Уинстон заставил меня разыгрывать призрака, чтобы избежать очередной порки. Леди Памела убедила меня разыгрывать призрака, чтобы избавить Алису от неравного брака. И вот теперь лорд Сесил собирался вырядить меня призраком ради новенького замка и ста тысяч фунтов стерлингов, такой громадной суммы, что я даже не мог оценить ее величину!

После долгих мучительных раздумий я решился сказать лорду Сесилу:

— Ваша светлость недавно упрекнули меня, что я предавался забавам в вашем доме…

— Но теперь речь совсем не о забавах, Джон, — оборвал меня лорд Сесил. — Ты и в самом деле вдоволь позабавился по прихоти своей анархической фантазии. Но теперь речь идет об ответственной работе, выполнив которую, ты сможешь заслужить мое полное прощение и даже вечную благодарность.

На это, увы, возразить было нечего.

— Ваша светлость, — предположил я, поднатужившись, — наверное, хочет, чтобы я время от времени испускал свои «У-ух! У-ух!».

— Превосходно! Очень оригинально! Мы сможем даже ухать вдвоем, ты меня научишь… Но можно придумать и кое-что получше!

Лорд Сесил подлил немного виски в мой гранатовый сироп, что было дурным знаком, и, сев рядом со мной, стал вдохновенно меня убеждать:

— Гроб, преисполненный надежд, спит сейчас с улыбкой на устах в комнате принца Альберта, где я уложил его, собственноручно подоткнув одеяло.

Эта комната будит его воображение, поскольку Артур недавно являлся туда в одеянии пирата из тропиков. Гроб заплатил бешеные деньги мэтру Дашсноку, чтобы тот ссудил ему свое оригинальное оборудование для ночной фотосъемки, и, следуя методе изобретателя, в которую сам изобретатель свято верит, и с его помощью направил объектив в сторону двери. Чтобы увеличить шансы на успех, Гроб прихватил с собой апокалипсическую таксу, привыкшую учуивать призраков, — за прокат собачонки мэтр Дашснок денег не взял. Все в полном порядке! Тебе достаточно войти и встать в позу. С твоим опытом это не составит труда. Просто детская игра…

Я отбивался, как попавшая в капкан лисица. Но лорд Сесил был неумолим.

— Сто тысяч фунтов стерлингов, Джон, это приданое Алисы и Агаты. Это плата за содержание Уинстона в Итоне и за его обучение вплоть до Сандхерста [41] — для него это единственный шанс похудеть и избежать апоплексического удара. Я не могу с легким сердцем от этого отказаться.

Первый довод тронул меня даже больше, чем второй, и я почувствовал, что слабею.

Лорд Сесил встал…

— Ну же, веселее за дело! И день и час нам благоприятствуют. Куй железо, пока горячо — ты должен был выучиться этому правилу у мистера Гринвуда! Если нашему Гробу удастся в первую же ночь пребывания в Малвеноре сделать хорошую фотографию Артура, он будет в восторге, в упоении и подпишет с закрытыми глазами любой контракт!..

Повесив нос, я поплелся за лордом Сесилом до комнаты, выходящей в коридор. В этой комнате почти не осталось мебели и все было покрыто пылью.

— Здесь жил Уинстон, — понизив голос, пояснил лорд Сесил, — пока я не вверил его попечениям этого вьючного осла Дашснока.

Лорд Сесил порылся в шкафу, где царил полнейший беспорядок, и извлек оттуда два громадных никелированных револьвера и полный костюм Буффало Билла [42]…

— Я подарил это снаряжение Уинстону, когда ему исполнилось десять лет, чтобы приохотить его к оружию. Думаю, оно тебе подойдет…

Я был сражен.

— Но… ваша светлость, призраки не наряжаются ковбоями!

— Т-сс! Тише! Рядом спят мои дочери… Совершенно верно, шотландские призраки обычно не переодеваются в ковбоев. Но наш клиент — американец. Может ли Артур оказать ему большую любезность? Давай же, одевайся…

Я снова сбросил с себя свои лохмотья и с замиранием сердца вырядился Буффало Биллом. Мне казалось, что вид у меня самый нелепый. Хуже того, меня томило зловещее предчувствие.

Я рухнул в кресло…

— Умоляю вас, ваша светлость, отложим вылазку до завтра…

Лорд Сесил открыл коробку с пистонами, осмотрел их и стал заряжать револьвер, приговаривая:

— Вот что поддержит твой дух. Ты войдешь к гробовщику и двенадцать раз пальнешь ему в ноздри из револьвера. Тебе надо только нажимать на спусковой крючок, револьвер перезаряжается автоматически…

— Ваша светлость! Пощадите!

— Таким образом ты его разбудишь без труда, а ему будет что порассказать в своем клубе гробокопателей!

— Ваша светлость! Умоляю вас!

— Уши ему заложит от пальбы, ноздри наполнятся запахом пороха. А взгляду предстанет чудесное явление — ты сам. Ну а насчет того, чтобы пощупать… Он будет счастлив пощупать фотографию! В путь, Джон!

