— Не могу, — сказала она, — лучше сами скажите.

— Это Перышко! — -взвизгнула Эмилия в восторге. Донна Бента все равно ничего не поняла.

— Это Перышко несет графа! — еще громче взвизгнула Эмилия.

Донна Бента посмотрела на тетушку Настасию, но та стояла раскрывши рот… Обе старушки ровно ничего не могли понять. Тут Носишка над ними сжалилась и рассказала всю историю мальчиканевидимки и про то, как он их возил в Страну Басен.

— Он несет графа, но так как он невидим, то вы видите только графа… Понятно?

Обе старушки только еще шире открыли рот, неотрывно глядя на перышко. И вдруг перышко плавно опустилось и легло на землю.

— Возьми свое перо, Эмилия, — раздался голос. — До свиданья все. Я еще вернусь…

— Перышко, куда же ты? — воскликнули разом Педриньо, Эмилия и Носишка.

— Будьте счастливы… — раздалось издалека. Носишка и Эмилия, наверно бы, заплакали, но в эту минуту на дворе закричал осел. Все повернули головы.

— Чей осел-то? — спросила тетушка Настасия.

— Ничей, — отвечал Педриньо. — Наш. Мы его от тигра спасли, и он теперь наш друг. Он сюда жить приехал. Насовсем.

— Он выносливый? — спросила донна Бента.

— Это что, бабушка! Он говорящий!

Глаза тетушки Настасии, и без того широко открытые, открылись еще шире, а рот сделался такой, что апельсин целиком поместится. Говорящий осел?! Нет, знаете, это уж слишком…

— Да так ли оно, сеньора? Вы верите?

— Да это ж советник! — воскликнула Эмилия. — Он на совете зверей такую речь произнес — заслушаешься!

— Ну, дайте советнику воды и покормите его, Настасия, — сказала донна Бента. — Мы так его и будем называть — Советник.

Старая негритянка повиновалась. Она принесла еду, налила в плошку воды из кувшина, но подойти к ослу никак не решалась.

— Да я боюсь, сеньора! — сказала она, взглянув на донну Бенту. -Если он мне чего скажет, так я упаду со страху…

— Ну, не глупите! Кажется, у него хороший характер, — только и услыхала она в ответ.

Тогда старая негритянка сошла с крыльца, сделала два шага и остановилась. Она поставила тарелку тут же у крыльца, на подстилочку, рядом -плошку с водой, сказала:

— Ну, как хотите, дальше я не пойду. Он, если хочет, может подойти сюда… — отступила несколько шагов и замерла: что теперь будет?…

Осел счел вполне естественным, что старушка боится. Он медленно приблизился, все съел, выпил всю воду — вкусная вода, холодная… Но он был хорошего воспитания и потому, облизнувшись, повернулся к тетушке Настасии:

— Спасибо, тетя. Бог вам за это заплатит, — сказал осел, правда тихо, но вполне отчетливо.

— На помощь, сеньора! — завопила бедная негритянка. — И впрямь говорит, нечистая сила!

И опрометью бросилась в кухню, перекрестившись раз, наверно, двадцать, не меньше.

Однако такое положение длилось недолго. Тетушка Настасия вскоре потеряла всякий страх и очень подружилась с говорящим ослом. Она за ним ухаживала, давала ему маис и воду, каждую неделю чистила его скребницей. А ослик все благодарил. Он вообще был тихий, хорошо воспитанный. Когда дети на нем катались, так, если кому-нибудь трудно было сразу взобраться, он говорил своим мирным голосом говорящего животного:

— Погодите, вон там пенек, он послужит вместо стула.

Носишка часто, засунув Эмилию в карман, каталась на ослике. Педриньо с графом тоже иногда катались: Педриньо верхом, а графа привязывали к гриве.

Донна Бента с большим интересом выслушала историю путешествия в Страну Басен. Особенно ее интересовал сеньор Лафонтен, басни которого она читала по-французски. Она всегда была большой поклонницей знаменитого баснописца и считала его замечательным писателем.

