Пеппи сокрушенно покачала головой.
— Нигде я не видела так мало рук, как в той стране, это уж точно. Какая же я врунья, даже подумать страшно! Всегда я что-нибудь сочиню, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы выделиться; вот и придумала всю эту небылицу про народ, у которого больше рук, чем у других, когда на самом деле у него вообще нет рук.
Пеппи и ее друзья двинулись дальше по Большой улице; под мышкой у Пеппи торчала рука из папье-маше. Дети остановились у витрины кондитерской. Там уже собралась целая толпа ребят, все только слюнки глотали, с восхищением глядя на сласти, выставленные за стеклом: большие банки с красными, синими и зелеными леденцами, длинные ряды шоколадных тортов, горы жевательной резинки и самое соблазнительное — коробки с засахаренными орехами. Малыши, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, время от времени тяжело вздыхали: ведь у них не было ни единого эре.
— Пеппи, давай зайдем сюда, — предложила Анника и нетерпеливо потянула Пеппи за платье.
— Да, мы сюда обязательно зайдем, — заявила Пеппи очень решительно. — Ну, смелей, вперед, за мной!
И дети переступили порог кондитерской.
— Дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, — сказала Пеппи и вынула из фартука золотую монету.
Продавщица рот открыла от изумления. Она никогда еще не видела покупателей, которые брали бы такое количество леденцов.
— Девочка, ты, наверное, хочешь сказать, что тебе надо сто леденцов? — спросила она.
— Я хочу сказать то, что я сказала: дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, — повторила Пеппи и положила на прилавок золотую монету.
И продавщица стала пересыпать леденцы из банок в большие мешки. Томми и Анника стояли рядом и пальцем показывали, из каких банок их сыпать. Оказалось, что не только самые красивые, но и самые вкусные — красные. Если долго сосать такой леденец, то под конец он становится особенно вкусным. Но зеленые, как они убедились, были тоже совсем недурными. А карамельки и тянучки имели свою прелесть.
— Возьмем еще по три кило карамелек и тянучек, — предложила Анника.
Так они и сделали.
В конце концов в лавке не хватило мешков, чтобы упаковать их покупки. К счастью, в писчебумажном магазине продавались огромные бумажные пакеты.
— Вот достать бы мне тачку, чтобы все это увезти.
Продавщица сказала, что тачку можно купить напротив в игрушечном магазине.
Тем временем перед кондитерской собралось еще больше ребят; они видели через стекло, как Пеппи покупает сласти, и чуть не упали в обморок от волнения. Пеппи сбегала в магазин напротив, купила большую игрушечную тачку и погрузила на нее все свои мешки. Выкатив тачку на улицу, она крикнула толпившимся у витрины ребятам:
— Кто из вас не ест конфет, выходите вперед!
Никто почему-то не вышел.
— Странно! — воскликнула Пеппи. — Ну что ж, пусть теперь выйдут вперед те, кто ест конфеты.
Все дети, застывшие в немом восхищении у витрины, сделали шаг вперед. Их оказалось двадцать три.
— Томми, открой, пожалуйста, мешки, — скомандовала Пеппи.
Томми не заставил себя дважды просить. И тут начался такой конфетный пир, которого еще никогда не было в этом маленьком городке. Дети набивали себе рот леденцами — красными, зелеными, такими кисленькими и освежающими, — и карамельками с малиновой начинкой, и тянучками. По всем улицам, выходящим на Большую, бежали дети, и Пеппи едва поспевала раздавать горстями конфеты.
— Нам, пожалуй, придется пополнить запасы, — сказала она, — а то ничего не останется на завтра.
Пеппи купила еще двадцать кило конфет, и все же на завтра почти ничего не осталось.
— А теперь все за мной, у нас есть дела напротив! — скомандовала Пеппи и, перебежав через улицу, смело вошла в игрушечный магазин.
Дети двинулись за ней. В игрушечном магазине оказалось столько интересного, что у всех разбежались глаза: заводные поезда и машины разных моделей, маленькие и большие куклы в чудесных нарядах, игрушечная посуда и пистолеты с пистонами, оловянные солдатики, плюшевые собаки, слоны, книжные закладки и марионетки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Что вам угодно? — спросила продавщица.
