Тут Аид заметил, что Якоб стоит в дверном проёме и тихо ждёт, пока они закончат разговор. Поэтому он устремил на него свой пристальный взгляд и сверкнул острозубой улыбкой. Так повелитель тьмы решил скрыть боль, которая пронзила его сердце, пока он говорил последние слова. Он не привык к сантиментам, не говоря уже о том, чтобы делиться своими чувствами с другими. Тем более – такими сокровенными чувствами.

– Чем мы можем вам помочь, добрый сэр Якоб? – дружелюбно спросил Аид.

Девушки повернулись, чтобы посмотреть на Якоба. На нем был элегантный чёрный бархатный костюм и цилиндр, а на лацкане красовалась маленькая красная роза. Аид невольно залюбовался.

– Вот так денди! – воскликнул Аид. – Тебе не хватает только модной трости.

Он щёлкнул пальцами, и в руке Якоба появилась трость. Она была длинной и чёрной, с серебряным вороном вместо ручки и серебряным наконечником на конце.

– Спасибо, я очень польщён вашим щедрым подарком, – сказал Якоб, с гордостью осматривая трость.

Аид впервые увидел улыбку Якоба с тех пор, как прибыл в Мёртвый лес. Именно такой человек был нужен ему в Подземном мире. Всё время своего пребывания в Мёртвом лесу Аид делал мысленные заметки и думал о тех изменениях, которые хотел бы внести в свою жизнь, когда вернётся домой.

– Ты как персонаж из романа Диккенса. О, подожди! Ты должен это сказать! «Тебя посетят три духа»... – Аид был вне себя от восторга. Конечно, Якоб и ведьмы понятия не имели, о чём он говорил, но ему было всё равно. Ему нравилось смеяться. – Ах! Я знаю, чего ещё не хватает, – сказал Аид, снова щёлкнул пальцами и заставил на лице Якоба появиться моноклю. – Да! Теперь всё идеально!

Аид не мог не улыбнуться. Ему действительно нравился Якоб, и он был счастлив, что тот принял его подарки.

– Ты выглядишь очень красиво, Якоб! Как настоящий джентльмен, каким мы тебя и знаем, – сказала Хейзел со слезами на глазах. – Я не понимаю, почему мы не подумали купить для тебя что-нибудь новое.

– Вы были заняты, моя королева. Не позволяйте своему сердцу тревожиться. Я знаю, вы любите меня, – сказал Якоб, и слеза скатилась по щеке Хейзел.

– Да, Якоб, так и есть. Подожди, пока Белоснежка не увидит тебя в следующий раз, когда приедет. Она упадёт в обморок! – сказала Примроуз, поднимая всем настроение. Аид чувствовал, что Якоб искренне тронут их словами. Он знал, как сильно эти ведьмы любят его. И только его верность им превосходила эту любовь. Аид очень завидовал Якобу обманувшему смерть и проводившему вечность в компании таких прекрасных ведьм.

– Я рад видеть, как хорошо ты сейчас живёшь, Якоб. Ты заслуживаешь счастья после всего, что выстрадал, что вытерпел. Я даже немного тебе завидую, – сказал Аид и почувствовал, что его слова так глубоко впечатлили Якоба, что тот не знал, как ответить. Поэтому Аид решил сменить тему. – Боюсь, я отвлекаю всех от причины, по которой ты пришёл сюда, Якоб, – произнёс он, наслаждаясь довольными улыбками Примроуз и Хейзел.

– Да, прошу прощения, повелитель и повелительницы тьмы. Ужин будет подан в столовой, откуда вас ждёт великолепный вид на свечение Мёртвого леса. Пожалуйста, следуйте за мной, – сказал он, взмахом костлявой руки приглашая их выйти из комнаты.

– Спасибо тебе, Якоб, но я предпочла бы, чтобы меня знали как повелительницу света, – сказала Примроуз. Она засмеялась, и её лицо так засияло, что заставило всех остальных в комнате присоединиться к ней.

– Я думаю, со временем вы все будете известны как повелительницы света, – сказал Аид, сопровождая группу ведьм из библиотеки в соседнюю комнату.

Стены столовой – большой прямоугольной залы – были выложены серым камнем, как и остальная самая старая часть особняка. Обычно отсюда открывался вид на окрестности, но сейчас Мёртвый лес затопила чернильная темнота, и единственным источником света в столовой стал большой камин в форме массивной головы дракона, в пасти которого пылал огонь. По обе стороны от головы дракона Аид заметил овальные пятна на камнях, которые казались светлее, чем остальные стены. Вероятно, раньше здесь были картины – он предположил, что это портреты предыдущих королев, вероятно, снятые Хейзел и Примроуз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После того как Якоб помог всем занять свои места, он встал возле одной из колонн в той части зала, с которой открывался вид на окрестности. Стоял прохладный вечер, но в комнате было тепло от потрескивающего огня, который танцевал в пасти дракона.

