Тане стало не по себе. Она была почти уверена, что эти неведомые существа явились сюда со вполне определенной целью, как-то связанной с ней самой. И, судя по их виду, ничего хорошего от них ждать явно не приходилось.
«Если они начнут карабкаться – я успею еще вскочить на контрабас», – успокоила она себя.
Внезапно дверь скрипнула. В комнату вошла тетя Нинель, поправила на Пипе одеяло, а затем, выглянув на лоджию, подозрительно спросила:
– Кого ты там высматриваешь?
Растерявшись, Таня что-то пробормотала. Но, видимо, тетя Нинель задала вопрос без всякого желания получить ответ. Выглядывать в окно она явно не собиралась. Вместо этого она внимательно уставилась на свитера, которые Таня успела уже надеть, готовясь к ночному перелету.
– Холодно тебе, что ли? – словно решившись на что-то, спросила она. – Ладно, давай бери одеяло и марш в гостиную!
Таню точно обухом по затылку ударило. И угораздило тетю Нинель проявлять великодушие именно теперь, когда она почти уже улетела в Тибидохс! Еще бы одну ночь на лоджии! Но тетю Нинель было не переубедить – она напирала, как бульдозер. Схватив Таню за руку, тетя Нинель отволокла ее в гостиную, где у огромного телевизора, занимавшего треть стены, стоял крошечный диванчик, под которым обычно спала такса.
– И не вздумай возвращаться на лоджию! Теперь ты будешь спать здесь до дет... Пока мы с дядей Германом не решим, что с тобой делать дальше, – поправилась тетя, вспомнив, вероятно, про детский дом для детей с уголовными наклонностями.
Тетя Нинель вышла. В двери Пипиной комнаты щелкнул ключ. Видимо, Пипа, разбуженная басом своей мамули, решила подстраховаться и теперь ни за что не откроет. Таня поняла, что ей суждено провести ночь в гостиной. Летающий контрабас и книга заклинаний остались на лоджии. Туда же вскоре прилетит и Баб-Ягун. Таня вскочила с дивана, чтобы подбежать к окну и, когда он появится, привлечь его внимание, но такса Полтора Километра глухо зарычала из-под дивана.
– Ты что там делаешь? А ну живо ложись! Учти, я сегодня всю ночь не буду спать! Буду ставить компрессы на лоб дяде Герману! У него завтра важное телеинтервью, и нужно, чтобы он выкинул из головы весь бред! – строго крикнула из-за двери тетя Нинель. Ее спальня была совсем рядом, и она могла слышать всякий шорох.
Таня села на диван. Сердце у нее колотилось. Как она сумеет встать, когда под диваном у нее чуткая такса, а за стеной злая тетка? Что может быть хуже ее теперешнего положения, когда свобода рядом, но недосягаема?
Еще дважды Таня пыталась прокрасться к окну, но всякий раз такса начинала злобно рычать и тетя Нинель строго окликала ее из-за стены. Похоже, она в самом деле не спала: время от времени слышался звук отжимаемой для компресса марли. Шуршание становилось все различимее. Теперь источник звуков был не только за окном, но и повсюду. Что-то скреблось за стеной, царапалось за шкафом. Даже трубы в ванной гудели как-то необычно, будто по ним кто-то пробирался наверх. Тане чудилось, что тысячи едва слышных голосов на разные лады повторяют одну и ту же фразу: «Дочь Гроттера! Дочь Гроттера! Смерть ей!»
Странно, что тетя Нинель со своим чутким слухом ничего не слышала.
– Что ты там возишься? А ну лежи смирно! Дядя Герман не может заснуть! – рявкнула она из-за стены. В голосе у нее было определенное злорадство. Неужели она знала? Хотя нет, она не могла знать. Таня оказалась в ловушке. Все ополчились против нее.
Неожиданно где-то за окном, со стороны лоджии, послышалось знакомое покашливание. Таня вздрогнула. Кто-то несильно, но различимо стукнул в раму. Неужели Баб-Ягун? А что, если, не найдя ее на лоджии, он решит, что Таня передумала или, напротив, уже улетела? Девочка хотела кинуться к окну, но спохватилась, что такса выдаст ее прежде, чем она вскочит, а тетя Нинель тотчас явится из соседней комнаты.
Трубы загудели и вдруг перестали. Почти сразу дверь в коридоре со стороны ванной легонько затряслась, будто кто-то толкал и царапал ее снизу. Такса зарычала. Она тоже слышала. Значит, ей не мерещится, и это все правда.
– Опять ворочаешься? Да что это такое? Дрянь неблагодарная... Тебе что, на лестничной клетке постелить? – окрысилась из спальни тетя Нинель.
