– Вас обуяла жадность!.. Злые духи помутили ваш разум!.. Вы решили ограбить нас, не жалея стариков и детей!.. – раздались возмущенные крики со всех сторон.

– Мы?! – удивилась Маришка. – Мы вас грабить не собирались!

– А ваши друзья? – ехидно спросил советник вождя Ватанаба. – Где они – ваши друзья?

– Мы за них не ответчики, – грустно понурил голову Гвоздиков, – средневековье, простые матросы, что с них возьмешь…

– Нет, бледнолицый старец, нас не обманешь! Вы все заодно, вас нужно всех покарать! – закричал сердито главный советник вождя.

– Не кричи, Ватанаба… – сморщился брезгливо Катапото. – С криком уходит ум, а это плохо для советника вождя. – Он снова обратился к Ивану Ивановичу: – Дурные мысли ваших друзей не могли не перейти к вам. Дурные мысли, как болезнь – косят всех, кто живет в одной хижине. Но мы освободим вас от них.

– Каким образом? – перебил вождя Гвоздиков, начиная злиться.

– Дурные мысли сидят в головах. Нет головы – и улетели мысли, – спокойно ответил Катапото и почесал могучей пятерней приплюснутый нос.

– Вы хотите на казнить?! – ахнул, задохнувшись от негодования, Иван Иванович, и прижал к себе побледневших девочек. – Вы не имеете на это никакого права! Казнить без суда!.. Детей!.. Безвинного пожилого человека!.. – Он снова задохнулся и на мгновение смолк.

Вождь Катапото, который считал себя самым справедливым вождем, поспешил успокоить Гвоздикова:

– Конечно, мы устроим суд! Сам великий дух Макемба решит вашу судьбу. Если он захочет покарать вас – вы лишитесь жизни, не захочет – останетесь живы.

И Катапото, обернувшись к островитянам, торжественно объявил:

– Когда солнце встанет прямо над нами, состоится суд над бледнолицыми пришельцами. Макемба должен хорошо видеть, что мы делаем, его нельзя обманывать. А пока, Ватанаба, – обратился он к советнику, – закрой пленных в хижине и поставь охрану.

– Хорошо, великий, я так и сделаю, – поклонился помощник вождя, – и еще, если ты позволишь, я приготовлю все, что нужно для суда.

– Я позволяю, – разрешил Катапото и важно зашагал прочь из форта бледнолицых.

Потянулись за ним гуськом и другие индейцы, оставив в опустевшей обители пришельцев наших друзей под охраной четырех дюжих воинов.

Пока Маришка, Уморушка и Иван Иванович, сидя в темной тростниковой хижине, приходили в себя от свалившейся на их головы беды, пока обдумывали план своих дальнейших действий, коварный Ватанаба зря времени не терял и, рыская по острову, вскоре выловил зазевавшуюся под камнями гремучую змею. «Пусть Трататака волю Макембы исполнит, – подумал Ватанаба, пряча полутораметровый трофей в плетеную корзинку, предусмотрительно захваченную им с собой. – Сунем Трататаку под дверь хижины, а там, что Макемба захочет, то и свершится.»

На всякий случай Ватанаба решил еще взять на суд грозного обитателя здешней округи – ужасного Пукуаку. «Пришельцев много, – подумал хитрый Ватанаба, залезая в самую чащобу острова, – Трататака одного укусит, а других поленится. Что тогда делать? Макемба сердитый спать ляжет, всю ночь гроза будет. А Пукуака – молодец, всех троих перекусает и еще голодный останется. Макемба тогда добрый уснет – дождя не будет.»

Так, уговаривая самого себя, Ватанаба достиг, наконец, логова ужасного Пукуаки. Громадный черный паук, безмятежно спавший в паутиновом гамачке, заслышав шаги человека, нервно проснулся и мигом изготовил тройку крепких лассо. Но и советник вождя был парень не промах. Свитые из лучших сортов лиан, его арканы ничуть не уступали по качеству Пукуакиным. Исход битвы двух ковбоев решало только одно: скорость и точность метания. Пукуака был великолепен в ближнем бою, Ватанаба предпочитал действовать на расстоянии. Судьба улыбнулась индейцу: он увидел страшного паука метров за двадцать от себя. Мгновение – и петля из лианы захлестнулась на левой средней лапе Пукуаки. Еще бросок – и правая задняя лапа рассвирипевшего громилы оказалась окольцованной нежной, но крепкой лианой. Намотав вторые концы использованных арканов на ветку апельсинового дерева, Ватанаба отбежал в сторону и одну за другой метнул еще две петли. Попадать в цель было уже не трудно: Пукуака размахивал свободными лапами безустанно, и они почти все время находились приподнятыми над землей. Передняя правая и задняя левая лапки попали в капканы тоже. Усмирив оставшиеся две лапы, Ватанаба безбоязненно напичкал несчастному Пукуаке банановых листьев в пасть (пользуясь для этого из предосторожности двумя палочками), после чего отрезал острым кремневым ножом концы лиан от деревьев и сделал из них что-то наподобие упряжки.

