Песенка снова начала читать, объясняя каждую строчку:

— «За красною стеной» — значит позади аббатства, откуда мы и пришли. Мы шли на восток через Лес Цветущих Мхов, а солнце встает на востоке, значит, мы нашли ту самую реку. Конечно, дороги по воде нам нет, но зато понятно, что Фенно с Белолисом поплывут по реке. Видите?

Позднецвет взмахом лапы показал на обломки лодок:

— Конечно видим! Но мы-то как можем плыть? Белолис не дурак, он разбил все лодки, чтобы его никто не мог преследовать.

Песенка с надеждой посмотрела на Дипплера:

— Дипп, неужели никак нельзя соорудить одну нормальную лодку из всех этих обломков? Ты ведь знаешь, как строят лодки.

Землеройка только головой покачал:

— Единственное, на что годны эти щепки, так это на костер. Чтобы сделать лодку, понадобится много дней, а то и недель. К тому же надо найти подходящее бревно и подтащить его к воде.

Песенка с удивлением посмотрела на поникших друзей:

— Вы что, готовы так все бросить? Ну нет, это не для меня! Я вполне могу пойти вдоль берега реки, куда бы она ни вела. — Песенка вскочила и решительно пошла вдоль берега. — Я не позволю им от меня уйти! Нет уж!

Через секунду белочки уже не было видно. Позднецвет и Дипплер переглянулись и побежали за ней.

— Подожди нас! Подожди!

Гельтор стоял перед Рэдволльским аббатством на таком расстоянии, чтобы ни стрелы, ни камни, выпущенные из пращи, до него не долетали. Командор взобрался на зубцы стены над привратницкой и крикнул в сторону фигуры, которая выглядела вопиюще неуместной в мирной, залитой солнцем долине.

Гельтору пришлось приложить обе лапы рупором к пасти, чтобы его слышали.

— Кровь за кровь! Тот, кого вы зовете Громом, убил Белолиса. Отдайте его нам, и после этого поговорим.

Командор от удивления чуть не упал вниз. Впрочем, тут же оправился и, подмигнув Грому, объявил:

— Хо-хо! Слыхал, приятель? Хотят пообщаться с тобой!

Глаза Грома блеснули, он взял короткое копье друга и тоже вспрыгнул на зубец стены.

— Это ты хотел со мной говорить? Стой на месте, я спущусь, и мы поговорим один на один!

Спрыгнув с зубцов, он побежал к лестнице, где его остановил брат Мелиот:

— Я знаю, воину трудно не ответить на вызов, но только глупец спешит попасться в ловушку. Тебя изрешетят стрелами, как только ты выйдешь за ворота. Пусть Командор ведет переговоры.

Рузвел Регуб хлопнул Грома по плечу:

— Он прав, друг. Командор крикнул Гельтору:

— Нет, приятель, извини, но старина Гром нужен нам здесь, в Рэдволле. Он сможет сразить других Белолисов, которые решат сунуться сюда. Что еще?

Гельтор взмахнул лапой, словно стирая аббатство с лица земли:

— Тогда вы все должны умереть!

Как только Гельтор опустил лапу, возникла пауза, и в тишине послышался какой-то гудящий звук. Командор соскочил с парапета:

— Ложитесь! Скорее ложитесь! Это лучники!

В воздухе, как злобные осы, зажужжали стрелы. Большая их часть перелетела через стену и воткнулась в газон. Гельтор взмахнул топором:

— Мы объявляем вам войну. Ваше аббатство окружено, мы останемся здесь до тех пор, пока не перебьем вас всех или пока вы не сдадитесь!

Командор снова появился на стене, держа в лапе стрелу. На него было страшно смотреть, те, кто его знал, видели, что он разозлился не на шутку. Выдра перекусила стрелу и разломала ее на мелкие кусочки.

— Отлично, лисы, вы хотите войну — вы ее получите! Рэдволльцы — создания мирные, пока на них не нападут. Можете начинать рыть себе могилы, потому что мы для вас их рыть не будем!

Баргл расставил землероек по постам на стенах и вслед за Командором и остальными спустился вниз. Рим-роза и Эллайо ждали их.

— Они говорили что-нибудь о нашей дочери и ее друзьях? — взволнованно спросила мама Песенки.

Гром улыбнулся, успокаивая ее:

— Нет, конечно, моя красавица. Они даже не знают, что Песенка с приятелями ушли из аббатства, иначе эти мерзавцы использовали бы их, чтобы заставить нас выйти, верно, Командор?

— Точно, приятель. У наших малышей хватит мозгов, чтобы не попасть в плен. Они знают, что делают.

Рузвел сидел опустив голову на лапы. Эллайо подошла и села рядышком.

— Нечего теперь убиваться, Рузвел Регуб, сейчас ты для своего сына ничего не можешь сделать. Так или иначе, мы окружены и выйти отсюда не можем.

Рузвел протер глаза лапой:

— Это из-за меня Позднецвет ушел. Как вы думаете, он когда-нибудь простит мои слова?

