Когда Чармейн вернулась в кухню – снова сухая, если не считать волос, в самой старой одежде и в тапочках, – она стала относиться к Питеру заметно добрее.

– Узнай, как попросить ужин, – сказал Питер, когда Чармейн пристраивала мокрые туфли сушиться у очага. – Умираю с голоду.

Было видно, что ему гораздо уютнее в старом синем костюме, в котором он появился в доме.

– У нас еще остались пироги в сумке, которую вчера принесла мама, – сказала Чармейн, стараясь выбрать для туфель самое подходящее место.

– Нет, – ответил Питер. – Я все съел на ленч.

Доброе отношение разом испарилось.

– Прожорливая свинья, – припечатала она и постучала по стене, чтобы раздобыть корма для Потеряшки.

Несмотря на все оладьи, съеденные в Королевской резиденции, Потеряшка при виде новой собачьей мисочки пришла в восторг.

– И ты тоже прожорливая свинья, – сообщила Чармейн, глядя, как Потеряшка заглатывает корм. – Куда в тебя только помещается? Дедушка Вильям, где нам взять ужин?

Ласковый голос стал теперь слабым-слабым:

– Постучите по двери кладовой и скажите: «Ужин», душенька.

Питер добежал до кладовой первым.

– Ужин! – проревел он, изо всех сил ударив по двери.

Со стороны стола послышался какой-то шлепок с перестуком. Чармейн и Питер повернулись посмотреть. Рядом с открытым чемоданом лежала баранья котлетка, две луковицы и репа. Чармейн с Питером уставились на них.

– Все сырое… – огорошенно проговорил Питер.

– И на двоих не хватит, – протянула Чармейн. – Ты сможешь это приготовить?

– Нет, – ответил Питер. – У нас дома готовит только мама.

– У! – воскликнула Чармейн. – Зла не хватает!

Тут, конечно, Чармейн с Питером столкнулись лбами у очага. Потеряшка отскочила с дороги, а они по очереди постучали по очагу и прокричали: «Завтрак!» Однако эти чары, судя по всему, действовали как положено только по утрам.

– Я бы и от копченой селедки не отказалась, – сказала Чармейн, окидывая два подноса тоскливым взглядом. На них стояли булочки, мед и апельсиновый сок – и все.

– Я умею варить яйца, – сказал Питер. – Потеряшка будет есть баранью котлетку?

– Она съест все что угодно, – сказала Чармейн. – Совсем как… совсем как мы. Хотя репу, наверное, не будет. Я бы не стала.

Ужин получился унылый. Питер сварил яйца, но они у него получились, если можно так выразиться, очень крутые. Чтобы отвлечь от них Чармейн, Питер спросил, как она провела время в Королевской резиденции. Чтобы отвлечь их обоих от того, что невозможно крутые яйца очень плохо сочетались с медом, Чармейн все ему рассказала. Питер очень заинтересовался тем, что король, по всей видимости, ищет золото, а еще больше заинтересовался появлением Моргана и Светика.

– И огненный демон? – переспросил он. – Два маленьких ребенка с магическими способностями и огненный демон в придачу! Наверняка у принцессы с ними хлопот полон рот. Надолго они приехали?

– Не знаю. Никто не говорит, – сказала Чармейн.

– Тогда спорю на два Послеобеденных чая и один Утренний кофе, что принцесса выставит их вон еще до субботы, – сказал Питер. – Ну что, поела? Я хотел показать тебе, что лежит у дедушки Вильяма в чемодане.

– А я хочу почитать книгу! – запротестовала Чармейн.

– Нет, – отрезал Питер. – Почитать можешь когда угодно. В чемодане полно полезного для тебя лично. Я тебе покажу.

Он отодвинул подносы с завтраком и пододвинул чемодан к Чармейн. Чармейн вздохнула и нацепила очки.

Чемодан был до краев набит бумагой. Поверх всего лежала записка, написанная красивым, но дрожащим почерком дедушки Вильяма. «Для Чармейн, – говорилось в записке. – Путеводитель по Дому». Под ней был большой лист бумаги, весь исчерченный перепутанными извилистыми линиями. На линиях через равные промежутки были нарисованы квадратики с надписями, и каждая из них у края листа кончалась стрелочкой, рядом с которой значилось: «Неисследованные области».

