Граф Роберт проговорил:

– Это ты так шутишь, мама?

– Вовсе нет. Я никогда не шучу, друг мой, – сказала графиня. – В конце концов, мистер Сейли – мэр Столчестера. Он богат и вдов и занимает весьма достойное положение – а за кого выйдет Фелиция, не так уж важно, это не твой случай. Ты, мой друг, помолвлен с титулованной дамой, поскольку…

– Слушай, отстань! – внезапно выкрикнул граф Роберт.

Он вскочил со стула, швырнул на стол салфетку и, как и леди Фелиция, размашисто зашагал к двери; тут как раз подоспел Амос с блюдом мяса.

Я так и не понял, как мистер Амос не врезался в графа Роберта. Граф, похоже, ни мистера Амоса, ни мяса просто не видел. Он выскочил вон из столовой и захлопнул за собой дверь. Мистер Амос непостижимым образом умудрился поднять блюдо над головами их обоих, а сам извернуться в сторону. Графиня, по-прежнему оцепенелая, смотрела, как мистер Амос вальсирует по комнате с огромным дымящимся блюдом.

Когда он наконец перестал кружиться, она сказала:

– Не понимаю, Амос, почему мои дети в последнее время стали такими несносными?

– Полагаю, дело в их безответственной юности, миледи, – откликнулся мистер Амос, почтительно опуская блюдо на стол. – Они ведь, по сути, еще подростки.

Кристофер удивленно скосил на меня глаза. Как он мне потом объяснил, обычно подростками называют людей нашего с ним возраста.

– Леди Фелиция только что достигла совершеннолетия, – сказал он, – пусть празднество по этому поводу и не состоялось. А графу Роберту уже вообще за двадцать! Грант, тебе не кажется, что графиня в ярости, а мистер Амос пытается ее успокоить?

Впрочем, все это он сказал много позже. Пока же нам пришлось дальше стоять по стенкам, пока графиня упрямо расправлялась еще с тремя блюдами, полубутылкой вина и десертом, причем с каждым проглоченным кусочком пищи она выглядела все свирепее. А мистер Амос так разбушевался под пробочкой, что даже Кристофер боялся пошевельнуться. Лакеи прикидывались невидимками, я тоже.

На этом дело не кончилось. Графиня отложила салфетку и направилась в главный салон, объявив мистеру Амосу, что Постигающие должны подать ей туда кофе. А значит, нам с Кристофером пришлось нестись за ней вверх по лестнице с блюдами и вазами сластей и шоколада, а мистер Амос шагал следом с кофейником – будто грозная овчарка за своим стадом.

Главный салон был комнатой огромной. Он протянулся от передней до задней стены дома, и в нем было полно вещей, о которые можно споткнуться, – позолоченных пуфиков и малюсеньких лакированных столиков. Графиня уселась прямо в середине, и нам с Кристофером пришлось до бесконечности подливать ей кофе в чашку столь крошечную, что я вспомнил тигели, которые дядя Альфред использовал для своих опытов. Я капал туда кофе, а Кристофер сливки; мистер Амос стоял вдалеке, у двери, покачиваясь на обутых в блестящие туфли ножках и дожидаясь, когда мы что-нибудь сделаем не так, чтобы можно было сорвать на нас ярость. Мы знали: если что, мистер Амос как минимум лишит нас свободного завтрашнего утра, а потому старались все делать как можно аккуратнее. Мы ходили на цыпочках и капали кофе чуть не целую вечность, и вот в конце концов графиня произнесла:

– Амос, я хочу побыть одна.

К этому времени руки у меня дрожали, а икры ныли от хождения на цыпочках, однако ни одной ошибки мы не допустили, пришлось мистеру Амосу нас отпустить.

– Уфф! – сказал я, когда убедился, что он нас не слышит. – Что же натворил граф Роберт, что так вывел их из себя? Ты выяснил?

– Ну, – сказал Кристофер, почесывая голову – прилизанные волосы рассыпались на кудряшки, – боюсь, что знаю не больше твоего, Грант. Но пока ты ходил за рыбой, графиня сказала что-то в том смысле, что нечего нанимать нищих студенток, чтобы они составляли каталог библиотеки. Не могу взять в толк, почему ее это так злит. Ведь, судя по всему, она сама попросила графа Роберта кого-нибудь нанять. Библиотекарь из замка Крестоманси говорит, что без полного списка книг ни одной нипочем не найти. И я уж тем более не понимаю, почему это так не по душе мистеру Амосу.

Тут меня вдруг осенило.

– А может быть, – сказал я, – у них там есть какие-то тайные книги? Ну, про то, как тасовать вероятности или как менять местами миры в верхней части замка?

Кристофер замер в коридоре перед дверью нашей комнаты.

