— Да, им эти камешки очень нравятся, — ответила мать. — Кстати, господин доктор, я вас спрашивала в письме, что это такое? Вы представляете, я их нашла между створками устрицы.

— Люди называют эти камушки жемчугом, — объяснил доктор, — и ценят их очень высоко. Богатые женщины носят целые жемчужные ожерелья. За одну такую жемчужину можно купить дом с садом.

— Тогда оставьте эти жемчужины себе, — предложила широконоска. — И купите себе дом с садом.

Но доктор отказался:

— Нет-нет, дом у меня уже есть. Посмотри, как весело утятам играть жемчужинами. Не могу же я в самом деле отнять у них игрушку.

— Могли бы поиграть и обычными камушками, — проворчала себе под нос Крякки.

Но доктор, к счастью, не услышал ее, иначе он рассердился бы и выбранил Крякки. Но он продолжал беседовать с широконоской:

— Жемчужины растут в устрицах. Сначала песчинка попадает внутрь устрицы, а потом вокруг нее нарастает жемчужина. Вы, утки, любите полакомиться устрицами, наверное, жемчужины тебе встречались и раньше.

— Нет, раньше они мне не попадались, — покачала головой широконоска. — А ту устрицу я взяла вон на той скале. Баклан натаскал их из моря целую гору, но съесть все не смог и улетел. Там еще много осталось. Пойдемте попробуем открыть еще несколько устриц, может быть, в них тоже лежат жемчужины?

Они отправились на другой край островка. Там, на скале, и вправду лежала куча устриц. Доктор открывал их одну за другой, но все они были пусты.

— А где бакланы собирают устриц? — спросил доктор Дулиттл.

Широконоска ответила:

— В море между этими двумя островами. Но там глубоко, и мне их не достать со дна.

— Попробую-ка я понырять там, — предложила Крякки. — Конечно, я не из породы нырков, но вдруг мне повезет и я добуду несколько жемчужин.

Крякки выплыла в море, нырнула и с трудом достала со дна несколько устриц. Потом она нырнула еще раз и еще раз. Крякки приносила устриц доктору на берег, и они с волнением — а вдруг там жемчужина? — открывали раковину. Но внутри были только жирные и вкусные устрицы и больше ничего.

— Теперь попробую понырять я, — сказал доктор Дулиттл. — В детстве я неплохо нырял.

Он сел в лодку вместе со своими зверями и отплыл от берега. В море он набрал побольше воздуху в грудь и бросился в воду. Вода была удивительно чистая и прозрачная, и О’Скалли с Хрюкки внимательно следили, как доктор погружается в глубину.

Но вот он вынырнул, громко фыркнул и с трудом перевел дух. В руках у него не было ничего, кроме морской травы.

— Посмотрим, может быть, мне больше повезет! — воскликнул О’Скалли и бросился в воду.

Разве мог поросенок остаться в стороне? Он влез на край лодки и тоже плюхнулся в воду.

— Ты куда? — только и успел крикнуть ему доктор. — Остановись!

Но Хрюкки уже успел нырнуть. Он так быстро загребал копытцами, что даже зарылся с головой в песчаное дно, и пришлось доктору Дулиттлу с О’Скалли откапывать его и выволакивать на поверхность.

— Я тоже хочу наловить жемчуга! — прохрюкал поросенок, когда его втащили в лодку. Он кашлял и выплевывал изо рта песок вперемешку с водорослями.

Доктор Дулиттл строго погрозил ему пальцем:

— Нет уж, ловца жемчуга из тебя не получится. Сиди в лодке и больше не прыгай в воду.

О’Скалли и доктор нырнули еще несколько раз и сумели вытащить не больше дюжины устриц. Ни в одной из них не было жемчужины, даже самой маленькой.

— Похоже, из нас ловцов жемчуга не получится, — сокрушенно сказал Джон Дулиттл. — Скорее всего, здесь жемчуга нет и в помине, а те три жемчужины попали сюда случайно.

Но Крякки возразила доктору:

— А я уверена, что жемчуг здесь есть и его здесь видимо-невидимо. Надо только порасспросить баклана, который собрал ту кучу устриц, где широконоска нашла жемчужины.

Пока доктор одевался, Хрюкки вытряхивал песок из ушей, а О’Скалли носился по берегу, чтобы обсохнуть, Крякки полетела на поиски баклана. Через полчаса она вернулась с большой черной птицей.

— Это он, — сказала Крякки. — Это он выловил ту гору устриц.

Доктор обрадовался баклану и сказал:

— Не мог бы ты мне подсказать, где на этих островах можно найти жемчуг?

— Жемчуг? А что это такое? — удивилась птица, и перья у нее на голове встали хохолком.

