— Что-то не получается у нас с тобой разговора, — задумчиво сказала ведьма, возвращаясь на свое место. — Хорошо, давай сделаем так. Ты напишешь брату письмо и попросишь приехать в то место, которое я тебе укажу. Ты пояснишь моему слуге, где искать Дариена. Когда твой брат окажется в моих руках, ты будешь свободен. Не перебивай! Вспомни лучше о диком псе и девчонке-перельдар. Особенно о последней. Ты так дорожил ее жизнью… Неужели сейчас что-то изменилось?

— Нет, ничего не изменилось. Но Ида далеко, и достать ее у тебя не получится. Так что не стоит мне угрожать. Я не знаю лорда Дариена, я не буду писать ему писем или лично приглашать его на встречу, я согласен выполнить любое другое поручение, но не это. Я все сказал.

— Слова не мальчика, но мужа… — произнесла Маара. — Хорошо, будь по-твоему. Не могу противиться воле такого красивого мужчины слишком долго, это моя слабость. Но ты же не откажешься выпить со мной.

— Благодарю, я уже выпил достаточно! — Эрик решительно встал из-за стола. Внутренний голос говорил ему, что нужно немедленно прервать аудиенцию.

— Ты решил меня обидеть? — в голосе колдуньи появились истеричные нотки.

Волк посмотрел ей в глаза и увидел, что красавица готова расплакаться. Он замер в нерешительности, а Маара воспользовавшись его замешательством, сама поднесла ему кубок вина, незаметно уронив в него прозрачный кристаллик. Эрик принял вино и выпил залпом, не дожидаясь, когда хозяйка предложит тост. И сразу же понял, что совершил ошибку. Голова сильно закружилась, кубок выпал из вмиг ослабевших пальцев.

— Яд! — подумал он и рванулся к ведьме. Она решительно вскинула руки, но делать ничего ей не пришлось. Эрик свалился к ее ногам, судорожно цепляясь за подол платья.

Маара высвободила одежду из сильных пальцев волка и крикнула.

— Эй, кто там? — на зов вошел рослый мужчина и низко поклонился хозяйке. — Возьмите мальчишку и отнесите в пыточную. Пусть повисит там, я скоро его навещу.

Слуга крикнул помощника, и они вдвоем утащили потерявшего сознание гостя.

Эрик пришел в себя от холода и боли. Понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что руки скованы тяжелой цепью, которая накинута на здоровый железный крюк, свисающий с потолка. Ноги до пола не доставали. Из одежды ему оставили только штаны. Голова сильно кружилась, а жажда буквально сводила с ума. Волк постарался оглядеться, насколько это было возможно. При неверном свете факелов он разглядел каменную стену и различные приспособления для пыток на высоком каменном столе. Да уж, попал так попал! Чутье подсказывало: без посторонней помощи из этого застенка ему не выбраться. Эрик с тоской подумал про Вейна и Иду, которые вряд ли дождутся его возвращения. Будут ли они его искать? Оборотень искренне надеялся, что нет. Ему бы не хотелось, чтобы друзья полезли в это змеиное логово. Он сам во всем виноват. Главное сейчас все вытерпеть и не просить о смерти.

Дверь скрипнула, пламя от сквозняка заметалось испуганной тенью. Вошла Маара. Ведьма встала прямо перед Эриком. На ней была коротенькая белоснежная туника, изящные босые ножки уверенно попирали ледяной камень пола. В руках ведьма держала свернутую в кольца плеть.

— Прежде чем мы начнем, я бы хотела задать тебе вопрос. Ты не спеши — подумай. От твоего решения зависит не только твоя жизнь, но и тех двоих. Каково им будет оказаться на твоем месте и испытать такое, — при этих словах раздался сухой щелчок, и тело пленника обожгла боль. — Так я еще раз спрашиваю тебя: приведешь ли ты ко мне Дариена?

— Почему ты просто не отправишь к нему убийц? К чему такие сложности?

— Признаться, мысль такая у меня была. Но понимаешь, я хочу сама убить его, увидеть, как его глаза навсегда утратят свой блеск, услышать его последний вздох. К тому же у него есть одна вещица, которая принадлежит мне. Я посылала по его следу ищеек, но все сгинули.

— Очень жаль в таком случае, что не могу помочь столь милой даме, — откликнулся Эрик.

— Глупыш, посмотри, куда привело тебя твое упрямство? А ты сейчас мог бы обнимать самое совершенное тело в мире! — Маара говорила ласково, с сожалением.

Волк не смог отказать себе в удовольствии и поддел ее:

— Неужели здесь нет кого-то помоложе тебя? Разве может быть старость прекрасной? Сколько тебе столетий, ведьма?

Колдунья взвыла, кожаная змея в ее руке ожила. В припадке ярости ведьма била беспорядочно. Потом вдруг замерла.

— Нет, глупыш, так не пойдет… Я могу убить тебя раньше, чем нужно. Обещаю, скоро — очень скоро — ты будешь готов отдать мне Дариена, девчонку-перельдар, и любого другого кого я попрошу. Только так ты сможешь купить себе быструю смерть, волчонок.

— Поживем — увидим, — пробормотал Эрик, морщась от боли.

