Художник успел вернуться вовремя, потому что на маршальском дворе подходил к концу суд над Маленьким Охотником.

– Ты всё ссылаешься на несуществующего Голубого Бизона? – громогласно спрашивал прокурор, а любопытный писец, выбирая из его речи самые грозные слова, строчил обвинительный приговор.

– Я требую, – продолжал прокурор, – самого строгого наказания во-первых за ложь, во-вторых за очковтирательство, в третьих за сочинение басен о несуществующем Голубом Бизоне.

Прокурор так увлёкся речью, что не видел того, что уже увидели все.

За деревом репой-пальмой стоял удивительный Голубой Бизон.

Остановился и перестал писать любопытный писец. Маршал Дубас ещё больше надул щеки и раскрыл рот. Фрейлины-стражницы замерли на королевской стене, и одна от удивления сняла шлем и по плечам её рассыпались прекрасные золотые волосы. Но никто на это внимание не обратил. Сажка и Хрюк напряглись, словно гончие перед прыжком. А прокурор продолжал бубнить, не отрывая глаз от бумаг. Закончив читать ещё один лист, он сделал паузу, и наступила полная тишина.

– Дай, хочу, – закричал вдруг, протягивая руки маршал Дубас.

Сажка и Хрюк разом бросились к бизону.

А белокурая стражница уронила шлем с высокой королевской стены, и он со звоном упал. Крокодил, спавший на вершине репы-пальмы, проснулся и решив, что это сигнальный гонг, прыгнул с дерева и проглотил подскочивших Сажку и Хрюка. Проглотив двоих, он опять не полез на дерево, а отправился переваривать проглоченных в кусты. Только тогда прокурор оторвал глаза от бумаг и увидел Голубого Бизона.

От удивления в первый момент он не смог ничего вымолвить, а когда к нему вернулась, наконец, речь, разорвал обвинительный приговор и произнёс:

– Вольному воля.

Распахнулись дверцы беседки-темницы и появился бледный но радостный Маленький Охотник. Художник хотел было броситься и обнять его, но во время вспомнил, что для Охотников объятья запрещены.

– Спасибо, мой верный друг, – сказал ему Маленький Охотник, – ты выручил меня и осуществил мою мечту. Теперь у водяных человечков появятся стада домашних зверей, и только этот Голубой Бизон способен пасти их так, чтобы они никогда не превращались в тараканов и мышей.

Конечно, Маленькому Охотнику хотелось приласкать Голубого Бизона, погладить его, погружая руки в его шелковистую шерсть, но он только ласкал его взглядом, приговаривая:

– Я буду кормить тебя световыми зайчиками. Принесите свет.

На огромном серебряном блюде принесли горку комочков света и поставили перед бизоном. И тот с удовольствием проглотил их перед дорогой. С оружейного склада Маленькому Охотнику прислали новую электрическую пулю. Он уже собрался в обратный путь, когда ему закричали с королевской стены:

– Погоди, Маленький Охотник. Одна из принцесс полюбила тебя.

Пожалуйста, угадай кто?

На королевской стене появились прекрасные принцессы. Они были удивительной красоты. Одна загорелая с черными, как воронье крыло, волосами, другая бледная с нежно-розовым румянцем щёк.

Пока Художник путешествовал, принцессы обменивались букетами с Маленьким Охотником. Стража не видела в этом ничего опасного. Но это были букеты-письма, говорящие языком цветов, и одна из принцесс полюбила Маленького Охотника.

Выбор женихов для принцесс был делом государственной важности, и поэтому сам король занимался таким выбором среди других государственных дел. Но король задержался в заморских странах, а принцесса, полюбившая Маленького Охотника за мужество и благородство, не хотела с ним расставаться. Ей хотелось с ним разделить трудную охотничью жизнь, но она была послушной дочерью и должна была получить согласие короля.

Две принцессы неописуемой красоты стояли теперь на королевской стене. Принцесса Чёрная смотрела Охотнику прямо в глаза, а Белая потупилась, и Маленький Охотник угадал, что полюбила его Принцесса Белая.

– Оставайся, – кричали фрейлины Маленькому Охотнику, – вернётся король и устроим свадебный пир. А пока оформим тебе отсрочку.

Но Маленький Охотник был человеком долга и не мог бросить свой пограничный пост. И Белая Принцесса обещала ему получить согласие короля и приехать на границу, а Чёрная обещала попросить у короля орден Дружбы для Маленького Охотника. Затем Маленький Охотник поклонился всем церемонным поклоном и, надев сапоги-скороходы на себя и на Голубого Бизона, перенёсся с ним в Пограничье.