– А ведь это мысль! – сказал он. – Грант, мне кажется, завтра, в свободное утро, не помешает взглянуть на эту библиотеку.

Разумеется, с утра пораньше мы первым делом еще раз забрались на верхний этаж. Кристофер явно очень переживал за эту свою Милли, мне же было страшно любопытно, что мы там еще увидим. Так что, едва освободившись, мы сразу полезли на чердак.

По дороге я заскочил к нам в комнату и прихватил фотоаппарат. Мне хотелось иметь доказательства того, что мы не выдумали все эти странные башни. День стоял пасмурный, в долине из тумана торчал только Столовый утес, так что я на всякий случай проверил, работает ли вспышка.

Кристофер от этого так и подскочил.

– Рано радуешься, Грант, – сказал он, когда мы крадучись пересекали черту на стене. – Может, сегодня и нечего будет фотографировать.

Это уверило меня в том, что из-за моей дурной кармы никаких изменений сегодня не будет. Однако нам повезло. Едва мы переступили черту, здание основательно качнуло. Мы с Кристофером столкнулись и затоптались на месте, причем я, чтобы удержать равновесие, вцепился ему в шейный платок. Едва мы развернулись, то сообразили, что коридор, по которому мы пришли, превратился в высокую стрельчатую каменную арку. За ней простиралось что-то такое мглисто-каменистое – я лишний раз порадовался, что вспышка работает нормально.

– Похоже на ту самую башню, на которую мы затаскивали псину, – сказал Кристофер, когда мы проходили под аркой.

Но на башню из сланца это совсем не походило. Арка вела в каменную галерею, по одной ее стороне шел ряд колонн, причем все колонны были разные. Потолок напоминал сплетенную из камня корзину, а стена с другой стороны оказалась каменной и глухой. Похоже, что потолок и резьба на колоннах когда-то были вызолочены, но почти все золото облупилось, и от узоров мало что осталось. Из-за колонн долетало гулкое, негромкое, какое-то шаркающее эхо. Казалось, там простирается огромное пространство, где никто не живет. Когда-то мы с классом ходили в Столчестерский собор, и экскурсовод показывал нам проходы в куполе – так вот, там было чем-то похоже.

Кристофер сказал:

– Милли здесь! Совсем рядом! – И кинулся бегом в другой конец галереи, откуда пробивался неяркий свет.

Я помчался следом – фотоаппарат прыгал на груди. Галерея вывела нас на широкую изогнутую лестницу, которая уводила в сероватый полусвет. Кристофер полетел вверх по ступеням, я – следом. Едва миновав первый изгиб, мы сообразили, что попали на огромную спираль – двойную спираль, это стало ясно за следующим поворотом. Напротив шла еще одна лестница, как бы обвиваясь вокруг той, по которой поднимались мы. Перевесившись через высокие каменные перила, мы увидели, как обе лестницы уходят витками далеко вниз. Посмотрев вверх, мы увидели над головой внутреннюю часть башни. В ней были какие-то причудливой формы окошки, вот только такие грязные, что едва пропускали свет.

И тут раздались шаги, будто эхо наших шагов. Мы посмотрели на вторую лестницу и увидели там девочку: она бежала, чтобы оказаться на одном с нами уровне.

– Кристофер! – воскликнула она. – Ты что здесь делаешь?

Разглядеть, какова она с виду, было непросто, потому что лестницы были огромные и расстояние между ними – тоже, но голос звучал приятно. Вроде бы у нее было круглое лицо и прямые каштановые волосы, а больше я ничего не увидел. Я схватил фотоаппарат и сфотографировал ее, когда она пробегала мимо, – от этого она приостановилась и заслонила рукой гл аза.

– Встретимся внизу! – крикнул ей Кристофер. Голос его распался на тысячи отзвуков эхо. – Там все расскажу.

Собственно, рассказать он попытался уже по дороге, пока мы бежали вниз и по кругу – мы наматывая витки вокруг Милли, а она – вокруг нас, а в башне звенело эхо наших торопливых шагов и двух их голосов. Они постоянно перекрикивались, пытаясь растолковать друг другу, что они тут делают, вот только вряд ли один толком слышал другого из-за эха. Одно могу сказать точно – они были очень рады друг друга видеть. Я успел сделать еще несколько снимков. Место было совершенно удивительное.

Милли прокричала что-то в таком роде:

– Я страшно рада, что ты здесь! Я тут так вляпалась! Все постоянно меняется, и мне никак не выбраться!

– И я вляпался! – крикнул Кристофер в ответ. – Пришлось наняться лакеем. Ты там не оголодала?

– Внизу всегда есть еда, – крикнула в ответ Милли, – но откуда она берется, я не знаю.