В молитвословии было сказано: «В Пути Неба светлая сила ян означает могущество, а темная сила инь — слабость. В Пути Человека государь поставлен наверху, а подданные располагаются внизу. Если кто-то осмеливается нарушить установленный порядок, случается великая смута. Ныне Пидам и его сторонники, будучи подданными, замыслили причинить зло государыне, низшие посягают на высшего, а потому их можно назвать мятежниками и разбойниками. И люди, и духи осуждают их, и нет им места ни на земле, ни на небе! А чтоб Небо не думало о таких вещах и наслало бы знамение в виде звезды в государеву столицу?! Я глубоко сомневаюсь в этом и не верю! Я думаю, Небо в своём могуществе обращает внимание на устремления людей и само добром воздаёт за добро и злом — за зло! Не будем же поступать так, чтоб духи срамили нас!»

И он повёл командиров и солдат в бой.

Пидам и его сторонники потерпели поражение и обратились в бегство, но их поймали, отрубили им головы, также была уничтожена вся их родня — до девятого колена.

Тхэджона Великого, двадцать девятого государя Силла, звали Чхунчху, а родовое имя его — Ким. Он был сыном главного министра Ёнсу, то есть Мунхына Великого, которому титул государя пожаловали посмертно. Его мать, госпожа Чхонмён, приходилась дочерью государю Чинпхёну[179]. А его супругу, царицу Мунмён, звали Мунхи, и она была самой младшей сестрой Ким Юсина.

В свое время её старшая сестра Похи увидела во сне, будто она поднялась на Западную гору, помочилась с горы и затопила столицу. Наутро Похи рассказала сон младшей сестре, и та предложила:

— Давай я куплю твой сон.

Старшая спросила:

— А что дашь в уплату?

— Парчовая юбка годится?

— Идёт!

Младшая распахнула полы юбки и протянула её сестре. Старшая при этом сказала:

— Мой сон вручаю тебе.

Так младшая заплатила ей парчовой юбкой. Прошло десять дней. В седьмой день первой луны Ким Юсин с князем Чхунчху играли в ножной мяч перед домом Ким Юсина. (Люди Силла называют игру в ножной мяч «игрой с жемчужиной».) Так вот, Юсин нарочно наступил князю на подол и оторвал завязку.

— Прошу вас, пойдемте в мой дом, и там вам пришьют завязку, — предложил он князю.

Чхунчху согласился и вошёл, а Юсин велел старшей сестре Похи пришить завязку. Похи на это сказала:

— Смею ли я приблизиться к благородному господину ради такой безделицы? — и отказалась.

Тогда Юсин приказал Мунхи, младшей. Князь понял замысел Юсина. Мунхи пришлась ему по душе и с тех пор он стал часто наведываться к ней.

Когда Юсин узнал, что сестра понесла от князя, он в гневе закричал:

— Как ты посмела забеременеть, ни слова не сказав родителям?!

Он тут же по всей столице пустил слух, что собирается сжечь на костре свою младшую сестру.

И вот однажды, когда государыня Сондок выехала на прогулку к Южной горе, он велел сложить во дворе хворост и зажёг костер. Государыня, увидев дым, спросила у свиты, что это за дым.

А приближённые с поклоном ей сказали:

— Не иначе Юсин сестру свою на костре сжигает.

Государыня пожелала узнать за что.

— Да, говорят, за то, что она посмела без мужа забеременеть, — ответили ей.

— Кто ж ей сделал такое? — спросила государыня.

А князь в это время был подле неё и, услышав вопрос, сразу в лице переменился. Государыня, конечно, обо всем догадалась:

— Так это ты сделал! Беги скорее, спаси её!

Услышав повеление, князь погнал коня и, примчавшись к дому Юсина, передал повеление государыни.

А вскоре и брачную церемонию провели.

Государыня Чиндок скончалась, а на пятом году правления под девизом Юн-хуй[180], в год кабин, Чхунчху вступил на престол. Он правил государством восемь лет и в первом году правления под девизом Лун-шо[181], в год синю, умер, прожив пятьдесят девять лет. Его похоронили к востоку от монастыря Эгонса. Там установили каменную стелу.

Государь вместе с Ким Юсином осуществили свои замыслы и общими усилиями объединили три государства. А за великие заслуги перед предками государь был посмертно пожалован званием Тхэджона — «Великого предка». Его наследник Поммин[182] и главные министры Инмун, Мунван, Ночха, Чигён и Кэвон — все они были рождены Мунхи. Вот как сбылся сон, который в своё время купила Мунхи.