Оказалось, что и Принцесса Черная выбрала жениха. Белая полюбила Маленького Охотника, а Принцессе Чёрной понравился Художник. И она хотела дать ему поручение – известить короля, но одновременно хотела, чтобы он не отлучался из страны, потому что желала, чтобы любовь её к Художнику, как и Художника к ней, окончательно созрела.

– Милый Художник, – сказала ему принцесса, – отыщите поскорей Короля. Мы вас очень об этом просим.

А где его найти? Художник сначала отправился в гавань, но корабль Ловиллы уже уплыл. Оставалось только довериться посредникам, что сидели на длинной скамейке в порту.

– Мы – посредники, – объяснили они ему, – мы выполняем любые поручения – чужие желания.

– А что чаще вам поручается?

– Доставлять посылки и знаки внимания.

– Уважаемый посредник, – сказал Художник одному из них, – а у тебя самого нет ли собственного желания?

– Не знаю, – растерянно ответил посредник, – мне хочется то, что поручено.

– Как же так, – удивился Художник, – вот сейчас тебе самому что-нибудь хочется?

Посредник на минуту задумался, как бы прислушиваясь к себе.

– Нет, – ответил он твердо, – и я – робкого десятка.

Робкий десяток занимал самый край посреднической скамьи. Все они сидели понурясь. Так они были приучены, ждать подолгу: час, а если нужно и год, ожидая задания – поручения.

– Эй, лёт-быстролёт, мой друг, – прогремел вдруг над гаванью громкий голос, – мой верный друг и помощник, есть у меня для тебя задание, только тебе по плечу. Ты ведь у нас – не робкого десятка.

Робкий сморщенный человечек из робкого десятка встал и вышел на шаг вперёд. И стал не похож на себя. Он весь подрагивал от возбуждения. И было видно, что он уже не робкого десятка, а сам по себе. Горделиво поглядывал он на других и верил, что он – верный друг и помощник громкого голоса. Его лучший друг.

– Лети-ка, друг, в Лазоревое Лукоморье, – вещал тем временем громкий голос, – там увидишь корабль со светящимися парусами. На нём отыщешь Моряка Ловилу.

Лёт-быстролёт так и вздрагивал от нетерпения. Ему очень захотелось выполнить поручение. До этого он совершенно не знал, что ему хочется? А теперь у него не было сомнений в том, что больше всего на свете ему хочется лететь именно в Лазоревое Лукоморье к кораблю со светящимися парусами. От нетерпения у него зачесались пятки, он подпрыгивал и порывался лететь, но не знал зачем и каким будет следующее поручение, а лететь наобум за тридевять земель – было занятием бессмысленным. И он, как умел, сдерживал себя.

– Лети к Ловиле, – гремел громогласно голос, и передай ему поручение отправиться в город Лимпур, к королю..

– Постойте, – закричал вдруг Художник, – Мне тоже нужно кое-что передать королю…

И он побежал на чердак розового здания, откуда гремел этот Голос. На чердаке в малюсенькой комнатке сидел маленький лысый человек и говорил в микрофон обыкновенным голосом, а микрофон делал его громогласным.

– Постойте. Мне тоже необходимо, – закричал с порога Художник, – мне тоже нужно передать королю…

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – боязливо взглянул на него человечек у микрофона. – Ведь всем что-нибудь нужно. Так что хотите вы передать королю?

– Передайте, пожалуйста, королю: его присутствие необходимо. Принцесса, дочь его, полюбила храброго Охотника и желает выйти за него замуж.

– Кроме того передай королю, – загремел над гаванью громкий голос, – что его ждут в королевстве неотложные семейные дела. Лёт-быстролёт, ты постиг поручение, запомнил?

– Постиг и запомнил, – закричал в нетерпенье Лёт-быстролёт.

Он стукнул пятками и, набирая скорость, взвился ввысь.

Но не уменьшился, а увеличился, потому что по законам этой страны чем больше скорость, тем больше и сам становишься. И это было удобно. Например, улетевший Лёт-быстролёт оставался отлично виден, хотя улетел уже очень далеко.

Художник наблюдал за полётом с набережной, а Громкий голос давал уже новое указание:

– Эй, кто ещё тут неробкого десятка?

Поднялся ещё один робкий человечек. Однако, встав, он выпятил грудь и надул щёки, упёр руки в бока и дерзко взглянул на других из робкого десятка.

– Послушай-ка, друг, поспеши следом за ним. Постиг? – командовал громкий голос. – Передай ему, что он – неумейка и робкого десятка. Его нельзя посылать с важным поручением. Он так раздулся теперь, что непременно разнесёт и корабль и Ловилу, и сам пострадает от удара. Как говорится, спешить нужно медленно. Смотри и сам не особенно разгоняйся, а то раздуешься с гору.