«Эти пятна – души умерших», – растолковала Наташа. «Настоящее поле чудес», – от восторга у Любавы перехватило дыхание. Улыбнувшись сравнению, Наташа указала на копны и стога, разбросанные по полю: «Они символизируют одинокие звёзды и Плеяды; воз, его колёса и сломанная оглобля – Большую Медведицу; а косари – Орион». Слушая разъяснения сестры, Любава очарованно смотрела на мускулистого мужчину, беспрерывно метавшего стог сена. Благодаря точно рассчитанным движениям, аккуратный стог стремительно рос прямо на глазах. Крестьянин играючи орудовал вилами, не обращая внимания на нестерпимый жар, исходивший от солнечного божества. Переведя взгляд с человека на быка, который, покинув супругу, не торопясь, направился к сёстрам, Любава чуть не пропустила момент, когда вилы внезапно выскользнули из обессиленных рук – и полетели в жестяное небо. Проколов тонкую жесть, бесконтрольное орудие труда описало в воздухе полный круг – и упало в чистом поле. Между тем Зверь Сварогов настойчиво двигался к девочкам. Когда бык, тряся войлом, подошёл на рискованное расстояние, Любава, наконец, заметила, что он… одноглазый. Хорс проследил за движением пытливого взгляда. «Когда-то у меня тоже было два глаза, – перебирая сильными ногами, пророкотал бык. – Однажды ко мне незаметно подкралась змея и высосала один глаз. Её, злодейку, подослал Перун. Он говорит, что – двуглазый – я спалил бы всю землю. (От обильных слёз бычье «зеркало» стало ещё мокрее.) А то, что я каждую ночь вынужден окунаться в холодное море, чтобы не сгореть дотла, никого не касается?!» Преисполненный жалости к самому себе, Хорс разразился рыданиями, а его грузное тело зашаталось из стороны в сторону. «Надо что-то делать», – пролепетала Наташа – и, безрассудно придвинувшись к ярому зверю, обняла его за толстую шею. В нежных объятиях бык постепенно обмяк – и девочка, подсуетившись, достала из сумы золотой символ, украсив им бычью шею. После секундного колебания старшая сестра встала рядом с младшей. Однако опасения Любавы не подтвердились. Увидев червонное золото, Зверь Сварогов широко ощерился и одобрительно проревел: «Вам удалось мне угодить, красны девицы. Долг платежом красен. Скажите: что я могу для вас сделать?»
Пораскинув мозгами, Наташа поклонилась Солнцу в пояс: «Коли божество отдыхает – значит, не за горами Ваш заход. Будьте добры, повремените маленько. А то нам надо до полуночи поспеть к Перуну». При упоминании о Громовержце бык-солнце слегка поморщился, но вскоре усиленно закивал «зеркалом»: «Ну что же, будь по-вашему. Уважу негаданную просьбу, а ещё и подброшу вас кверху. К Перуну вряд ли заброшу, а вот на четвёртое небо наверняка попадёте». Подкрепляя слова действием, Зверь Сварогов поддел девочек на рога и, оглушительно заревев, перебросил их через три неба.
Погрузившись в небесную хлябь по самую шейку, сёстры изо всех сил закричали: «Караул!» Их истошные вопли слились с гортанными звуками охотничьего рога. Звуки становились всё громче и больно били по барабанным перепонкам. Оглушённые тонущие девочки не сразу углядели величавую ладью, плывшую им на помощь. На ладье в полный рост стоял седовласый старец с развевающейся на ветру густой гривой. В одной руке он держал Копьё Власти, а другой прижимал к дряхлым губам охотничий рог. Немощный старик трубил с такой нечеловеческой силой, что на его морщинистой шее одна за другой лопались синие жилы. На зазывные звуки со всех сторон слетались свистящие ветры и неугомонно носились вокруг ладьи. «Стрибог – бог ветров», – наконец, угадала Наташа, проглотив изрядную порцию небесной хляби. Оторвавшись от рога, властный старец приблизил к девочкам бесконечное Копьё Власти. Ухватившись за оружие, сёстры, как бабочки, вспорхнули в воздух – и опустились на ладью – недалеко от Стрибога. «Сейчас вызову лёгкий бриз», – провозгласил бог ветров – и без напряжения подул в охотничий рог. Зеркальная гладь воды покрылась пёстрой рябью, расступившейся под напором восхитительного судна. Гордясь прямым парусом, ладья грациозно скользила по синей бездне, потревоженной мелкими всплесками. Сёстры дрожмя дрожали от холода и от испуга, враждебно косясь на непредсказуемую хлябь. «Зря морщите личики, – осуждающе произнёс Стрибог. – Вода – это дар божий. Она появилась раньше земли. Даже мы, боги, почитаем небесную хлябь и зовём её ласково: Драва. Вода земная, небесная и человеческая связаны между собой. Обидите нашу Драву – разверзнутся хляби небесные – и опять падёт потоп на ваши головы». Послушав пророческую речь, Наташа опамятовалась, вынула из мокроватой сумы подмоченную муку – и рассыпала её над всемогущей Дравой. Тряхнув струящейся бородой, бог ветров сменил гнев на милость: «Вот это по-нашему, девоньки. Простите старика, если чем обидел, и поведайте: куда путь держите? каким ветром вас занесло на четвёртое небо?» Сёстры, перебивая друг друга, изложили суть своего путешествия. «Да… – задумалось божество. – С Перуном разговаривать – не в бирюльки играть. Отвезу-ка я вас в «Медвежий угол» – Храм Волосов. Там у нас сегодня дружеская пирушка: пищу богов вкушаем – нектаром запиваем. Одна божья голова – хорошо, а четыре – лучше. Посовещаемся промеж себя – авось что-нибудь и сообразим». Надув как следует дряблые щёки, старец выдул весь воздух в охотничий рог – и под давлением сармы ладья заходила ходуном. «Вперёд!» – выкрикнул бог ветров – и могучий ветер понёс судёнышко со скоростью 60 м/с. Доставив пассажиров в Храм Волосов, сарма, с позволения владыки, как стрела, пустилась домой – на Байкал. «Медвежий угол» потряс воображение сестёр необозримыми габаритами и внутренним убранством. Войдя под небесный свод Храма, девочки прежде всего обратили внимание на четыре золотисто-пурпурных трона. Лишь один из них был занят солнечноволосым зрелым мужчиной, который старился не по дням, а по минутам. «Это не иначе как Дажьбог, – припомнила Наташа. – Завтра утром он снова омолодится».
