— Несут яички? А куда? — грустно спросил Фип. И тут раздался такой взрыв хохота, что он, повесив голову, зашагал прочь.
— Эй, малыш, погоди! — крикнул кто-то ему вслед.
Фип неохотно обернулся. Из гнезда выглядывала мордочка побольше. Это была мама мышат, Мышь-Малютка.
— Ты ищешь птичек? — спросила она. — Так вот: птички правда живут в гнёздышке и правда несут яички, такие белые, кругловатые, а бывают и раскрашенные!
— Спасибо, — сказал Фип. — Белые, кругловатые, — повторил он. И вдруг перед его глазами всплыла знакомая картина: белые, кругловатые… Время от времени они лопались, и на волю выходил брат или сестрёнка Фипа.
— Вспомнил! — запищал Фип, очень взволнованный. — Так и есть, и я был в яичке, значит, я правда птица!
От радости он начал клевать всё, что попало, и сам не заметил, как забрался на какую-то покрытую сухими иголками и колючими ветками кочку. На её верхушке лежали белые кругловатые предметы, очень похожие на те, о которых Фип только что вспоминал, только маленькие, и он стал клевать их тоже.
— Эй, ты! Ты что делаешь? — послышался такой тонюсенький голосок, что Фипов писк мог по сравнению с ним показаться басом. — Это наши яички! Мы их несём сушить, а ты клюёшь!
— Вы несёте яички? — спросил ошеломлённый Фип, разыскивая глазами, кто это говорит. — Да где же вы? Значит, вы птички? Где же вы?
— Вот мы где, — отвечал тоненький голосок, и тут Фип наконец увидел своего собеседника. Это был рыжий Муравей.
— Так это вы птички? — с сомнением сказал Фип. — Птички несут яички, машинально повторил он заученную фразу.
— Да что ты, дяденька, — с искренним недоумением ответил Муравей. — При чём тут птички? Что у них там за яички? Ну, одно-два яичка снесёт или там пяток, и всё. А у нас, у муравьев, — ого-го! У нас, брат, царица за день столько яичек отложит — и счёту нет! Мильон! А то даже тыщу!
Так как Фип совершенно не умел считать, на него это муравьиное хвастовство не произвело впечатления. Он понял только одно: он опять не нашёл птичек. Окончательно разочарованный, он поплёлся прочь.
— Что же это получается? — убивался Фип, присев отдохнуть под высоким-высоким, до самого неба, деревом. — Летают — и не птички… Поют — и не птички… Гнёзда вьют — и не птички… Яички несут — и то не птички! — разрыдался бедный цыплёнок. — Все — не птички! А кто же тогда птички? — сказал он, ни к кому не обращаясь.
И в ответ он неожиданно услышал чей-то глубокий, добрый-предобрый голос:
— Птицу узнаешь по перу. — И с вершины дерева, под которым сидел Фип, плавно, медленно слетело вниз птичье перышко — красивое, лёгкое, блестящее. Плавными, широкими кругами опускалось оно всё ниже и ниже, и, когда оно заканчивало круг, вновь зазвучал добрый, глубокий голос: это говорило Дерево.
— Есть птицы, которые не поют… Есть птицы, которые не летают… И гнёзд не вьют… Есть птицы и совсем без крыльев… Но нет птицы без перьев!
Дерево умолкло, и, словно поставив точку, перышко опустилось Фипу прямёхонько на нос.
— A y меня ведь и перьев нет?.. Значит, я сам не птица! — ахнул Фип.
Но он не успел даже расстроиться, потому что рядом с ним на землю опустился кто-то, ростом даже чуть поменьше Фипа, но ужасно бойкий, весёлый и нахальный и весь в перьях.
— Известно, не птица! Курица — не птица! — весело сообщил Воробей (это был именно он и никто другой).
— А я разве курица? — спросил бедный Фип.
— Ты-то? Ты даже ещё не курица, — продолжал насмешник. — Ты — цыплёнок, хорошо ещё, хоть нежареный!
— Ой-ой-ой! — захныкал Фип. — Ну, где же мне найти своих?
И он повесил голову с таким убитым видом, что его пожалел бы даже разбойник Коршун, не только честный Воробей.
— Да не хнычь ты! — весело чирикнул он. — Вон они, твои!
— Где? — недоверчиво поднял голову страдалец Фип.
— Квох-квох! — донеслось до его слуха. — Квох-квох!
Лучше этого Фип ещё ничего не слыхал в своей богатой приключениями жизни. И лучше этой картины он не видел: совсем неподалёку на лужок вышла птица — большая, красивая, пёстрая, а за ней, весело попискивая, поспевала целая дюжина таких же жёлтых пушистых комочков, как сам Фип.
Фип рванулся было к ним, но вдруг остановился.
— А перья? — спросил он робко.
— А перья вырастут! — засмеялся Воробей. — Лети, лети к своим, не сомневайся!
И Фип полетел. Со всех ног.
