Опамятовавшись, Уилл так и ахнул:

– Кто… что это там?!

– А на кого мы, по-твоему, похожи? – Отчетливо слышимый голос звучал раздраженно.

Девочка указала пальцем:

– Это По… Оно бывает немного несдержанным, не сердись на него. Им на Той Стороне не до приличий. А вон то – Узелок.

Косматая тень тихо выдала нечто среднее между «мяу» и «гав».

Уилл с трудом сглотнул:

– Получается, они… они… они – настоящие привидения?!

– Вообще-то со мной можно напрямую общаться, – надулось По, и по краям у него включилась «подсветка» – казалось, края силуэта начали тлеть. – Кажется, уже ясно, что я тоже говорить умею!

– Конечно, это привидения, – сказала девочка. – А ты как думал?

– Да, но ведь они… они… они же… – Уилл не нашел нужных слов и бесповоротно почувствовал себя дураком. Всего глупее казался ему вопрос, который он собирался задать, но обойтись без него было никак невозможно. Он только не знал, к кому обратиться, к девочке или к этому По, так что просто закрыл глаза и осведомился в пространство: – А призраки… они не опасны? Я слышал, они людей пугают?..

– Либо ты завязываешь с идиотскими вопросами, – ответило По, – либо я такого холода за шиворот тебе напущу, что все зубы отстучишь!

– По, – проговорила девочка укоризненно. – Ты бы, что ли, помягче…

По обратилось в недвижную глыбу густой тьмы. Уилл заключил, что привидение смертельно обиделось.

– Они совсем не опасные, – сказала девочка, повернувшись к Уиллу. – Вот Узелок, например, такой ласковый…

И, словно в подтверждение этих слов, Уилл ощутил нечто бархатно-мягкое. Он опустил глаза и увидел у себя на коленях темную кляксу, из которой ему в лицо заглядывали два угольно-черных призрачных глаза.

– Мррав, – сказал Узелок.

Уилл осторожно поднес руку и погладил воздух у себя над коленями. Этот воздух показался ему не вполне пустым. В нем вроде бы ощущалась какая-то форма… какое-то присутствие…

Девочка одобрительно кивнула:

– Вот видишь?.. А По, когда не брюзжит, просто настоящее чудо, – добавила она чуть погромче. По буркнуло что-то в ответ, но что именно, Уилл не разобрал.

Он обратил внимание, что девочка называла По «оно», и задумался над этой странностью. Потом спросил:

– По – девочка или мальчик?

– Все различия утрачивают силу на Той Стороне. Так что По – ни то ни другое, и одновременно – все сразу. Точно так же Узелок – ни песик, ни кошка, но вроде как то и другое. Просто – питомец.

Чем дальше, тем интереснее, подумалось Уиллу.

– Но когда-то же они были… более определенными? Когда находились… по сию сторону?

– Ну, наверное, да, – ответила девочка, и Уилл понял, что для нее это особого значения не имело. – Они просто не помнят, и никто не может их за это винить. Они уже очень давно живут на Той Стороне. Так что теперь они – просто По и Узелок, и они – мои друзья! – Она наклонилась к уху Уилла и пояснила: – Они помогли мне убежать с чердака. Меня взаперти там держали…

При упоминании о чердаке сердце Уилла стукнуло невпопад. Он готов был сказать: «А я знаю!» – и поведать ей, как торчал на углу, глядя на ее окно, светившееся в темноте… Но в последний момент застеснялся и просто спросил:

– А почему ты убежала?

Девочка поерзала на месте, кажется, впервые ощутив некоторую неловкость.

– Просто время пришло, – расплывчато ответила она, но рука сама собой потянулась к деревянному ящичку, лежавшему на коленях. Уилл невольно задумался о том, что могло там храниться. Еще он подумал о шкатулке, которую должен был доставить Первой Леди и с которой, по сути, начались все его беды. Ну ведь точь-в-точь как эта была!.. Вот бы знать, какое непотребство держал в ней мистер Грей? Лягушачьи лапки, глаза тритонов, еще какую-то гадость?..

– Ну а ты? – спросила вдруг девочка. – Ты-то из-за чего здесь оказался?

Уилл тотчас решил, что она могла плохо подумать о нем из-за путаницы, которую он устроил с доставкой алхимического волшебства, и, не желая выглядеть в ее глазах недотепой, просто сказал:

– Да так… Захотелось немного мир посмотреть.

По кашлянуло в углу, и Уилл заподозрил, что привидение некоторым образом распознало неправду. Он быстро продолжил:

– Пошел на вокзал, прыгнул в первый же поезд. Спрятался от кондуктора в туалете, пока тот билеты смотрел… А то за здорово живешь бы с поезда вылетел!

– Ну ты и молодец! Умница, – одобрила девочка, и Уилл исполнился внутреннего свечения. Кажется, еще ни разу в жизни его не называли ни умницей, ни молодцом. – А нам пришлось прятаться в багажном вагоне. Ну и пылища же там!

