— Почему не приедет? — поинтересовалась Носишка.
— Потому что его больше нет на свете, — тихо проговорил врач, опуская глаза.
— Как так нет на свете? Что случилось? Да говорите же!…
— Я не знаю, что случилось. Но после путешествия в Домик Желтого Дятла наш милый Принц никогда не возвращался в Страну Прозрачных Вод.
Носишка вспомнила все: как кот Феликс-самозванец пришел сообщить им, что «Принц тонет, потому что разучился плавать», как она побежала на берег спасать Принца, но никого там не нашла. Неужели он действительно утонул?
— Вы думаете, он утонул насмерть, доктор?
— Какой абсурд, дитя мое. Рыба никогда не может утонуть. О нет, случилось нечто иное…
— Но что же?
— Полагаю, что его съел самозванец.
Носишка чуть не лишилась чувств: она только потому не упала в обморок, что сейчас ожидались еще гости и нельзя было портить праздник. Но и в этих обстоятельствах она вынула платочек и вытерла целых три горьких слезы… В этот момент снова скрипнула калитка: это прибыла сеньора Паучиха со своими шестью дочками. Носишка приняла очень любезно и рассказала, что познакомилась с Белоснежкой и другими принцессами, которым сеньора Паучиха шила платья.
Потом пришли два Рака-Отшельника и майор Жаба со своими солдатами-лягушатами.
И вдруг откуда-то издалека явственно послышалось долгое «мяу».
— Неужели самозванца нелегкая принесла? — задохнулся от возмущения Педриньо. — Да если этот нахал… то мой кнут…
Но Педриньо напрасно свирепствовал: мяукавший оказался не кто иной, как сам Кот в Сапогах! Какая радость!
Педриньо-директор принимал всех любезно, торопился перезнакомить и рассадить по местам. Все наперебой спрашивали, где Рабико, граф и Представь Себе. Ответ директора был всегда одинаков: «Они теперь артисты цирка и гримируются для представления».
— А правда есть кокосовые лепешки? — осведомился Кот в Сапогах.
— Кокосовые лепешки будут в антракте, — разъяснила Эмилия. — И будут трех сортов: одни белоснежные, как белый снег, другие розовые, как розовая роза, а третьи коричневые, как жженый сахар. Тетушка Настасия мастер. Потому так много сортов. Она делает превос-ходно всякие ред-кос-ти! Только вот деревянных человечков она делает неважно. Представь Себе получился такой некрасивый, что он, бедняжка, просто боится показаться публике! Сами увидите!
И все действительно увидели.
Когда пришло время зажигать фонарики, на арене появился «униформа» в зеленой ливрее. Это был бедняга Представь Себе со своим кривым гвоздем на спине, конец которого высовывался из новенькой ливреи, сшитой Носишкой. Его освистали.
— Попугай! — мяукнул Кот в Сапогах.
— Хоть бы гвоздь выдернул! — квакнул майор Жаба.
Бедный деревянный человечек отличался весьма добродушным нравом и потому в ответ на эти обидные слова только вздохнул и стал заниматься своим делом. Он развесил фонарики очень хорошо, так что в цирке стало светло, как днем. Однако гости уже выказывали нетерпение. Жукинья крикнул:
— Клоуна! Клоуна сюда!
Все подхватили, и такой поднялся крик, что просто хоть затыкай уши и беги вон. Педриньо вышел на арену и объяснил, что представление задерживается, потому что еще не приехали гости из Страны Сказок. Это всех успокоило и даже обрадовало: их не ждали… Радость превратилась в изумление, когда появился первый посланец этой волшебной страны — Аладдин со своей лампой в руках. Пришел — и стал карабкаться на хоры так уверенно, словно всю жизнь не делал ничего другого, как только ходил в цирк. Сел рядом с соседскими мальчишками и стал хвастаться своей лампой. Потом приехал Мальчик с Пальчик, его встретили аплодисментами. Вслед за ним явилась Красная Шапочка, и все удивленно зашептались: она подстриглась, представьте! Правда, это модно, но все же…
Ну, пора было начинать представление: почтенная публика явно волновалась.
— Клоуна! — несколько раз выкрикнул Мальчик с Пальчик.
В этот момент Крошка у входа залаяла так отчаянно, что можно было подумать, что кто-то на нее нападает. Зрители замерли, насторожив уши. Алад— дин влез на скамью последнего ряда и посмотрел в щелку.
— Что там, Алик? — спросил Педриньо, которому Аладдин дал подержать свою лампу.
— Она лает на какого-то типа с синей бородой.