Крякки быстро полетела к утятам широконоски, взяла у них жемчужины и принесла их, чтобы показать баклану. Только теперь непонятливая птица догадалась, о чем говорит доктор.

— Ах, эти камушки! Но они бывают лишь в испорченных устрицах.

— Что значит — в испорченных устрицах? — настала очередь удивляться доктору Дулиттлу.

— Устрицы с этими камушками очень плохо пахнут. Они невкусные. Наверное, они больны. Я никогда их не ем.

Доктор Дулиттл не переставал удивляться:

— Так ты отличаешь устриц под водой по запаху?

— Ну конечно! Меня еще мама этому научила, а было это — дай Бог памяти — лет десять тому назад, не меньше.

— Так вот почему мы не нашли ни одной жемчужины в той горе устриц! — воскликнула Крякки и от волнения захлопала крыльями. — Теперь у нас будет жемчуга, сколько мы захотим!

Тут доктору Дулиттлу пришлось одернуть утку:

— И не думай об этом. Эти острова принадлежат вождю Ням-Няму и его племени. Только он вправе распоряжаться жемчужинами.

— Господи! — сокрушенно вздохнула утка. — Виданное ли дело, чтобы человеку богатство само плыло в руки, а он отказывался? Конечно же туземцы разбогатеют, а мы снова останемся на бобах.

— Не ворчи, Крякки, не ворчи, — сказал доктор. — А ты не мог бы принести мне пару подпорченных, больных устриц? — спросил он у баклана.

Птица кивнула головой и ответила:

— С удовольствием, господин доктор. Если вам понадобится хоть сотня таких устриц, мы с друзьями вмиг их вам принесем.

Баклан взмыл в воздух и недалеко от берега камнем упал в воду. Не успели наши друзья и глазом моргнуть, как он уже вынырнул. В лапах и в клюве баклан держал по устрице.

Затаив дыхание, звери смотрели, как доктор открывает створки. В первой устрице лежала маленькая серая жемчужинка, во второй — средняя, розовая, а в третьей — две огромные черные жемчужины.

Уже к вечеру доктор вернулся в деревню Ням-Няма Среди тростниковых хижин царило необычное оживление. Туземцы шумели, перебивали друг друга, размахивали руками. Старый вождь стоял на пороге хижины. Заметив своего друга Джона Дулиттла, он пригласил его зайти.

Когда доктор вошел внутрь хижины, вождь закрыл дверь и рассказал ему о причине волнения подданных.

— Выслушай меня, белый человек. Тяжелые испытания выпали мне на старости лет. Сорок лет я был вождем моего народа, меня уважали и слушались. Теперь у нас нет хлеба, потому что на скалах он не растет. У нас нет рыбы, потому что лодки отняли жадные соседи. Матери с голодными детьми выпрашивают у меня на пороге моей хижины хоть горсть муки, а мне им нечего дать. Наверное, я плохой вождь, поэтому мой зять Обомбо требует, чтобы племя избрало вождем его. Я устал и готов передать власть ему, но я знаю, что он бездельник и сразу же начнет войну с соседями. Но разве когда-нибудь война наполнила желудки подданным? О, почему я дожил до этого дня!

Старый вождь упал на землю и залился слезами. Доктор Дулиттл сел рядом с ним и сказал:

— Полно плакать, вождь Ням-Ням. Сегодня я открыл такое, что сделает твой народ богатым и счастливым. Выйди к своему племени и скажи, что я, посланец короля Коко, обещаю им достаток, если они согласятся пожить под твоей властью еще неделю.

Ням-Ням открыл дверь хижины и произнес длинную речь. Когда вождь умолк, из толпы выступил его зять Обомбо и закричал:

— Не слушайте его! Что он может нам обещать?! Лучше прогнать старика в дикие джунгли, и я поведу вас к победам…

Но закончить ему не дали.

Из толпы послышались голоса:

— Молчи!

— Мы верим белому человеку!

— Наш старый вождь всегда заботился о нас!

— Мы не хотим воевать!

В Обомбо полетели камни и комья грязи. Пришлось ему самому бежать в джунгли, чтобы спастись от гнева соплеменников.

Страсти улеглись, туземцы разошлись по хижинам, а доктор Дулиттл взялся за дела. Дважды в день он со старым вождем плавал на лодке к скалам Харматтан. Бакланы доставали с морского дна «подпорченных» устриц и складывали их на берегу. Доктор раскрывал створки, вынимал жемчуг, паковал его в коробочки и рассылал его птичьей почтой ювелирам.

Племя вождя Ням-Няма стало богатеть. Как только у них появились деньги, в селение потянулись купцы с товарами. И если раньше у туземцев не было хлеба, то теперь у них была и одежда, и скот, и лодки, и даже корабли. Бедная деревня очень быстро превратилась в большой город. На его шумном базаре покупали и продавали все.