Под пронзительным, не знающим лжи, взглядом бога плодородия Любава невольно поникла, в то время как Наташа – с книксеном – поднесла божеству рогатый круг. «Добры девицы! – возрадовался Дажьбог. – Не хотите ли разделить с нами божественную трапезу? Чай, не лаптем щи хлебаем». У Любавы засосало под ложечкой, она подняла голову – и уставилась в великолепный стол, ломившийся под тяжестью амброзии. Чего здесь только не было: хурма, гранаты, яблоки, мёд, рыба, акриды, полынь, молодые почки, шоколад, нектар, родниковая вода. У девочки потекли слюньки, и она, не утерпев, бросилась к столу. «Это кто же к нам пожаловал?» – проревел низкий бас-профундо, и Любава, обернувшись, увидела прямо перед собой… бурого медведя. Споткнувшись на ровном месте, девочка подалась назад – вперёд выступила отважная младшая сестра. Присев перед лохматым зверем, Наташа протянула ему букет злаков. Медведь почесал высокую холку – и опрокинул на передние лапы своё коренастое тысячекилограммовое тело. Пока младшая сестра любезничала с медведем, старшая с интересом разглядывала небесный свод. Неожиданно под куполом неба появился… огнедышащий Крылатый Пёс. Сложив крылья, он камнем упал на свободный драгоценный трон. «Ну, теперь все в сборе, – информировал бог ветров. – Прошу любить и жаловать: бог плодородия – Дажьбог, бог огня и огненных стихий – Симаргл, владелец Храма – скотий бог Волос и я – бог ветров, зовусь Стрибогом». «А теперь представь нам красных девиц», – попросил Крылатый Пёс – он же огненный бог Симаргл. «Мужественных девиц зовут Любава и Наташа, – с уважением произнёс Стрибог. – Они направляют свои стопы к самому Громовержцу, чтобы отобрать у него Дювэ». «К Перуну?!» – зло проревел скотий бог Волос – в обличье бурого медведя. «Угомонись ты, ради всего святого! – прикрикнул Дажьбог. – Все знают о твоих отношениях с Громовержцем. Не надо было красть его жену». «Перун вряд ли отпустит своего любимчика», – дохнул огнём Крылатый Пёс. «Может быть, его чем-нибудь задобрить?» – осенило седую голову Стрибога. «У нас есть германские ирисы», – поспешила уведомить Наташа. «Ай да девоньки, ай да красавицы! – похвалил Дажьбог. – Подарите Громовержцу его любимые цветы – он и растает. А если всё же ирисы не помогут, обратитесь к любимой жёнушке Перуна – Мокоши. Что-то я не припомню, чтобы Хозяин ей в чём-нибудь отказывал».
На том и порешили. А порешив, перешли от слов к делу – и пересели за праздничный стол. Полакомившись амброзией, Любава подняла глаза к небу – на небосклоне сгущались сумерки. «Нам пора», – на правах старшей сестры высказалась Любава. «Пора так пора, – поддакнул ей Стрибог.
– Сейчас прикажу моему ветру вам поспособствовать. На девятое небо он, конечно, не полетит – боится Маркутов. Зато доставит вас на седьмое – попадёте прямо в ирий».
Не успели девочки и глазом моргнуть, как почувствовали себя в настоящем раю. Кругом благоухали цветы и деревья – и благозвучно пели сладкоголосые райские птицы. «Не хватает лишь змея-искусителя», – остроумно пошутила Наташа… и наступила на извивающуюся змею. Девочка ощутила, как сердечко провалилось в пятки, – и побежала куда глаза глядят. Старшая сестра последовала за младшей. Сёстры со всех ног бежали по ирийскому саду, которому не было предела. В конце концов ноги у них подкосились – и они грохнулись оземь. Очнувшись, девочки присмотрелись и прислушались. Их окружала сказочная красота. Растения и животные поражали бесчисленным разнообразием. Всё развивалось и жило полной жизнью.