– Теперь Ватанабу все слушаться будут, – подумал советник вождя, цепляя на себя самодельный хомут, – Ватанаба Трататаку не побоялся, Ватанаба Трататаку и Пукуаку изловил, самый смелый Ватанаба теперь!

Придерживая болтавшуюся на животе корзинку с Трататакой, кряхтя и сопя от напряжения, советник вождя двинулся обратно в форт бледнолицых. Пукуака юзом скользил за ним, приминая могучей тушей все живое, что попадалось на их тернистом пути.

Вывихнутая левая средняя лапа сильно болела, и эта боль чуть-чуть заглушала горечь позорного поражения. «Съем, обязательно съем злодея! – думал Пукуака, выдирая целый куст шиповника. – Такого не съесть – лучше и не жить на белом свете!» И он снова вырвал из земли куст шиповника, но уже другой.

При виде Ватанабы, волокущего на аркане ужасного Пукуаку, индейцы, устроившие привал неподалеку от форта, повскакали с мест с воплями изумления и гордости за своего соплеменника. Когда же Ватанаба показал им в щелочку корзины другое страшилище – Трататаку – сила воплей удвоилась. Сам Катапото похлопал героя по плечу и, не скрывая зависти, тихо сказал дрожащими губами:

– Ты – смелый воин, Ватанаба… Теперь ты всегда будешь ходить в бой одним из первых…

Но советник вождя почему-то промолчал на этот раз, и Катапото не услышал от него привычных слов благодарности.

И кончилось утро, и наступил полдень, и солнце встало на фортом Навидад в зенит. Снова гуськом потянулись друг за другом индейцы племени Катапото: уже притихшие, не орущие. Миновали брошенные испанцами хижины и вскоре остановились полукругом возлей той единственной, где еще были живые человеческие души.

– Выводите бледнолицых! – приказал Катапото охраняющим пленников воинам.

– Хорошо, о великий! – тут же поклонились стражники.

Но Иван Иванович опередил их: «Только без рук!» – и первым гордо вышел из хижины. За ним, пытаясь скрыть страх и волнение, вылезли Маришка и Уморушка.

– Справились? Да? Справились? – не удержалась все-таки от упрека и правда очень бледнолицая Маришка. – Сто лбов раскрашенных на нас троих?

Однако вождь, его советник и верные воины не удостоили ее ответом.

– Мы не собираемся вас казнить, о, незванные пришельцы, мы только хотим отдать вас на суд Макембы, – сказал Катапото, обращаясь больше к Ивану Ивановичу, чем к Маришке или Уморушке. – Макемба мудр, он решит вашу судьбу сам.

– Простите, но мы с ним совсем не знакомы, – попробовал возмутиться Гвоздиков. – Какое право имеет судить нас какой-то гражданин Макемба?

– Макемба не гражданин, Макемба – дух, – объяснил Ватанаба Ивану Ивановичу.

– Что-то не встречалась с такой нечистой силой! – отважно заявила Уморушка. – Мы, муромские, всех знаем, а про Макембу слыхом не слыхивали!

– Еще услышите, – сурово отрезал злой и коварный советник вождя. – Макемба пошлет вам три испытания…

– Может быть, хватит одного? – вмешался мягкосердечный Катапото.

Но Ватанаба сказал, как отрубил:

– Нет, великий, Макемба пошлет им три испытания.

И уже с обидой шепнул на ухо вождю:

– Зря, что ли, я за Трататакой и Пукуакой гонялся?

– Значит, два испытания? – начал сдаваться Катапото. – Ты плохо считаешь, Ватанаба!

– Я хорошо считаю, мудрейший! – огрызнулся советник. – Просто, если они пройдут эти два испытания, мы им устроим третье!

– Мы? – удивился вождь. – Почему мы?

– Макемба, конечно, Макемба! – поправился Ватанаба. И он, чтобы прекратить опасную дискуссию, приказал воинам из охраны: – Введите бледнолицых обратно в хижину! Сейчас Макемба начнет свое первое испытание!

– Это самосуд!.. Макембы нет!.. Вы ответите за самоуправство!.. – стал возмущаться Гвоздиков, но дюжие индейцы быстро впихнули его, а вместе с ним и Маришку с Уморушкой в их убогое жилище, ставшее теперь западней.

– Принесите корзину с Трататакой! – снова приказал Ватанаба воинам. – Пусть Трататака займется пришельцами!

Индейцы из охраны, боясь ослушаться грозного советника вождя, тут же доставили к хижине пленников корзинку с ужасным сюрпризом.

– Отойдите все подальше! – властно сказал Ватанаба своим соплеменникам. – Я сам впущу Трататаку в хижину, и да исполнится тогда воля Макембы!