Таня ощутила – еще секунда, и она зажмет уши руками и завопит: «А-а-а-а!» Нервы у нее были уже на пределе. Внезапно у нее с пальца соскользнуло что-то прохладное. Перстень! Она же все это время была в магическом кольце! Таня стала торопливо ощупывать складки одеяла, отыскивая его. Дверь мелко тряслась, кто-то за ней хрипел. Такса злобно клокотала из-под кровати. Но вот пальцы нашарили что-то... Кольцо... Таня поспешно надела его и стала припоминать усыпляющее заклинание, которое использовал Баб-Ягун. И почему она не повторила его? «Храпус? Сопелус? Трундус храпелус?Подушкис дрыхус?» Не то! Опять не то!
– Позор! Я буквально краснею! Никогда прежде мной не владела такая бестолочь! – громко сказало кольцо. – Неужели нельзя запомнить два простейших слова? «Пундус храпундус!»
– Эй! Я выхожу! Слышишь ты? Кто тебе разрешил включить телевизор! – заорала из спальни тетя Нинель. Ее каменные пятки яростно забухали по ковру, направляясь к двери.
Не задумываясь, Таня торопливо взмахнула рукой и, направив палец с кольцом в сторону, откуда приближались шаги, шепнула: «Пундус храпундус!» Зеленая искра скользнула к замочной скважине. За дверью послышался глухой звук падающего тела.
Одновременно шуршание в коридоре будто притихло. Послышался топот множества убегающих маленьких ног. «Кажется, они боятся магии. Поняли, что у меня кольцо», – подумала Таня.
Смело распахнув дверь в спальню, она увидела, что тетя Нинель, по-детски причмокивая губами, будто в поисках соски, оглушительно храпит прямо на полу, а на кровати с компрессом на лбу выводит высокие рулады дядя Герман. Громкий лай таксы уже не мог их разбудить. Поймав таксу, Таня решительно сунула совершенно обезумевшую собаку в шкаф к тете Нинель и, взяв с туалетного столика помаду, крупно написала на зеркале:
«Счастливо оставаться! Мои старые колготки и джинсы можете подарить кому угодно! Привет кролику Сюсюкалке! Р.S. Такса в шкафу».
Бросив помаду, Таня подбежала к окну и распахнула раму. Точно, в воздухе у лоджии ее кто-то ждал, но вот только Баб-Ягун ли? Исчез гипс, исчезли бинты, исчезла неуклюжая кровать. На весело фырчащем оранжевом пылесосе, сжимая в руках блестящую трубу с широкой щеткой, которая используется обычно для чистки ковров, сидел толстый мальчишка лет двенадцати, одетый в кожаный комбинезон. Его короткие светлые волосы торчали непослушным ежиком, щеки сияли румянцем, а нос самых картофельных очертаний был настолько вздернутым, что казалось, его дырочки смотрят в ту же сторону, что и глаза. Выплывшая из-за соседней крыши луна просвечивала сквозь его оттопыренные уши, рубиновые, как стеклышки в витраже.
Откуда взялся мальчишка и почему он прилетел вместо Баб-Ягуна? Или... или это он и есть? Таня вдруг сообразила, что, пока лицо было скрыто под бинтами, она не имела ни малейшего представления об истинном возрасте Баб-Ягуна. Но тогда почему Сарданапал прислал за ней мальчишку, почти ее ровесника?
Заметив Таню, мальчишка, явно рисуясь, ловко перебросил трубу из одной руки в другую и направил ее вниз. Тотчас пылесос сорвался с места так стремительно, что за ним едва можно было уследить. Мгновение – и вот он уже завис в воздухе прямо напротив окна. В ту же секунду над подоконником с пронзительным писком пролетело что-то маленькое и злобное. Мелькнуло кожистое крыло. Что-то подсказывало Тане, что это не летучая мышь. Баб-Ягун метнул вслед молнию из кольца, но существо ловко увернулось и ответило короткой струей светящейся сиреневой жидкости. Несколько капель ее попало на подоконник, и он задымился.
– Ох, мамочка моя бабуся! Я думал, они тебя уже сожрали! – с облегчением воскликнул Баб-Ягун, кивая на газон, где все еще копошились темные тени и силуэты. Теперь их было так много, что казалось, будто под лоджией громоздится огромный муравейник. Фигуры переползали, хрипели, толкались, наступали друг другу на головы. Вспыхивали красные угли зрачков.
– Кто они? – с ужасом спросила Таня.
– Да нежить, – небрежно бросил Баб-Ягун. – Кто-то наложил на люки здесь в округе заклинание привлечения. Я это сразу понял, когда увидел, сколько ее здесь пасется. И теперь нежить стекается сюда со всего города! Сейчас она просто толпится, но, когда ее станет еще больше, можно будет ожидать чего угодно... Я уже вызвал Поклеп Поклепыча с его ребятами. Скоро они тут все расчистят.
– Как расчистят?
– Да запросто. Снимут заклинания да захватят с собой Пожирало или Синего Дядю. Для поддержки. Нежить, едва видит их, сразу разбегается. Кстати, нам с тобой тоже лучше улететь. Не уверен, что ты обрадуешься, если Пожирало или Синий Дядя попадутся тебе на глаза. Я сам месяца три к ним привыкал. Да и то порой встретишь их где-нибудь, особенно ночью... Брр!