Конечно, всякий другой понял бы, что это ему просто так показалось. Он пел бы песни, или пошёл брата встречать, или ещё что придумал. Но вы же знаете, что Пик лучше всего умел плакать. И он забыл наказ — во всю мочь запищал от страха.

Тогда и настигла его беда. Лиса ударила по снегу лапой и выбросила Пика наверх вместе с избушкой.

Когда Хик вернулся, нашёл только засыпанный ход и большую дыру вверху. Он осторожно взобрался по снегу и увидел Лису. Рыжая поворачивала Пика лапищей с боку на бок, усмехалась:

— Вот так мышонок! Никогда таких мышат не встречала…

А Пик с перепугу — ни жив, ни мёртв. Какой прок от него, полумёртвого! Бросила его Лиса и пошла прочь.

Поднял Хик братца, потрёпанного, поцарапанного. Как быть? Куда с ним идти? И Мышь пропала. Не собрать ей, видно, своих детушек.

И тут кто-то свистнул тихонько. Глянул Хик — над ним, будто новенькие мячи, глаза. Чёрные, блестящие, смотрят прямо из снежного кома. Только ком — с хвостом, на конце хвоста кисть чёрная.

— Не бойся, — сказал снежный ком. — Это я, Горностай. На поляне живу, от кусточка к кусточку прыгаю. Лиса увидит — я хвостом в сторону, сам в другую. А под снег нырну — пусть-ка поищет попробует!

„Ловко!“ — подумал Хик и спросил:

— А зачем Горностаю свистеть?

— Я свищу — вас ищу. Ведь это вы всем про Лису сказали? Всех спасли, а себя нет. Как же на вас рыжая напала?

Пик молчал, будто голос испортился, и Хик рассказал, что случилось.

[Текст утрачен]

…ным городом открылись подзорные дверцы — отовсюду выглядывали чёрные, серые и белые мордочки. Это провожали братьев новые друзья.

Много их оказалось, друзей, подснежных жителей.

Братья моргнуть не успели — стояли на знакомой дороге. А там, у куста, поджидал их Белый Заяц.

— В чём дело? — спросил он, когда увидел поцарапанного Пика.

Слушал Заяц, как были братья у Лесной Мыши, как Лиса вытащила избушку, и вздыхал.

— Да, — сказал наконец. — С писком не проживёшь. Я долго думал, и вот мое последнее слово: молодому человеку надо обязательно каждый день улыбаться. Хотя бы кисленько, вот так.

Он так сморщился, что Хик расхохотался, глядя на кислую заячью улыбку. Даже Пик не выдержал, улыбнулся. Чуть-чуть, первый раз в жизни.

— Вот видишь! Получается, — похвалил Белый Заяц.

Посидел он, прислушался к чему-то и вдруг опять прыгнул за куст. Заторопился — не заметил, что и братьев с ног сбил.

Оказалось, шёл по дороге, скрипел снегом дедушка. Он и напугал Зайца.

Увидел дед Пика с Хиком — слёзы из глаз покатились от радости.

— Вот они где, мои человечки! Вот и ладно, нашлись подарки ребятам!

Поднял он их и положил в карман, чтобы ещё раз из мешка не выскочили. Потом оглядел поляну со следами птиц и зверей да мышиной избушкой у снежной ямки и, видно, понял, что тут приключилось. Снова шагал по дороге, снова улыбался в бороду. „Это ничего, что один поцарапался, — решил он. — Лишь бы цел был. Зато и второй подарок нашёлся: сказка внучатам — Саше и Лёне“.