– Вам, должно быть, тяжело жить здесь после всего, что сделала с вами мать, – сказал Аид, заставив Примроуз снова рассмеяться.

– Кажется, что с тех пор прошло много жизней, Аид, но спасибо тебе за эти слова, – сказала Хейзел. – Я думаю, именно поэтому мы полны решимости принести обновление Мёртвому лесу и всем Многим королевствам. Но откуда ты так много знаешь о нас?

– Я бог, Хейзел. Я знаю всё. Всё, что написано в Книге сказок, и даже больше, – сказал он, погружаясь в другое время, как часто делали сами ведьмы Мёртвого леса. – Меня всегда поражало, что именно семья может причинить нам такую глубокую боль. Родные способны заставить страдать, как никто Другой.

– Мне кажется, я читала подобную фразу в истории Гримхильды – или, может быть, это была история Урсулы? Я не помню, – задумалась Хейзел.

– Вот именно. Почти всем нам причинили боль наши семьи, но посмотрите на нас сейчас! Мы создаём собственные семьи с людьми, которых сами выбираем и любим, – сказал Аид, чувствуя печаль из-за того, что он столь сильно отдалился от его новой семьи.

Он скучал по злым сёстрам, какими они были когда-то, скучал по тому, как сидел у них на кухне, пил чай, смеялся и рассказывал анекдоты, которых они не понимали.

– Вы только меня послушайте! Я говорю как сентиментальный дурак из мыльной оперы! Боюсь, я произвожу на вас совершенно неверное впечатление. Обычно я не такой чувствительный.

Аид посмотрел на ведьм, сидящих с ним за столом, чувствуя удовлетворение впервые с тех пор, как сидел тут так же со злыми сёстрами.

– Я уверена, у нас сложилось самое лучшее впечатление о тебе, Аид, – сказала Примроуз. – Я счастлива, что ты чувствуешь, что можешь быть самим собой рядом с нами.

Пока ведьмы и Аид болтали, Якоб взял маленькую серебряную трутницу и поджёг её. Пламя ярко вспыхнуло в полутёмной комнате, привлекая внимание присутствующих. Он зажёг свечи, стоявшие вдоль низкой стены, одну за другой, и когда загорелась последняя, Мёртвый лес внезапно наполнился светом, заставив собравшихся ахнуть от восторга.

Аид поднялся со своего места и встал рядом с Якобом, глядя на бесконечное море мерцающих в темноте свечей. Он мог видеть освещённые лица мёртвых, которые смотрели на него сквозь темноту, и испытывал благоговейный трепет перед тысячами душ, обитавших в этих лесах. У него внезапно возникло желание обнять Якоба за плечи.

– Это одно из самых красивых зрелищ, которые я только видел. Спасибо, Якоб.

Аид был вдохновлён Мёртвым лесом. Вдохновлён Хейзел, Примроуз и Цирцеей. Они стали хозяйками этой земли не по собственной воле, и они совсем не походили на королев, которые правили до них, но они делали этот край своим и создавали что-то новое и уникальное. Они не впадали в горечь и отчаяние, они творили нечто прекрасное.

Аид снова сел за стол. В комнату вошли слуги-скелеты, они зажигали новые свечи и разносили подносы с десертами. На длинном каменном столе, накрытом тёмно-красной скатертью, стояли вазочки с домашним мороженым со свежими ягодами, густыми, пышными взбитыми сливками, тёплой шоколадной помадкой, блестящими красными вишнями, аппетитными пирожными, вазочки с конфетами и конечно же множество чайников.

– О, вы только посмотрите на это! Спасибо тебе, Примроуз! – воскликнул он с улыбкой. – Всё так продуманно, прямо как на пиру, который устроили мне злые сёстры.

Это было именно то, чего он ожидал от Примроуз, она была самой весёлой ведьмой в компании – и самой милой. Он любил их всех, но с особым нетерпением ждал приключений, которые случатся у него с Примроуз в будущем. Повелитель мрака не переставал удивляться, что так быстро полюбил этих ведьм, но именно что-то в Примроуз заставляло его сердце чувствовать счастье и лёгкость. Ему никогда раньше не доводилось общаться с этими ведьмами, и он был удивлён, что до сих пор они ни разу не заставили его выйти из себя. Должно быть, это его личный рекорд. Постоянно прикрываться сарказмом вдруг показалось жутко утомительно. Аиду нравилось, что он мог показать все стороны своей личности и при этом чувствовать себя в безопасности. Точно так же он ощущал себя рядом со злыми сёстрами до того, как всё обернулось настоящей трагедией.