— Синяя Борода! — воскликнули испуганные принцессы. — Каждый раз, когда мы приезжаем в Домик Желтого Дятла, этот безобразник тоже является. Не пускайте его!…
Началась паника. Аладдин схватил лампу, чтобы вызвать джинна. Но это оказалось ненужным: Педриньо сразу же вышел на арену, одетый уже как директор цирка, и сказал:
— Тише! Тише! Не пугайтесь! Чудовище уже далеко отсюда. Крошка так укусила его в бороду, что только синий дым пошел, — и он показал публике клок бороды Синей Бороды.
Все осмотрели клок, и каждый взял себе синий волосок на память.
— Клоуна! — снова крикнул Мальчик с Пальчик.
— Кокосовые лепешки! — промяукал Кот в Сапогах. Соседские мальчишки топали ногами. Педриньо решил начать представление и дал сигнал, стукнув молотком по старой лопатке, привешенной на веревочке, — блум-м, блум-м, блум…
Глава 4.
Представление.
В цирке царило веселье. Даже если бы представление оказалось неудачным, зрители чувствовали бы себя вознагражденными хотя бы тем, что собрались вместе. Гости из Страны Прозрачных Вод были в восторге от общества обитателей Страны Сказок, которых знали до сих пор только по книжкам. А этим последним уже давно не случалось находиться среди настоящих живых детей, и они просто глаз с них не сводили.
Уже третий раз ударил молоточек, а представление все не начиналось. Носишка, правда, считала, что лучше всего начать немедленно и больше не готовиться — перед смертью не надышишься! Но Педриньо возражал:
— Нельзя начать, пока не придет бабушка. Она еще одевается. Бабушка гладит свое шелковое платье, которое ей сшили в начале нашего века. Тетушка Настасия, не знаю, придет ли, она стесняется…
— Пусть не дурит и идет. Я ее сама всем представлю, — сказала Носишка.
Наконец обе старушки пришли: донна Бента — в шелковом платье, а тетушка Настасия — в белом переднике. Носишка нашла, что нужно обеих представить публике, потому что многие их здесь не знали. Поэтому она встала на стул и торжественно произнесла:
— Уважаемые гости, я имею честь представить вам бабушку, донну Бенту де Оливейра, племянницу знаменитого каноника Агапито Заприкозу де Оливейра, который уже умер. А это тетушка Настасия, черная фея, — у нее душа добрая, а руки золотые.
Аплодисменты не смолкали, пока обе старушки гордо рассаживались на особых местах, оставленных специально для них в ложе дирекции.
— Можно начинать, — сказал Педриньо сестре, — пойди подготовь Эмилию; я займусь клоуном.
Так как первым номером программы была наездница, то Носишка поспешила к Эмилии: она в последний раз одернула на своей питомице юбочку и дала ей последние наставления. Впервые в жизни знаменитая кукла нервничала… «Блум-м, блум-м, блум…» — прозвенела лопатка. Занавес открылся, и кукла грациозно вылетела на арену верхом на своей лошадке с хвостом из петушьих перьев. Она была встречена громом аплодисментов. Легким наклоном головы Эмилия приветствовала публику, послала в толпу несколько воздушных поцелуев и поскакала. Она сделала несколько кругов вокруг арены, то сидя боком в седле, как амазонка, то стоя на одной ножке, как балерина.
— Хороша! — воскликнула донна Бента. — Никогда бы я не подумала, что номер Эмилии выйдет таким удачным.
Тетушка Настасия только пробормотала: «Господи!» — и перекрестилась.
Когда настал момент прыгать через обручи, из-за кулис вышел Представь Себе, неся три обруча. Бедняга! В своем ковбойском платье, которое с таким вкусом сшила Носишка, он выглядел еще уродливее. Аладдин обернулся к Коту в Сапогах и промолвил: «Такой во сне присниться может!», а Мальчик с Пальчик заорал: «Выдерни гвоздь, пугало!»
Этот гвоздь на спине у Представь Себе, шляпка которого показывалась всякий раз, когда он снимал шляпу, и острие которого протыкало все куртки, был предметом вечного раздора в Домике Желтого Дятла. Педриньо находил, что надо пригласить доктора Улитку, чтоб он оперировал деревянного человечка, спилив своей медицинской пилочкой кончик гвоздя. Но сестра была другого мнения и находила, что этот гвоздь — единственная защита бедного человечка. И потом, это была удобная вешалка на время прогулок: чтобы вешать легкие вещи типа шапочки или зонтика Эмилии, ничего не могло быть лучше. И по этим практическим соображениям кончик гвоздя продолжал торчать на спине у несчастного.