Сказка про всех на свете
Жили-были…
Жили-были, по правде говоря, все на свете. И сказка эта как раз про них — ПРО ВСЕХ НА СВЕТЕ. Но так как про всех на свете сразу рассказать уж очень трудно, то лучше попробуем сначала рассказать про ягнёнка. А там, глядишь, доберёмся и до всех на свете…
Так вот, жил-был ягнёнок, маленький, хорошенький ягнёнок по имени Барашек. Жил он со своей мамой, неподалёку от большого луга, где росла Кашка (многие называют её клевером), и он её очень любил. И между прочим, ел эту Кашку (любую: белую, розовую и даже лиловатую) без всяких фокусов и капризов, без уговоров и сказок. Не то что НЕКОТОРЫЕ!
А ещё он очень любил своего большого друга, Чмока (его большой друг это был маленький щенок по имени Чмок).
А ещё он очень любил играть.
И — бывают же такие совпадения! — Чмок тоже очень любил играть! Да, да, любил играть, хотя его Хозяин был УЧЁНЫЙ ЧЕЛОВЕК.
Во что они только не играли: и в салочки, и в пряталки, и в казаки-разбойники, и в «горячо-холодно»!
Не знаю, поверите ли вы мне или нет, но только Барашек выучился у Чмока играть в такие игры, в какие ягнята никогда не играют. В собачьи игры!
Он и палку в зубах таскал (а Чмок её отнимал), он и на задних лапках (вернее, ножках, какие же у ягнёнка лапки!) ходил и даже… немножко лаял. Правда, это у него не очень хорошо получалось. Лаял он так: «Бе-е! Бе! Бе-бе!»
Но согласитесь — для ягнёнка и это неплохо! Недаром и Чмок так любил Барашка!
Зато, как и все (или очень многие) собачки, Чмок терпеть не мог Кошек. Любимая его песня была такая:
Если встречается Кошка с Собакой,
Дело обычно кончается дракой.
Если Собака с Кошкой встречается,
Дело, как правило, тем же кончается!..
Вот однажды играли Барашек с Чмоком на лугу, а из-за кустика на них смотрел маленький Котёнок. И так они славно играли, так хорошо веселились, что Котёнку, сами понимаете, тоже ужасно захотелось с ними поиграть. Долго он не решался к ним подойти. Но когда друзья набегались и напрыгались до изнеможения и мирно улеглись рядышком — тут Котёнок наконец отважился: вышел из-за кустов и пошёл прямо к ним. Подошёл и говорит:
— Примите и меня-я!..
Чмок как вскочит:
— Чего, чего?
— Поиграть примите, — робко говорит Котёнок.
— Примем, а? — говорит Барашек. (Котёнок ему сразу понравился.)
— Ты молчи, овечка! — говорит Чмок. — Ещё чего! На что нам Кошки!
Котёнок очень удивился:
— Как на что Кошки?.. А на что… А на что Собаки?..
Эх, лучше бы он этого не говорил!
— Ах, на что Собаки?! — зарычал Чмок. — Ты не знаешь? Ну, я тебе сейчас покажу!
Сморщил нос, оскалил зубки, кинул задними ногами целую тучу земли и песку да как бросится на Котёнка!
Котёнок — бежать. Чмок за ним. И Барашек следом.
И совсем было схватил Чмок Котёнка, чуть-чуть в хвостик ему не вцепился, да, спасибо, рядом дерево стояло. Увернулся Котёнок и на дерево залез.
Сидит на тоненькой веточке — мяучит жалостно. А Чмок под деревом бегает, лает:
— Вуф! Воф! Р-р-р! Вэф!
И Барашек туда же: тоже прыгает и тоже лает:
— Бе-е! Бе! Бе-бе!
Словом, целый скандал. Да такой скандал, что на шум вышел из дому сам Чмоков Хозяин.
— Мой четвероногий друг, не будешь ли ты так добр кратко изложить мне причины этого с трудом выносимого нарушения тишины? — сказал Хозяин.
Конечно, не всякий догадался бы, что всё это значит, но Чмок привык к тому, как выражается Хозяин, и он сразу перевёл его слова на простой человеческий язык. Получилось:
— Ты что тут шумишь?
— Я кошку прогоняю, — ответил Чмок и залаял вдвое громче.
— Прогоняешь Кошку? — удивился Хозяин. — А каковы мотивы этих странных действий, мой юный друг?
В переводе на простой человеческий язык это означало:
— А зачем?
— Как зачем? — Чмок тоже удивился. — А на что нам Кошки? — И он залаял втрое громче.
— Ай-яй-яй! — сказал Хозяин. — Я не ослышался? Ты действительно так сказал?
— А на что нам Кошки? — повторил Чмок. — Да чтоб они все пропали!
— Бедный мой друг! — сказал Хозяин. — Ты произнёс роковые слова, которые могут иметь фатальные последствия.
Ну, тут уж и Чмок, несмотря на весь свой опыт, ничего не понял. Он разинул рот и молча уставился на Хозяина. Хозяин печально покачал головой и пояснил:
— Я хочу сказать, что добром это для тебя не кончится.