Пан Клякса снял сюртук, вытянулся в гамаке и заснул, мурлыча во сне, как кот.

Сказандцы последовали его примеру.

На следующее утро пана Кляксу разбудила тихая музыка.

Это один из сказандцев, по имени Амбо, вытянувшись в гамаке, играл на своей неразлучной сказолине старую матросскую песенку:

Пан Клякса стал посредине зала на одной ноге, сунул два пальца в рот и просвистел сигнал побудки. Спустя некоторое время вермишельки внесли на подносах чашки с томатным супом и рогалики из лапши.

После завтрака путешественники вышли на улицу, при свете дня город показался им гораздо красивее.

Возле домов, похожих на огромные пни, суетились вермишельки, одетые в разноцветные брюки и плетеные соломенные жилетки. На площадках дети играли в пятнашки и «классы».

Улицы утопали в зелени и цветах, а яркие колибри и попугаи, ручные, как курицы, клевали зерна, которые кидали им из окон девушки.

Но особенно пана Кляксу заинтересовало то, что делали мужчины.

Они сидели возле костров, опустив бороды в котлы, и из каждой бороды варился какой-нибудь суп. Женщины поддерживали огонь в очагах, время от времени деревянными поварешками помешивали суп и пробовали его на вкус.

Здесь были бороды томатные, свекольные, фасолевые, луковые, щавелевые.

Такими супами и питались вермишельцы. Но это еще не все.

Когда в суп нужно было добавить какую-нибудь приправу, мужчины натирали свои бороды особыми помадами — специями. Пан Клякса сразу узнал хрен, соль, перец, майоран, но были и такие, которые великий ученый не смог назвать, а уж он-то знал толк в кухне.

— Гениально! Фантастично! — то и дело восклицал он и бегал от котла к котлу, пробуя разные супы.

Но удивление его перешло все границы, когда на улице появились члены Важной Поварешки: обходя котлы, они опускали в них свои бороды, добавляя в суп нужную порцию лапши.

Окончив стряпню, вермишельцы вытащили из котлов свои чудесные бороды, насухо вытерли их полотенцами.

Девушки принесли тарелки и разлили суп, потчуя гостей и домочадцев.

Тут появился Главмакарон, и все почтительно приветствовали его.

В беседе с паном Кляксой глава Вермишелии рассказал, что лапшовые бороды выращиваются труднее всего.

— Простите, ваше величество, — явно смущаясь, сказал пан Клякса. — Хоть я и профессор химии университета в Саламанке, но все-таки я хотел бы задать вам один вопрос: можно ли дважды варить одну и ту же лапшу, вермишель, макароны?

— Сколько угодно, — снисходительно улыбнулся Главмакарон. — В том-то и штука, что питательные свойства наших бород неиссякаемы — варите ее хоть трижды в день. А чтобы меню всегда было разнообразным, вермишельцы с разными бородами объединяются в семьи. Семь семей составляют общину. Мы, обладатели лапшовых бород, обслуживаем только общины: кормить каждого вермишельца в отдельности мы просто не в состоянии.

Сказандцы слушали рассказ Главмакарона внимательно, но без особого восторга.

Пан Клякса потихоньку вынул из кармана аппарат для угадывания мыслей и ехидно сказал своим товарищам:

— Если я не ошибаюсь, друзья мои, вы уже мечтаете о бифштексе и говяжьей печенке. А вы посмотрите, какие великолепные богатыри выросли на здешних супах. Правда, жители этой страны не сочиняют сказок, но они прекрасны телом и душой.

После обеда члены Важной Поварешки вместе с Главмакароном повели гостей знакомиться с городом.

В историческом музее висел огромный портрет Супчика Ворчуна, поразительно похожего на Великого Сказителя. На постаментах стояли глиняные статуи предыдущих Главмакаронов, а под стеклянным колпаком лежало что-то напоминавшее железо.

Это действительно было железо — единственный кусок металла, который, по словам хозяев, уцелел в Вермишелии.

— Тридцать лет назад, — с грустью поведал Главмакарон, — на нас напали орды металлофагов. Они разорили нашу страну, сожрав все металлические предметы, которые с риском для жизни привезли из дальних странствий вермишельские мореплаватели. С тех пор мы решили обходиться без металла. Мы пользуемся только глиной, деревом и стеклом. Так мы обезопасили себя от нового вторжения варваров.

Знакомство с городом подтвердило слова Главмакарона.

И в ткацких, и в столярных мастерских все инструменты и машины были сделаны из полированного стекла, обожженной глины и твердого дерева.

