— Ах, да успокойся ты, — остановил его Попугай. — Я пошутил, мы и не ждали, что ты пойдешь с нами.

— Нет? — Рокфор спустил ноги на пол, забыв снять со лба платок. — Так ты просто шутил? Тогда это шутка дурного тона, мой любезный Попугай, позволь тебе сказать. Смеяться над чужим радикулитом, особенно во время острого приступа, жестоко и грубо.

— Ну ничего, я думаю, ты останешься жив, — весело проговорил Попугай. — А теперь, раз ты болен и чаем нас не угощаешь, мы откланиваемся.

— Дружище, — прошептал Рокфор. — В обычных обстоятельствах я с превеликим удовольствием угостил бы тебя чаем, но с тобой эти громоздкие… громоздкие… существа. Если их пригласить к чаю, нам самим негде будет поместиться. Не пойму, зачем ты таскаешь их за собой. Как ты их назвал?

— Дети. Знаешь, человеческие малыши.

— Ты хочешь сказать, что они еще вырастут? — перепугался Рокфор. — Меня просто бросает в дрожь при мысли об этом. Не представляю: кто их захочет держать в доме? Разве кто-то имеющий ОЧЕНЬ большое жилище.

Попугай поблагодарил его за помощь и присоединился к ожидавшим его детям и Этельреду. Они опять заняли свои места на единорогах.

— Итак, — проговорил Попугай, когда они тронулись дальше, — дела как будто подвигаются. Мы заручились помощью единорогов, это уже кое-что, а если рута подействует, на нашей стороне окажутся горностаи, и это тоже немало. Сейчас я предлагаю заехать по дороге к грифонам. Их около пятидесяти. Мирная, трудолюбивая колония. Если они нас поддержат, это будет большая удача.

— А какого они вида? — спросил Питер.

— Ну, на мой вкус, довольно приятного, — сказал Попугай. — Тело льва и орлиные голова и крылья. У теперешних грифонов крылья выполняют чисто декоративную роль, летать они не могут. Когда-то грифоны были лиловые, но наши имеют рыжеватый оттенок. Повторяю, они спокойные прилежные животные, их главное занятие — добыча и накопление золота. Золото для них необходимо, они делают из него гнезда. Да, без золота грифоны давно бы вымерли.

— И больше они ничем не занимаются? — спросил Саймон.

— В сущности нет. Малые они солидные, порядочные, но совершенно лишены чувства юмора. Надо сказать, когда Ха-Ха основывал Мифландию, грифонов уже почти нигде не было и нам с трудом удалось разыскать три пары в Швейцарских Альпах. Они прибыли сюда и основали здешнюю колонию. Они разрабатывают единственный в Мифландии золотой рудник и делают это чрезвычайно умело.

Пока они беседовали, единороги пробежали через узкое ущелье, поросшее смешанным лесом из бутылочных и пробочных деревьев, и путешественники очутились в небольшой, но просторной долине. По левую сторону ее в откосе скалы виднелось множество уходивших вглубь туннелей. Судя по тому, что туда беспрерывно вбегали пустые вагонетки и появлялись снова нагруженные большими поблескивающими кусками руды, это были шахты. Вагонетки доезжали до центра долины, где над жаркими кострами булькали и переливались через край семь гигантских котлов.

Как только подкатывали полные вагонетки, три грифона лопатами скидывали куски золотой руды в котлы, где они мгновенно расплавлялись. По другую сторону котлов другие три грифона черпали жидкое золото черпаками, похожими на суповые ложки с длинными ручками, и выливали его в формы, имевшие вид кирпичей. Когда золото остывало и твердело, еще три грифона выворачивали бруски золота из форм, грузили на вагонетки и отвозили их в гигантскую пещеру, находившуюся по правую сторону долины.

Вход в золотой склад охраняли целых двенадцать грифонов, лежавших по сторонам неподвижно, как изваяния, и следивших за всем вокруг горящими золотыми глазами.

Едва один часовой завидел кавалькаду единорогов, он приподнялся, опершись на передние лапы, расправил крылья и трижды протрубил в тоненькую золотую трубу. Все грифоны немедленно бросили работу и столпились вокруг прибывших, а из шахт показалось еще много грифонов, покрытых искрящейся золотой пылью. Вскоре детей окружило около пятидесяти грифонов. Дети склонны были согласиться с Попугаем насчет того, что у них приятная внешность. Величиной с очень крупную собаку, с телом и желтовато-коричневой шкурой льва, с большой орлиной головой, они, несмотря на свой свирепый вид и крепкие изогнутые клювы, вызывали симпатию добрым выражением больших умных глаз. Время от времени они поднимали кверху крылья и хлопали ими, как делают хищные птицы.

