Змея была права, когда не позволила путешественникам оставить лодку в джунглях. Среди трясины и ила доктор и О’Скалли не смогли бы сделать ни шагу. Но даже в лодке они двигались вперед медленно и с большим трудом. Мангровые деревья протягивали к ним свои длинные скрюченные руки-ветви, цеплялись со всех сторон за одежду, вставали на пути, словно поклялись стеречь тайну этих глухих и угрюмых мест, где люди никогда не селились, куда не заглядывали даже случайные путешественники.

Доктор Дулиттл никогда бы не пробрался сквозь мангровые болота, не будь с ним великанши змеи. Она легко, словно по суше, скользила по трясине, уходила вперед на десятки миль и выбирала для лодки лучший путь. В самых трудных местах она обвивала хвостом нос лодки, резко дергала, и лодка, как пробка из бутылки, вылетала из трясины.

Крякки, Бу-Бу и Горлопан перелетали от дерева к дереву, от ветки к ветке и сверху поглядывали на лодку. Однажды, когда лодка снова застряла в трясине, змея дернула ее слишком резко, доктор и О’Скалли подпрыгнули вверх и шлепнулись в черную жижу. Сухопутным путешественникам было не до смеха, но Горлопан хохотал во всю глотку. Его громкое чириканье нарушило торжественную тишину болот.

— Караул! Спасите! Кто бы мог подумать, что знаменитый доктор Дулиттл из Паддлеби-на-Марше будет кататься по вонючей трясине верхом на гадюке! Вы даже не представляете, как это смешно со стороны! А на кого ты стал похож, О’Скалли!

Измазанный черным илом с ног до головы и злой на весь мир О’Скалли влез в лодку и процедил сквозь зубы:

— Смейся, смейся, ты хвастаешься тем, что у тебя есть крылья? Попадешься как-нибудь кошке в лапы, кого будешь звать на помощь?

— Какое плоское болото! — не унимался воробей. — Вот бы здесь устроить футбольное поле. Странно, что никто еще до этого не додумался. Мне раньше и в голову не приходило, что где-то в мире может быть больше грязи, чем в Лондоне после дождя. Когда же мы наконец доберемся до цели? Можно подумать, что мы собрались на край света, а с тех пор как мы пошли вверх по реке, нам не встретилось ни одно человеческое существо. Старуха черепаха, похоже, любит одиночество. Я бы ничуть не удивился, если бы мы встретили здесь самого старика Ноя, сидящего на развалинах ковчега. Эй, доктор! Спасайте О’Скалли! Длинный сук ухватил его за ухо!

Нет худа без добра. Змея услышала отчаянное чириканье Горлопана, встревожилась и высунула из-за кустов свою огромную голову, чтобы посмотреть, не случилось ли несчастье. Доктор и О’Скалли, воспользовавшись передышкой, привели себя в порядок. Крякки и сова тем временем вытащили из трясины бесценные записные книжки доктора.

— Разве здесь нет людей? — спросил змею доктор Дулиттл.

— Нет, — покачала головой змея, — страна людей давно осталась позади, а в этих болотах могут жить только болотные Жители: птицы, змеи и ящеры.

Доктор вздохнул, ополоснул в луже свой видавший виды цилиндр и снова спросил:

— Нам еще далеко?

— Еще один день пути, — ответила змея. — Обширные болота отделяют озеро Янганьика от суши. Но скоро плыть станет легче.

— А какие берега у озера Янганьика? — полюбопытствовал доктор.

— У таинственного озера нет берегов, его не окружает твердая суша.

— А почему ты называешь его таинственным озером?

— У нашего озера два имени. До потопа его называли Янганьика, а теперь называют таинственным озером. Но со времен Великого потопа здесь не ступала нога человека…

— Еще бы! Ступать-то некуда! — чирикнул Горлопан.

— Вы первый из людей, кто увидит озеро, — продолжала огромная змея, пропустив мимо ушей выходку Горлопана. — Мы, те, кто живет здесь, гордимся, что купаемся в водах потопа. Черепаха рассказывает, что до дождя, того самого, что лил сорок дней и ночей, здесь была суша. А с тех пор как кончился потоп, этот уголок земли еще не высох.

— А что же здесь было до потопа? — спросил доктор.

— Меня тогда еще не было на свете, поэтому я сама толком не знаю, — ответила змея. — Я родилась уже после потопа, но Илистый Панцирь говорит, что здесь были хлебные поля и холмы с виноградниками. Расспросите Илистый Панцирь, она вам все расскажет.

— Удивительно! — доктор был вне себя от радости. Он уже предвкушал историю старой, допотопной черепахи. — Скорее в путь! Мне не терпится увидеть Илистый Панцирь и таинственное озеро.