На одиннадцатом году правления Сондок, государыни царства Силла, в год имин, армия царства Пэкче напала на область Тэрянчжу[183]. Котхасо, дочь князя Чхунчху, и её муж Пхумсок погибли. Чхунчху в великом гневе решил пригласить войско царства Когурё, чтобы отомстить Пэкче. Государыня разрешила.

Собираясь в поход, он сказал Ким Юсину:

— Мы с тобой словно руки и ноги государства. Если я, отправляясь к врагам, попаду в беду, ты ведь не поведешь себя бессердечно?

— Если вы не вернётесь, — ответил ему Юсин, — копыта моего коня потопчут дворы во дворцах Когурё и Пэкче. И если я не сделаю этого, как посмею я показаться на глаза нашим людям!

Ответ растрогал Чхунчху, и они с Юсином, надкусив пальцы, кровью поклялись друг другу в верности. Чхунчху сказал:

— Жди меня шестьдесят дней. Если не вернусь в этот срок, то уж больше не встретимся!

На том они и расстались.

Меж тем Юсин стал правителем области Амнянчжу[184], а Чхунчху, отправив послов в Когурё, вместе с Хунсином прибыл в уезд Тэмэхён[185].

Тут один местный житель, некто Тусаджи, поднёс ему триста кусков зеленого полотна.

Когда они подошли к границе, государь Когурё, выслав им навстречу своего посла Кэгыма, пожаловал дом и устроил в их честь пир.

Тут кто-то из приближённых посоветовал государю Когурё:

— Посланник из Силла не простой человек, и прибыл он разведать положение наших дел. Пусть государь озаботится этим сейчас, чтобы потом не случилось беды.

И государь решил задать Чхунчху каверзный вопрос, на который трудно ответить, и тем унизить его. Он сказал:

— Гора Мамокхён и хребет Чуннён — наши исконные земли. Вернёте их нам обратно, иначе не вернётесь назад!

Чхунчху ответил:

— Подданные не вольны распоряжаться землями государства, поэтому я не в силах исполнить ваше распоряжение.

Государь разгневался и бросил его в темницу. Он даже хотел убить его, но не решился. Между тем Чхунчху тайно поднес одному государеву подданному по имени Сон Тохэ триста кусков зеленого полотна. Тохэ стал приносить ему еду и приходил вместе с ним пить вино. Однажды, опьянев, Тохэ сказал ему в шутку:

— Случалось ли вам слышать притчу про зайца и черепаху? Когда-то давным-давно дочь дракона Восточного моря тяжело заболела. Лекарь сказал: «Если добыть заячью печень и приготовить из неё снадобье, можно вылечить больную». Но в море нет зайцев! Как же быть? Тут явилась одна черепаха и заявила царю драконов: «Я смогу добыть зайца!» Она поднялась на сушу и, увидев зайца, сказала ему: «В море есть остров. Там прозрачные ручьи и чистые камни, густые леса и сладкие плоды, никогда не бывает ни холода, ни жары, а ястребы и соколы не залетают в эти места. Если попасть туда, можно пожить спокойно и безмятежно». Она посадила зайца себе на спину, и они поплыли. Проплыв два или три ли, черепаха оглянулась и призналась: «Дочь дракона тяжело заболела. Чтобы её вылечить, нужна заячья печень. Не сочти за труд, давай пойдём к ней вместе!» Заяц на это со вздохом сказал: «Вот незадача-то! Я ведь потомок духов, вынуть из собственной утробы пять внутренностей для меня сущая безделица. Я их промываю, а потом вставляю на место. Как раз на днях я почувствовал в душе беспокойство, вынул печень и сердце, промыл и разложил их на скале сушиться. А тут вы меня зовёте, я бегом к вам, а печень-то позабыл. Давайте вернёмся и возьмём её. Если вы исполните мою просьбу, то хоть я и лишусь печени, но всё же останусь в живых. И вы будете довольны, и я». Черепаха ему поверила и вернулась на сушу. Заяц, очутившись на свободе, юркнул в траву и крикнул: «Глупая ты, глупая! Да разве можно прожить без печени?!» Черепаха пригорюнилась и молча удалилась.

Чхунчху выслушал его и понял смысл притчи. Он тут же послал государю Когурё письмо, а в нём говорилось: «Названные вами места, разумеется, исконные земли вашего великого царства. Когда я вернусь на родину, то попрошу нашего государя отдать их вам. Клянусь вам в том светлым солнцем!» Государь обрадовался и отпустил его.

Минуло шестьдесят дней с тех пор, как Чхунчху уехал в Когурё, а он всё не возвращался. Тогда Юсин отобрал три тысячи храбрецов со всей страны и сказал им: