

— А если так, они заслуживают наказания! — воскликнул король. — Я запрещаю Южному Ветру появляться в Стране фей целый год! И негодные тролли пусть убираются.

Пришлось Южному Ветру подчиниться королевской воле и улететь на целый год в Страну ветров. А Пузырю и Пику идти было некуда, и они попросили Южного Ветра забрать их с собой.

— Вы мне нравитесь, ребята, — хитро сощурился он. — И я с удовольствием возьму вас с собой, но не забудьте прихватить мехи. В жаркие летние дни я люблю поспать, а облака по небу в это время гонять некому. Полетели, если работы не боитесь.

Так Пузырь с Пиком стали помощниками Южного Ветра. Им до того понравилось в Стране ветров, что они остались там насовсем. И теперь, если летом в жаркий и совершенно безветренный день вы увидите проплывающие по небу облака, знайте: это два тролля гоняют их по небу заколдованными мехами.

Однажды два гнома, Путаник и Мигун, прогуливались по Шмелиной пустоши и нашли на тропинке странную коробку. Путаник подобрал ее и открыл крышку.

— Мигун! — изумленно крикнул он. — Смотри! Целая коробка перьев, которые исполняют желания!

Мигун заглянул в коробку и восхищенно присвистнул.

— Вот тебе и раз! — отозвался он. — Неплохая находка! Слышишь, Путаник, теперь мы по-королевски заживем! Будем желать себе все, что душа просит. Побежали скорее домой, желания придумывать.

Никому из них даже в голову не пришло, что неплохо бы для начала выяснить, кому принадлежит найденная коробка. Как бы не так! Путаник сунул коробку с волшебными перьями под мышку, и гномы со всех ног понеслись домой.

Добежав до дому, они от нетерпения чуть не снесли входную дверь, ворвались внутрь и водрузили коробку на стол. Откинув крышку, гномы уставились на перья желаний, которых там было несколько дюжин.

Знаете, как выглядят перья желаний? Снизу они розовые, посередине зеленые, а на кончике ярко-серебристые — и к тому же пахнут вишневым пирогом, — так что с обычными их не спутаешь.

Так вот, в коробке лежали розово-зеленосеребристые перья, которые пахли даже лучше вишневого пирога. Гномы довольно долго на них глазели, и наконец Мигун взял из коробки первое перо.

— Хочу вкусный горячий пудинг с патокой! — воскликнул он, взмахнув пером. Перо тут же вырвалось из его руки и упорхнуло в окно, а вместо него в комнату влетело большое блюдо, на котором дымился горячий пудинг с густой патокой. К несчастью, Путаник стоял у окна, и блюдо врезалось ему в голову: «Бамс!» Пудинг шлепнулся на пол, а горячая патока потекла Путанику за шиворот.

— Ой! Ай! Ой! — заверещал Путаник.

— Ах ты, голова дубовая! — в гневе крикнул Мигун, разглядывая то, что осталось от пудинга. — Чего ты лезешь, куда не следует? Ну, точно, Путаник — путаешься под ногами и впутываешься в истории…

— А ты — злобный индюк! — рассвирепел Путаник. — Надо было предупредить, что пудинг в окно влетит! О-о-о! Хотел бы я, чтобы вся эта патока стекла за шиворот тебе, а не мне!

Как только Путаник это сказал, из коробки выпорхнуло следующее перо. Вся патока у Путаника из-за шиворота исчезла и тут же потекла по шее Мигуна. Как же он завизжал!

— Ненавижу тебя! — кричал он на Путаника, пытаясь счистить с себя патоку. — Чтобы ты в лягушку превратился! Чтобы за тобой утка гналась!

Тут в окно выпорхнуло следующее перышко, и — о ужас! — Путаник исчез, а вместо него на полу появилась большая зеленая лягушка и злобно заквакала голосом самого Путаника. Рядом, словно из воздуха, появилась большая белая утка и хищно уставилась на лягушку.

— Кряк, кряк! — возбужденно закрякала она и погнала лягушку по всей комнате.

Мигун рассмеялся так, что из глаз его брызнули слезы, потекли по щекам и смешались с горячей патокой.

— Ква! Ни-ква-гда тебя не прощу, — возмущенно проквакал Путаник. — Превратился бы ты в ква-ква-нарейку, да чтобы тебя кошка гоняла!

Ну и ну! Бедный Мигун немедленно исчез, а на его месте возникла ярко-желтая канарейка, чуть крупнее обычной. Позади нее появилась большая полосатая кошка и, увидев канарейку, возбужденно замяукала: «Мяу, мяу!». Ну и суматоха тут началась! Путаник, все еще в виде лягушки, пытался удрать от утки, а канарейка-Мигун — упорхнуть от хищной кошки. От всей этой погони у гномов дыхание сперло — тут уж было не до желаний. Страшно подумать, чем все могло закончиться, если бы кошка вдруг не заметила утку.

— Мяу-у-у! — взвыла она и бросилась на птицу. С испуганным кряканьем белая утка выскочила в приоткрытую дверь, а кошка ринулась за ней. Переступив через порог, обе они превратились в облачка дыма и растворились в воздухе. Чудеса!

Лягушка и канарейка переглянулись.

— Хочу, чтобы мы опять стали гномами, — еле слышно произнес Путаник. Лягушка и канарейка сейчас же исчезли, а на их месте появились два гнома, изумленно разглядывающих друг друга.

— Хватит злиться, Путаник, — примирительно сказал Мигун. — Так мы без толку все волшебные перья истратим.

— Тогда давай пожелаем что-нибудь хорошее, — предложил Путаник. — Как насчет большой и доброй сторожевой собаки? Мы о ней давно мечтали.

— Хорошо, — согласился Мигун. — Пожелаем себе большую черно-белую собаку.

— Ну… я бы хотел рыже-белую, — замялся Путаник. — Мне такие больше нравятся.

— А мне — черно-белые, — упрямо заявил Мигун. — Хочу черно-белую собаку!

Перед гномами тут же возник большой черно-белый пес и дружелюбно завилял хвостом.

— Хочу, чтобы пес стал рыже-белым! — тут же заявил Путаник, недобро сверля глазами своего друга.

Собака послушно стала рыже-белой. Мигун пришел в ярость.

— Хочу черно-белую! — завопил он.

Собака растерянно поглядела на гномов и снова изменила цвет.

— Ну хватит, давай без глупостей, — сказал Путаник, стараясь не выходить из себя. — Говорю же тебе, Мигун, рыже-белая собака гораздо симпатичнее. Хочу…

— Хватит! — рассвирепел Мигун. — Собака — моя! И я не хочу, чтобы ты менял ее цвет! Желай свою собственную собаку какого угодно цвета, а мою не трогай!