Ближе к вечеру Важная Поварешка устроила прием в честь гостей.

Под пальмами на длинных столах были расставлены кувшины с душистым цветочным нектаром всевозможных сортов, лакомства из эвкалипта, фиников и орехов.

А вермишельцы уже хлопотали у костров, готовя ужин.

Вдруг пан Клякса сорвался с места и закричал, показывая на вермишельца с черной бородой:

— Есть!

Главмакарон, ничего не понимая, спокойно сказал:

— Красивая борода, правда? В нашем городе таких только пять. Мы готовим из них черную краску.

Пан Клякса подскочил к чернобородому, схватил его за бороду и опустил ее в котел.

— Есть! — закричал он в восторге. — Смотрите, капитан! Ведь это настоящие черные чернила!

Пан Клякса вытащил из кармана ручку, обмакнул перо в черную жидкость и стал что-то быстро черкать в блокноте.

— Смотрите! — кричал он сказандцам. — Что за чернила! Гениально! Фантастично! Мы должны любой ценой достать эту бороду! Возьмем ее в Сказандию! У нас будут чернила! Да здравствует черная борода!

Главмакарон только теперь понял, в чем дело. Он взял пана Кляксу под руку и торжественно произнес:

— Я и мой народ были бы безмерно счастливы выполнить желание такого великого человека и ученого. Мы были бы рады подарить потомкам Супчика Ворчуна не одну, а целых сто таких бород. Но, увы, они не принесли бы вам пользы, дорогие друзья. Если бороды отрезать, они увянут, как трава.

— Ты огорчил меня, почтенный друг, — тихо сказал пан Клякса. — Очень огорчил. Но, может быть, ты хотя бы позволишь одному из твоих подданных покинуть вашу страну и отправиться с нами в Сказандию? Мы засыплем его цветами и сказками, а он будет варить нам из своей бороды прекрасные черные чернила…

— К сожалению, это невозможно! — ответил Главмакарон. — Наш организм не приспособлен ни к какой другой пище, кроме нашей. Не будем больше говорить об этом. — И, повернувшись к сказандцам, он радушно сказал: — Друзья, прошу к столу!

Но у пана Кляксы пропал аппетит. Он держался поодаль, долго раздумывал, стоя на одной ноге, и наконец объявил своим товарищам:

— Завтра чуть свет мы отправимся дальше. А теперь — спать.

Над городом опустилась ночь.

Догорали костры. У вермишельцев не было искусственного освещения, его заменяла фосфорная приправа к супу, она помогала им видеть в темноте. Пану Кляксе и сказандцам пришлось на ощупь добираться до своих гамаков.

На рассвете капитан построил матросов в две шеренги и доложил об этом пану Кляксе.

— Вот теперь, капитан, ваши мысли мне нравятся, — сказал пан Клякса, взглянув на свой чудесный аппарат.

Когда путешественники вышли из Правительственного Дупла, их встретили дети и преподнесли каждому по букету цветов. Вся дорога до площади, на которой стояли винтолеты, была усыпана цветами.

Главмакарон и Важная Поварешка приветствовали гостей, метя бородами по земле.

Но каков был ужас пана Кляксы, когда он увидел вместо винтолетов груду жалких обломков, разбросанных в траве. Казалось, здесь прошел ураган, который смял кабины, переломал моторы, превратил все в пыль и прах.

— Что все это значит? — воскликнул пан Клякса, весь дрожа от гнева.

— Прости, — пробормотал Главмакарон, — это сделали наши дети. У них ведь нет никаких игрушек, а в машинах столько шариков, колечек, пружинок… Бедные малыши не смогли удержаться и разобрали все по частям. Не сердись на них за эту невинную шалость. Они ведь не знали, что винтолеты вам еще понадобятся.

Тут пан Клякса вспомнил, что еще вчера заметил в руках у детей различные металлические предметы, после чего стал сомневаться в набеге металлофагов на Вермишелию. Теперь он в ужасе смотрел на погнутые поршни, поломанные трубы, искривленные винты и рычаги, на перекрученные алюминиевые листы, из которых ребятишки строили себе домики в скверах.

— Мы погибли! — простонал капитан.

Сказандцы подняли отчаянный крик.

Матрос Амбо бросился к ребятишкам и хотел было уже поколотить их своей сказолиной, но его остановил свист пана Кляксы.

— Соблюдать спокойствие! — твердо сказал пан Клякса. — Слушать мою команду! Я знаю, что нужно делать!