Я прирос к стулу.

Схватив меня за мой ковбойский пояс, лорд Сесил рывком поставил меня на ноги и сказал тоном уже более серьезным:

— Я ставлю на карту будущее моей семьи, Джон. А ты — свое собственное будущее. Если я останусь доволен твоими услугами, я порекомендую тебя моему старому другу лорду Фитцбэби: вот уже больше двадцати лет бедняга ночами не спит, все думает, где бы раздобыть призрака для своего родового замка в окрестностях Данди! Ты создан не для того, чтобы плесневеть на чердаке, а для того, чтобы время от времени в решающую минуту появляться то в одном, то в другом замке. Словом, жить в замке!

Меня словно озарило.

«Жить в замке!» Я вдруг вспомнил предсказание колдуньи: «Ни хозяин, ни гость, ни слуга. Ни человек, ни ангел, ни животное». Так неужели эта жизнь в замке означала жизнь призрака?

Лорд Сесил добавил с некоторой неохотой:

— Ну а поскольку с твоей помощью я получу сто тысяч фунтов стерлингов, новенький замок и памятную статую, я возмещу тебе два шиллинга шесть пенсов, которые ты заплатил Джеймсу в день твоего прихода в замок. Ничто меня к этому не обязывает, но я всегда слыл человеком щедрым.

Я встал и попросил дать мне оружие. Пора было с этим кончать.

Лорд Сесил спустился со мной на один этаж, успев убедиться, какой страшный скрип издают в полной тишине, царящей вокруг, мои слишком узкие сапоги. Я уж и не знал, как ступать, чтобы раньше времени не оповестить спящих о нашем приближении.

Когда мы проходили через бальную залу на втором этаже, лорд Сесил передал мне свою лампу, а меня решил понести дальше на руках…

— Господи, какой же ты легкий, Джон! — прошептал он. — Да ты, наверное, ничего не ел в кладовой. Отведал ли ты хоть индюшачьего паштета на старом портвейне, который готовит миссис Биггот?

— Да, ваша светлость. Он великолепен.

Я обвил руками шею лорда Сесила. Но лорд вдруг остановился и задумчиво уставился на продолговатое возвышение, где стоял черный рояль, — казалось, он прислушивается к музыке прежних балов, оживляющей воспоминания о лучших временах.

И, сдерживая волнение, лорд Сесил поделился со мной своими чувствами:

— В этом зале, Джон, вечером 1 августа 1885 года я в первый раз заговорил с моей будущей женой, это было по окончании мазурки… нет, кажется, экосеза. После мучительных колебаний я осмелился спросить ее: «Вам понравился тост с фазаном?» И она находчиво ответила мне своим нежным и мелодичным голосом: «Да. Он великолепен». Она уже любила меня, и это чувствовалось в каждом употребленном его эпитете. Вот и тут она стыдливо говорила о фазане, чтобы не говорить обо мне, — ты понял? Когда твои руки обвились вокруг моей шеи и ты сказал о паштете: «Он великолепен», это напомнило мне счастливейшую минуту моей жизни. Ах, моя дорогая Джорджина! Воображаю, как она смеется там, где она сейчас, глядя, как я держу на руках ковбоя, чтобы попытаться обеспечить приданое нашим дочерям!

Лорд Сесил справился с волнением и, двинувшись дальше, опустил меня на пол у дверей в комнату принца Альберта. А там он шепнул мне на ухо:

— Я возвращаюсь в свой кабинет. Подожди несколько минут, а потом открывай огонь. Я тогда мигом примчусь, чтобы отвлечь внимание твоей жертвы и поздравить ее с проявленным ею редким хладнокровием…

Чтобы уговорить меня отправиться к мэтру Дашсноку, Уинстон тоже уверял, что прикроет мое отступление. Я вспомнил матушкину поговорку «Яблоко от яблони недалеко падает». По-видимому, прикрывать отступление и отвлекать внимание было фамильным пристрастием.

— У тебя есть спички, чтобы осветить себе путь к бегству? Отлично! — И, отечески похлопав меня по плечу, лорд Сесил добавил: — Смелее, Джон! Я с тобой! Наше дело верное! Заколи мне этого борова по всем правилам…

И лорд Сесил, без сомнения, слишком старый, чтобы самому изображать призрака, удалился, унося лампу, а меня оставил у двери, из-под которой, в соответствии с инструкциями мэтра Дашснока, проглядывал луч света. Чтобы сфотографировать эктоплазму, ее, само собой, прежде всего необходимо увидеть.

Я постарался растянуть минуты ожидания, которые были предусмотрены лордом Сесилом. С тех пор как Джеймс схватил меня за шиворот, события разворачивались слишком быстро — одно волнение сменялось другим, одна выдумка другой выдумкой, и поэтому мысли мои путались и мешали действовать. Предсказание колдуньи и лорд Сесил подталкивали меня вперед. Но при этом у меня было такое чувство, что я попал в переделку, из которой мне не выбраться…