На следующий день, как и обещала змея, перед взором путешественников открылась более отрадная картина. Кочки встречались все реже, редел мангровый лес. Суши становилось меньше, воды — больше. Теперь лодка доктора беспрепятственно скользила по водной глади. Над головой появилось голубое небо.

Время от времени над путешественниками проносились стаи диких уток и гусей. Крякки с тоской провожала их глазами.

— Мы, утки, на болотах не гнездимся, — сказала она, — а это значит, что до озера уже недалеко.

К вечеру лодка оставила позади последние островки с мангровыми деревьями и выплыла в огромное озеро.

Перед доктором Дулиттлом и его друзьями расстилалась вода, вода без конца и края, вода без берегов. Опускались сумерки, и озеро медленно погружалось в чернильную темноту. Над ним клубился густой серый туман. Ветер гонял клочья тумана над водой, скручивал его длинные густые пряди.

Доктор долго вглядывался в таинственное озеро, а затем прошептал:

— О Боже! Здесь волей-неволей поверишь, что Всемирный потоп еще не кончился.

В ответ ему послышалось издевательское чириканье Горлопана. В густом тумане воробья не было видно, его голос доносился откуда-то с кормы лодки.

— Какое приятное местечко, не правда ли? А мы еще браним Лондон за его туманы. Да по сравнению со здешними местами Лондон в самую ненастную погоду сверкает в лучах солнца. Похоже, Господь Бог сотворил этот райский уголок по просьбе болотных тварей. Вы только посмотрите, как носится над водой туман. А может, это старик Ной с семейством вышел в ночных рубашках поиграть в салочки?

— Здесь всегда был туман. И когда после потопа засияло солнце, из этого тумана встала первая радуга.

— Что толку в тумане и что толку в радуге? — не унимался Горлопан. — Будь эта страна моей, я бы отдал ее даром первому встречному, да еще доплатил пару грошей за туман и радугу. И сколько нам еще плыть, чтобы расцеловать разлюбезную черепаху?

— Осталось совсем немного, — ответила змея. — Илистый Панцирь живет к северу отсюда, на небольшом островке. Нам надо спешить, чтобы добраться туда до темноты.

От мангровых зарослей доносились крики ночных птиц. Бу-Бу прислушалась, а потом сказала:

— Доктор, здесь есть даже совы. Но таких сов я не встречала нигде, и говорят они по-особому, не так, как мы.

— Да, — ответил доктор, — здесь живут звери и птицы, каких нет больше нигде в мире.

Уже почти совсем стемнело, когда змея повернула влево и направилась к мангровым островкам. Доктор еле поспевал за пей. Вдруг нос лодки уткнулся во что-то твердое.

Джон Дулиттл перегнулся через борт, чтобы посмотреть, во что уткнулась лодка, и вдруг услышал низкий, дребезжащий голос:

— Приветствую тебя, Джон Дулиттл, на озере Янганьика!

На небольшом холмистом островке сидела черепаха. Она была большая, такая большая, что на ее панцире могли бы поместиться две телеги.

Доктор Дулиттл был у цели своего путешествия.

Есть люди, которые пускаются в дорогу с тюками, баулами и свертками. Они любят путешествовать с удобствами. Другое дело Джон Дулиттл, он всегда пускался в дорогу налегке. Вот и на сей раз он прихватил с собой только самое необходимое и, конечно, черный саквояж с лекарствами. Среди «самого необходимого» нашлась свеча. Было уже так темно, что без огня ни доктор, ни звери не могли сойти на берег.

Над озером гулял ветер, и зажечь свечу оказалось не так-то просто. Ветер то и дело задувал пламя. Бу-Бу прекрасно видела в темноте, поэтому она слетала на островок, нарвала травы и листьев и сплела из них корзинку, в которую и поставили свечу. От этого огонь свечи стал зеленоватым, но горел достаточно ярко, чтобы осветить дорогу.

К своему удивлению, доктор вдруг обнаружил, что островок, где жила черепаха, не был обычной подсохшей грудой ила. Он был из камня!

— Это стены древнего города, — сказала черепаха, — раньше, когда я была помоложе, я могла даже ночевать в воде, но лет пятьсот назад я подхватила ревматизм, и с тех пор пришлось мне подыскать себе место посуше и потеплее.

— Погоди, погоди! — вскричал доктор. — Какого города? Откуда здесь взялся город?

— Он ниоткуда не взялся, — ответила черепаха, — он всегда здесь был. — Она кивнула на мутные воды озера и добавила: — Много тысяч лет тому назад вон там стоял город Шальба. Теперь он на дне озера. Я хорошо его помню, потому что сама когда-то жила в нем. В те времена это был самый большой и самый красивый город. В нем правил король Машту, самый могущественный монарх мира. А сейчас я, Илистый Панцирь, живу на руинах его дворца. Ха-ха-ха!