Эллайо крепко сжала лапу белки:

— Конечно простит. Позднецвет — хороший малыш, как наша Песенка. Он совсем не такой упрямый и вспыльчивый, как отец. Но в ближайшее время нам нужны именно такие упрямые и вспыльчивые воины, как ты.

Впервые с той ночи, когда произошла битва, Рузвел улыбнулся. Он встал и почтительно поклонился старой белке:

— Спасибо за ваши добрые слова. Когда надо будет сражаться и твердо стоять, не отступая ни на шаг, я буду упрямо стоять, и никто не сдвинет меня с места, потому что я именно такой упрямец, как вы сказали.

Опасаясь новой атаки лучников, Командор приказал всем, кроме часовых, укрыться в аббатстве. Флориан решил, что нечего терять время зря: если рэдволльцы действительно хотят защищаться, им нужно научиться обращаться с оружием. Ничего не зная об оружии, Флориан тем не менее ухитрился сделать вид, что готов научить всех и всему. Он построил рэдволльцев и своих артистов, вооруженных всевозможной кухонной утварью вроде половников, швабр и канделябров, в Большом зале и принялся просвещать их в той манере, которая, по его мнению, присуща всем полководцам:

— Войско, стройся! Посмотрим, смогу ли я привести вас в должный вид! Да-да. Постройтесь рядами. Быстро, быстро!

Брат Мелиот и крот Рылокоп попытались улизнуть, Но заяц решительно пресек эту попытку:

— Эй, вы, двое! Куда это вы отправились? Сейчас же вернитесь в строй!

Мелиот опустил мухобойку, которую держал на плече, и промолвил:

— Простите, но, если вы собираетесь сегодня обедать, придется нас отпустить. Мы дежурим на кухне.

Заслышав о еде, Флориан мигом преобразился:

— Ну конечно, идите! Не можем же мы оставить войска без продовольствия! Да-да.

Сестра Тернолиста и крот Гурмант дружно опустили на пол сковородку и швабру.

— Извините, но нам необходимо присмотреть за ранеными.

Флориан раздраженно вздохнул:

— У вас тоже уважительная причина, можете идти. Так, Шалопай, я сказал — построиться в четыре ряда, а не в пять. Иди-ка сюда, вперед, чтобы я мог тебя видеть.

Старательно отсалютовав, мышонок, печатая шаг, вышел вперед. На боку у него болтался длинный половник, который бил его по лапам при каждом шаге и задевал всех, мимо кого Шалопай проходил, так что через несколько секунд в зале воцарился настоящий хаос.

— Ай-ай-ай! Полегче!

— Ох! Осторожнее! Смотри, куда идешь!

— Ааа! Моя лапа! Пшел вон отсюда!

Флориан схватил половник и попытался отобрать его у мышонка, но не тут-то было! Шалопай гордился своим оружием и не собирался расставаться с ним без боя. Пока он сражался с зайцем, Флориан отдавал приказы:

— Постройтесь в ряды! Стойте прямо, держите оружие! Не толкайте друг друга в спину! Куда, во имя всех лесов и лугов, идет эта троица?

— Хурр! Мы собираемся накрывать на стол к обеду-

— Ну, успокойся, маленький разбойник! Отдай мне этот половник, пока ты никого не зашиб до смерти!

— Отдайте, господин Флориан! Он мой!

— Ты уймешься или нет? Вот запру тебя в шкаф!

— Как вы можете так кричать на невинного малыша, господин Флориан, да еще после всего того, что ему пришлось пережить? Как вам не стыдно?

— Дорогая Дисум, не вмешивайтесь, а то я запру вас в шкафу вместе с этим озорником! Стойте, стойте! Куда это вы все отправились?

— Я дежурю по спальне. Кровати сами собой не заправятся, знаете ли!

— А я мою посуду. Брату Мелиоту нужны чистые сковородки и кастрюли!

— Надо принести напитки из кладовой.

— Хочу проверить лампы и свечи — скоро вечер.

Рэдволльцы уходили. Флориан все еще пытался отобрать половник у Шалопая, который никак не желал расставаться с полюбившимся ему оружием. Мышонок плюхнулся на пол и теперь отбивался всеми четырьмя лапами, но заяц все-таки добился своего.

— Ааааа! Противный старый кролик отобрал мое оружие! Аааа!

Дисум подхватила его на лапы и принялась успокаивать, одновременно ругая Флориана:

— Не плачь, мое солнышко, я вижу, что этот отвратительный жестокий кролик отобрал твой половник! Ничего-ничего, пусть теперь сам несет его на кухню!

— Сударыня! Может, я и жестокий и отвратительный! Но я — заяц, а никакой не кролик!!!

— Да что вы? А здравого смысла у вас как у новорожденного кролика! Вы даже с половником обращаться не умеете!

Флориан уселся на пол, глядя в опустевший зал.

— Фууу! Похоже, только половник со мной и остался!