— Доброе утро, доброе утро, золотоискатели, — обратился к ним Попугай. — Я привез вам привет от Ха-Ха.

Грифоны ответили «Утро доброе» рыкающими низкими львиными голосами. После чего вытолкнули вперед оратора.

— Герр Попугай, мы рады вас видеть очень, — начал он густым басом.

— Так, так, — хором подтвердили грифоны, кивая головами.

— Мы слыхал, что василиски вас и Ха-Ха убил, и мы очень-очень горевал, — продолжал оратор.

— Мы оба в полном порядке, — отозвался Попугай. — Но дело в том, что василиски совсем вышли из повиновения.

— Это есть очень прискорбно, — проговорил грифон. — Василиски должны послушаться.

— Они украли Великие Книги, — рассказывал дальше Попугай, — и держат их в своем замке. Мы — я и эти вот дети — намерены отнять их у василисков.

— Друзья герра Попугая — друзья грифонов. — Представитель грифонов наклонил голову.

— Василисков пора проучить, — продолжал Попугай. — Нельзя допустить, чтобы они заправляли страной. Они уже кладут по яйцу в день. Кто знает, чем это кончится! Скоро они, чего доброго, запретят использовать золото как строительный материал.

— Что? — зарычали грифоны. — Мы этого не допускать стать.

— Таково положение дел, — заключил Попугай. — Ему мы и пытаемся положить конец. На нашей стороне единороги и горностаи, и мы хотим знать, можем ли мы рассчитывать на вашу помощь.

Грифоны посовещались своими низкими рыкающими голосами, помахали крыльями, постучали клювами, и наконец представитель грифонов заговорил:

— Мы согласны есть. Мы присоединяйся к вам. Мы считайт, что под управлением василисков Мифландии будет плохо стать. Мы ожидайт ваши распоряжения.

— Благодарим, — отозвался Попугай, — мы известим вас, когда настанет время.

— Всегда есть к вашим услугам, — ответил грифон, кланяясь.

Удаляясь, дети слышали «стук-стук-стук» молотков глубоко под землей и бульканье и бормотание золота, кипящего в огромных котлах.

— Здорово, — восторженно сказал Питер, когда они выезжали из долины. — Грифоны мне нравятся. На них можно положиться в трудную минуту.

— Тугодумы, но надежные, — заметил Попугай.

— Смотрите-ка, у нас набирается целая армия, — заметил Саймон. — С единорогами, грифонами и горностаями у нас почти тысяча солдат.

— И они нам очень пригодятся, — сказал Попугай. — Эти василиски так просто не сдадутся. Их замок фактически неуязвим.

— Это что значит? — вмешался Этельред, который подпрыгивал на спине единорога позади Пенелопы.

— Это значит, что в него трудно проникнуть, — объяснила Пенелопа.

— Хо, так уж и трудно? — заметил Этельред. — А как насчет трубы, которую я вам показал, забыли?

— Боюсь, они уже обнаружили ее и заделали, — сказал Попугай.

— Ладно, тогда я вот что скажу, — продолжал Этельред. — Не такой уж я никчемный, как некоторые думают. Я в ихнем замке все уголки облазил, еще когда головастиком был. Чего я про замок не знаю, значит, того и знать не стоит. И я говорю: вовсе он не такой уж неу… неу… как вы думаете.

— Поглядим, — проговорил Попугай, — когда мы будем планировать заключительный бой, твои знания нам пригодятся как нельзя больше.

Они проезжали густую пробочную чащу, когда единороги, до тех пор бежавшие с безмятежным видом, вдруг остановились, отпрянули назад и закружили на месте.

— Эге-ге, — сказал Попугай. — Что такое?

И тут единороги, которые везли Саймона и Питера (на плече которого сейчас сидел Попугай), ринулись в лес. Единорог Пенелопы встал на дыбы, сбросил Пенелопу и Этельреда и тоже ускакал. Пенелопа слетела в кусты, от удара об землю у нее чуть дух не вышибло. А Этельред, сжимавший в лапах ее аптечку, брякнулся головой вниз и, оглушенный, остался лежать посредине дорожки.

Только Пенелопа хотела встать и посмотреть, не расшибся ли он, как кровь у нее застыла в жилах: из-за поворота тропы вдруг показались три василиска. Чешуя их гремела, бледные глаза горели. Пенелопа забилась поглубже в кусты и замерла. Как она надеялась, что василиски не заметят Этельреда! Но он лежал на самой середине тропинки и как раз приподнялся и сел, потирая макушку и кряхтя, когда василиски подошли к нему.

— Хр-р! — рявкнул шедший впереди василиск противным кулдыкающим голосом. — Что тут у нас такое?

— Я перуанский зеленщик, путешествую тут по вашим местам, набираю груз лунной моркови, — не задумываясь, выпалил Этельред с большим апломбом.