– Во-во, я тоже все время так делаю, – позволил себе Уилл невинное хвастовство. – Не по мне это, на одном месте сидеть!

По опять кашлянуло.

Ну и шут с ним, главное, что девочка ему вроде поверила. У нее так и округлились глаза:

– А родители тебя не разыскивают?

Настал черед Уилла заерзать на жестком днище повозки:

– Я… нету у меня никаких родителей. Я сирота.

– Ой, прости, – сказала девочка. Помолчала и вдруг призналась: – Знаешь, а я тоже сирота. У меня и мама, и папа умерли.

– Мне жаль, – сказал Уилл. – Правда.

– Теперь мой папа на Той Стороне, – продолжала девочка. – Мы поэтому на запад и едем. Мы должны доставить его пепел домой, под иву… Там он сможет упокоиться с миром и отправиться дальше, в Иную Жизнь.

И она кивнула на коробочку у себя на коленях.

– Ясно, – протянул Уилл, хотя ничего толком не понял. Девочка была куда более странной, чем он мог ожидать. Он понял, что особого значения это для него не имеет.

– Может, твои родители тоже там, на Той Стороне, – сказала она.

– Может, – согласился Уилл. На самом деле он никогда на сей счет не задумывался. Он только знал, что они умерли во время эпидемии жестокого гриппа. Он в то время только-только родился и, конечно, их не запомнил.

Тут девочка неожиданно рассмеялась.

– Двое бездомных сирот, – сказала она, – и два привидения! Ну и компания подобралась!

– Да уж, – сказал Уилл.

– Компашка что надо, – буркнуло По.

– Мррав, – откликнулся Узелок.

Девочка протянула Уиллу узкую бледненькую ладошку.

– Меня зовут Лайзл, – сказала она.

У него снова невпопад стукнуло сердце. Лайзл! Ее зовут Лайзл! Как отчаянно он хотел узнать ее имя, и вот теперь, когда все вдруг выяснилось, нашел, что оно идеально ей подходило.

– А я – Уильям, – сказал он. – Можешь звать меня просто Уилл.

Он взял ее руку, и они улыбнулись друг другу в темноте.

Тарахтящая повозка катилась на запад, везя груз гробов и четверых безбилетников…

Этот год для миссис Сопло выдался очень тяжелым… Она была владелицей одноименной гостиницы с рестораном, помещавшейся на Кривой улице в городе Удач-Вилле.

Удач-Вилль был городом в некотором роде пограничным. Дальше по дороге на целых сорок семь миль не было ни единого населенного пункта. Дорога углублялась в красноватые холмы, где кругом простирались только поля да поля и лишь временами попадались фермерские дома.

Вот вам и причина, по которой ресторан и гостиница «Сопло» никогда не приносили особых доходов. Для этого здесь было попросту слишком мало приезжих. Разве что изредка забредет охотник-промысловик, держащий путь на север, да появятся сезонные рабочие, ищущие найма на фермах. Тем не менее если уж кто действительно прибывал в Удач-Вилль, то непременно останавливался в «Сопло», ибо других гостиниц в городке не имелось. Поэтому миссис Сопло без зазрения совести бодяжила водой супы и рагу и очень редко меняла белье в номерах, а в помощниках у нее ходил малолетний, несколько туповатый парнишка, лишившийся глаза во время аварии на шахте. Хозяйка платила ему безбожно маленькое жалованье, а ничего не подозревающим гостям вместо добрых ломтей мяса подавала обрезки от ножек и голов.

Таким образом ей удавалось худо-бедно сводить концы с концами.

Однако нынешний год выдался особенным. Как же тяжко пришлось бедной миссис Сопло!

Если б не это, вряд ли бы она пустила в свою гостиницу черноволосого человека, нарисовавшегося с утра пораньше у нее на пороге, бурча, что ему нужна комната – и пожрать. Она ведь сразу почуяла, что постоялец был «мутным», точно небеса над Кривой улицей. Ворюга, разбойник, а чего доброго, и убивец! Правда, он выложил на конторку две полновесные серебряные монеты. Весьма грязные и, без сомнения, краденые. Но деньги есть деньги – и миссис Сопло не смогла ему отказать.

И вот она наблюдала за тем, как он жадно заглатывал уже третью миску картофельного супа – так жадно, что беловатый навар стекал по его длинной засаленной бороде. Глядя на это, миссис Сопло только вздохнула. Были же времена – давным-давно, когда еще солнце светило, – и все кругом зеленело, и процветали окрестные фермы, и за столики в ее заведении присаживались добропорядочные трудяги, – пахари, жнецы, сборщики яблок и скотоводы. Они пили ее слабенькое вино и охотно платили за него втридорога, и смеялись долго и громко, и засиживались у огня, распевая песни и рассказывая какие-то байки…