Снова взвилась плеть, но теперь Маара не торопилась, била размеренно с оттяжкой. Орудием пытки она владела виртуозно, и если бы пытали не его, то оборотень, наверное, залюбовался бы грациозностью движений. Сейчас же Эрик закрыл глаза, чтобы не видеть брызг крови на белой одежде мучительницы и ее лица, по которому сладкой патокой разлилось блаженство. Теперь для оборотня существовала только обжигающая боль.

— Только бы не закричать. Не закричать, — твердил он себе, скрежеща зубами.

Но сдерживать хриплые стоны было ему не по силам.

— Ты еще подашь голос, волчонок, подашь… — шипела колдунья.

Бичевание продолжалась больше часа, временами ведьма останавливалась, спрашивала, готов ли он исполнить ее поручение, но, не дождавшись ответа, снова поднимала руку. В конце концов, Эрик потерял сознание.

Маара стояла, молча рассматривая истерзанного оборотня. Обычно, так долго не выдерживал никто. Она устала, нужно подкрепиться и отдохнуть. А потом стоит попробовать каленое железо… Ведьма улыбнулась, представив себе, как будет извиваться и визжать этот волчонок.

Колдунья ушла. Слуга запер темницу и устроился в углу, чтобы хоть немного поспать.

На рассвете следующего дня волколаки покинули Затрясье и увели с собой пленников. Водыльник проводил отряд до границ своих владений и очень тепло простился с Вертой. Ида слышала, как Зарен сказал сестре:

— Ты бы еще поцеловала этого урода зеленого на прощание!

— Надо будет поцелую, а вот ты больше к болоту не подходи, у Водыльника очень хороший слух — утопит.

Рыжий волк торопливо оглянулся, словно ожидая, что нежить прямо сейчас бросится догонять его. Но увидел только мрачное лицо Алена. Молодой оборотень был погружен в какие-то свои далеко нерадужные думы, время от времени он бросал странные взгляды в сторону перельдар. Зарен дал себе слово, что присмотрит за девчонкой — как бы друг не натворил что-нибудь такое, в чем будет потом жестоко раскаиваться. Как уже было однажды. Но он ошибался насчет кровожадных планов Алена. Волк не собирался причинять вред пленнице, напротив, он думал, как бы сгладить неприятное впечатление, которое на нее произвел. Ему важно было завоевать доверие Иды, и только для того чтобы она честно поведала ему о том, что говорил о нем Эрик. Называл ли предателем… Ален тяжело вздохнул: как он мог пойти на поводу у матери Карена? Как мог испугаться расправы? Плевать, что Эрик сделал то, что сделал, он не имел права предавать его. Не имел права заботиться о своей шкуре. Но он — малодушный трус. Права была Верта, называя его так. Верта… Как она ненавидит его! А ведь он любил ее… Но, то пылкое увлечение потонуло в трясине раскаянья. Нет оправдания предательству, цель никогда не оправдывает средства. Если бы не Зарен, оборотень давно наложил бы на себя руки. Брат Верты спас его той страшной ночью.

— В твоей смерти проку не будет никому, — сказал он тогда. — Хочешь умереть — умри, спасая его!

Искупление вины для волколака превратилось в навящевую идею, смысл жизни. Но Верта не верила ему, она была против, чтобы он шел с ними. Вмешался Дариен… Ален так и не понял, почему старший брат позволил ему жить, а не прибил как собаку. Слова полукровки сковырнули душевную рану, заставили снова втянуть голову в плечи. Эрик рассказал ей… Почему именно ей? Что он разглядел в этой девчонке, раз назвал ее сестрой? Ален не зря был лучшим другом Эрика, он знал его как никто другой. Пожалуй, даже Зарен не был так близок к белому волку, как он. Про близнецов и говорить нечего. Тем сильнее ударило предательство. Если Эрик захочет его смерти, то он с радостью ляжет под нож. Только бы простил…

Дариен шел во главе отряда. Хранитель владел собой куда лучше, чем его спутники. На бесстрастном лице вряд ли кто-нибудь прочитал те чувства, что владели им в данный момент. Волколак снова вспоминал первую встречу с Маарой. Хотя можно ли назвать это встречей?

Все случилось больше десяти лет назад, тогда он был еще очень молод и не всегда осторожен в своих суждениях и высказываниях. Дариен уже служил Верховному вожаку и входил в число его приближенных. На одном из приемов во дворце молодой волк имел неосторожность задеть одного весьма влиятельного вельможу. Конечно, он высмеял этого напыщенного индюка за дело: нельзя так бездумно призывать к войне с псами, нельзя жонглировать напыщенными фразами, подстрекая, выпивших господ совершить набег на пограничное поселение. Да, дикие псы — это враги, это предатели, из-за которых волки потерпели поражение в Последней войне, но сейчас мир. И кто хочет нарушить его? Самодовольный чванливый выскочка, увешенный побрякушками вместо оружия? Кажется, именно это оборотень и сказал тогда. Сейчас он бы никогда так не сделал, просто указал бы кому следует на придворного и пересказал вкратце его речи. Но он был молод… Слово за слово вспыхнула ссора. И лишь вмешательство Вожака помешало Дариену попортить кое-кому шкуру. Вельможа затаил обиду.