— Все… Нам угодно, — повторила Пеппи и окинула любопытным взглядом полки. — Мы все страдаем от острой нехватки пистолетов с пистонами и отсутствия марионеток. Но я надеюсь, вы нам поможете.
И Пеппи вынула из кармана полную горсть золотых монет.
И тогда каждый из ребят получил право выбрать себе ту игрушку, о которой давно мечтал. Анника взяла себе великолепную куклу с золотыми локонами, одетую в нежно-розовое шелковое платье; а когда ей нажимали на живот, она говорила «Мама». Томми давно хотелось иметь духовое ружье и паровую машину. И он получил и то, и другое. Все остальные ребята тоже выбрали кто что хотел, и, когда Пеппи закончила свои покупки, в магазине почти не оставалось игрушек: одиноко лежали на полке несколько книжных закладок и пять-шесть «Конструкторов». Себе Пеппи ничего не купила, а господин Нильсон получил зеркальце. Перед тем как уйти, Пеппи купила еще всем по дудке, и, когда дети вышли на улицу, каждый дул в свою дудку, а Пеппи отбивала такт рукой манекена.
Какой-то малыш пожаловался Пеппи, что его дудка не дудит.
— Тут нечему удивляться, — сказала она, осмотрев дудку, — ведь дырочка, в которую надо дуть, залеплена жевательной резинкой! Где ты достал драгоценность? — спросила Пеппи и выковыряла из дудки белый комочек. — Ведь я ее не покупала.
— Я жую ее с пятницы, — прошептал мальчик.
— Честное слово? А вдруг она прирастет к твоему языку? Учти, у всех жевальщиков она куда-нибудь прирастает. На, держи!
Пеппи протянула мальчику дудку, и он задудел так же звонко, как и все ребята.
На Большой улице царило неописуемое веселье. Но тут вдруг появился полицейский.
— Что здесь происходит? — крикнул он.
— Парад гвардейцев, — ответила Пеппи, — но вот беда: не все присутствующие понимают, что они участники парада, и поэтому дудят кто во что горазд.
— Немедленно прекратить! — завопил полицейский и зажал уши руками.
— Скажи лучше спасибо, что мы не купили тромбона.
И Пеппи дружески похлопала его по спине рукой манекена.
Один за другим ребята перестали дудеть. Последней замолкла дудка Томми. Полицейский потребовал, чтобы дети немедленно разошлись — он не мог допустить такого скопления народа на Большой улице. Собственно говоря, дети ничего не имели против того, чтобы отправиться домой: им хотелось поскорее пустить по рельсам игрушечные поезда, поиграть с заводными машинами и выкупать новых кукол. Они разошлись веселые и довольные, и никто из них в этот вечер не ужинал.
Пеппи, Томми и Анника тоже направились домой. Пеппи толкала перед собой тачку. Она глядела на все вывески, мимо которых они проходили, и даже читала их по слогам.
— Ап-те-ка — это, кажется, та лавка, где покупают лукарства? — спросила она.
— Да, здесь покупают лекарства, — поправила ее Анника.
— О, тогда нам надо сюда зайти, мне необходимо купить лукарств, да побольше, — сказала Пеппи.
— Да ведь ты здорова, — возразил Томми.
— Что с того, что здорова, а может, я еще заболею, — ответила Пеппи. — Так много людей болеют и умирают только потому, что вовремя не покупают лукарства. И нигде не сказано, что завтра я не свалюсь от самой тяжелой болезни.
Аптекарь стоял у весов и развешивал какие-то порошки. Как раз в ту минуту, когда вошли Пеппи, Томми и Анника, он решил, что пора кончать работу, потому что близился час ужина.
— Дайте мне, пожалуйста, четыре литра лукарства, — сказала Пеппи.
— Какое лекарство тебе надо? — нетерпеливо спросил аптекарь, досадуя, что его задерживают.
— Как какое? Такое, которое лечит от болезней, — ответила Пеппи.
— От каких болезней? — еще более нетерпеливо спросил аптекарь.
— От всех болезней — от коклюша, от вывихнутой ноги, от резей в желудке, от тошноты. Пусть это будут пилюли, но чтобы ими можно и нос мазать. Хорошо бы еще, чтобы они годились бы и мебель полировать. Мне нужно самое лучшее лукарство на свете.