– Это упрощенная карта-схема, – объяснил Питер, когда Чармейн достала бумагу из чемодана. – Все остальное в чемодане – подробная карта. Она раскладывается. Посмотри. – Он взялся за следующий листок и потянул, и оказалось, что листок прикреплен к нижнему, а тот – к своему соседу и что они аккуратно сложены по формату чемодана. Карта вылезла на стол длиннющим зигзагом. Чармейн смотрела на нее с тоской. На каждом листе были аккуратно начерчены комнаты и коридоры, а рядом с каждым чертежом стояли аккуратные пояснения. Пояснения гласили, например: «Здесь два поворота влево» или «Здесь два шага налево и один направо». Рядом с комнатами были вычерчены рамки, где тоже было что-то написано – иногда что-нибудь краткое, скажем «Кухня», а иногда пространное – в одной рамке значилось: «Мой запас колдовского сырья, который постоянно пополняется благодаря чарам приобретения, которыми я, признаться, горжусь. Прошу заметить, что ингредиенты на полках по левую руку от входа крайне опасны, обращаться с ними следует с предельной осторожностью». А некоторые соседние листы оказались исчерчены сетью коридоров с надписями: «В неисследованное северное крыло», «К кобольдам», «К главному котлу», «К бальной зале; сомневаюсь, что мы когда-либо найдем ей применение».

– Хорошо, что я даже не открывала этот чемодан, – сказала Чармейн. – В жизни не видела такой запутанной карты! Неужели это все – один наш домик?!

– Так и есть. Он огромный, – ответил Питер. – Если ты внимательно посмотришь, то увидишь, что то, как карта сложена, – это подсказка, как попасть в разные части дома. Смотри, вот на верхней странице гостиная, но когда переходишь на следующую страницу, то попадаешь не в кабинет и не в спальни, потому что листы с ними отогнуты в обратную сторону – вот, видишь? А попадаешь в кухню, потому что лист с ней отогнут в ту же сторону…

Голова у Чармейн пошла кругом, и пришлось заткнуть уши, чтобы не слышать восторженных объяснений Питера. Чармейн вгляделась в перепутаницу линий на том листе бумаги, который лежал перед ней. Можно было считать, что в нем легче разобраться. По крайней мере, Чармейн увидела, что слово «Кухня» красуется точно посередине, а рядом – «Спальни», «Бассейн» и «Кабинет». Бассейн?! Нет, такого не может быть! Один особенно заковыристый завиток вел направо, под всеми квадратиками с надписями, и уходил в клубок, в квадратике над которым стояли слова «Конференц-зал». Из этого квадратика шла стрелка с надписью: «В Королевскую резиденцию».

– Ух ты! – воскликнула Чармейн. – Отсюда можно попасть прямо домой к королю!

– …на горную лужайку, где говорится: «Конюшня», но я не понимаю, как туда попасть из этой мастерской, – распространялся Питер, вытягивая из чемодана очередной зигзаг. – А вот «Запасы провизии». Тут сказано: «Действуют заклятья стасиса». Знать бы, как их снять. Но самое интересное – это места вроде вот этого, где написано: «Хранилище. Всякий хлам? Когда-нибудь непременно исследовать». Как ты считаешь, он сам сконструировал это искривленное пространство? Или, когда он тут поселился, все уже так и было?

– Он его нашел, – ответила Чармейн. – Видишь, на стрелках написано: «Неисследованное», – значит, он еще не выяснил, что там.

– Возможно, ты и права, – рассудил Питер. – Он ведь пользуется только центральной частью. Можем оказать ему услугу – исследовать еще что-нибудь.

– Давай, если хочешь, – сказала Чармейн. – А я пойду почитаю.

Она сложила листок с перепутаницей линий и сунула в карман. Завтра не придется далеко идти.

К утру парадная одежда Чармейн не просохла. Пришлось оставить ее уныло развешанной по комнате и одеться не в самую парадную – и при этом ломать голову, удастся ли оставить сегодня Потеряшку с Питером. Пожалуй, нет. Вдруг Питер попробует еще какие-нибудь чары и вывернет Потеряшку наизнанку или чего похуже?

Само собой, Потеряшка резво засеменила вслед за Чармейн в кухню. Чармейн постучала по стене, раздобыла собачьего корма, а потом – не очень уверенно – попросила завтрак себе. Может быть, они с Питером израсходовали чары, когда потребовали завтрак вчера вечером?

Оказалось, что нет. Сегодня Чармейн получила полный поднос – с чаем и кофе на выбор, тостами и полной тарелкой чего-то из риса с рыбой, а потом еще персик. Кажется, чары извиняются, решила она. Рис с рыбой ей не очень понравился, поэтому она почти все отдала Потеряшке, которой он понравился, как понравилась бы любая пища, поэтому от собачки довольно сильно пахло рыбой, когда Чармейн развернула свою перепутанную карту и собралась отправиться в Королевскую резиденцию, а Потеряшка засеменила за ней.

При взгляде на перепутанные стрелки Чармейн растерялась. Правда, вчера при виде карты в чемодане она растерялась еще сильнее. Она попробовала было складывать схему так и сяк, чтобы повторить то, что было в чемодане, но ничего хорошего из этого не вышло. Несколько раз повернув направо и налево, Чармейн обнаружила, что оказалась в каком-то зале – просторном и светлом благодаря большим окнам, которые выходили на реку. За рекой открывался красивый вид на город, где Чармейн, к вящей своей досаде, различила золотую крышу Королевской резиденции, сверкавшую на солнце.