— Просто жалею, что не поехала с вами, — сказала она. — Беседа с сеньором Лафонтеном была бы утешением моей старости.

Часть 8.

Охотничьи подвиги Педриньо.

Глава 1.

Это, честное слово, ягуар!

Из всего семейства донны Бенты самый большой гуляка был маркиз де Рабико. Он знал наизусть все окрестные леса и перелески и успел сунуть свой пятачок даже в бамбуковые заросли, хотя донна Бента строго-настрого запретила там гулять, потому что бамбук разросся так густо и высоко, что и днем там было почти темно.

И вот как-то раз, когда Рабико предпринял поход в бамбуковый лес, чтоб полакомиться «древесными ушками», которые вырастают на гнилых стволах, что-то, видно, пришлось там ему не по щетинке, потому что он примчался оттуда, как борзый конь.

— Что случилось? — спросил Педриньо, видя, что у маркиза глаза вот-вот выскочат из орбит. — У тебя такая мина, как у маркиза, который видел ягуара…

— Не видел, но почти что видел! — прохрюкал маркиз, подвизгивая и отдуваясь. — Я услышал довольно странное мяуканье, а потом увидел очень странные следы. Я никогда не видел ягуара, но, говорят, это огромный котище — с целого теленка. Так вот, мяуканье, которое я слышал, было кошачье, только гораздо громче, а следы тоже были кошачьи, только гораздо больше. Значит, это был ягуар.

Педриньо задумался над рассказом Рабико. Может, это и правда? Он вспомнил, как сосед на днях рассказывал, что в окрестности стал скот пропадать… Он побежал искать Носишку.

— Знаешь что? Рабико сделал открытие: в бамбуковых зарослях бродит ягуар!…

— Ягуар? Да что ты! Пойду скажу бабушке…

— Не делай глупостей, — предупредил мальчик: — бабушка такая трусиха, она или умрет со страху, или сегодня же увезет нас в город. Лучше ничего никому не будем говорить и сами поймаем ягуара.

Носишка вылупила глаза:

— Ты что, с ума сошел, Педриньо? Ты не знаешь разве, что ягуар -это дикий зверь, который охотится на людей?

— Знаю, да, и еще знаю, что люди охотятся на ягуара.

— Так то ж взрослые люди, дурачок!

— «Взрослые люди»… — повторил мальчик, усмехнувшись. — Бабушка и тетушка Настасия взрослые люди, а как завидят таракана, так и убегают со всех ног. Важно быть не взрослым, а храбрым, и я…

— Я знаю, что ты храбрый, как бойцовый петушок, но ягуар — это ягуар. Одной лапой любого охотника уложит, говорит тетушка Настасия.

Педриньо залихватски ударил себя в грудь:

— Увидим! Я устрою облаву и, даю слово, притащу этого ягуара за уши к нам на двор. Кто боится, может остаться дома. Я пойду один.

Носишка просто задрожала от восторга при виде такой храбрости и отстать от брата не захотела.

— Я тоже пойду! — вскрикнула она. — Тот, у кого курносый нос, не должен бояться… Пойдем собирать народ…

И они отправились разыскивать своих товарищей. Первым на глаза попался маркиз де Рабико; он нашелся у кухонных дверей и, как всегда, был очень занят: ел кожуру тыквы.

— Поторопись, маркиз, ты примешь участие в экспедиции в лес на охоту за ягуаром.

Услышав такое сообщение, бедный поросенок подавился тыквой.

— На охоту за ягуаром? Я? Упаси господи!…

Педриньо был неумолим:

— Ты пойдешь хотя бы в качестве приманки, понятно?… Трус!

Рабико дрожал, как желе на блюдечке.

— Дворянин! — сказал Педриньо презрительно. — Сын знатного сеньора — и так дрожать! Позор…

Рабико не отвечал. Он выпил глоток воды, чтоб успокоить нервы, и снова принялся за свою тыквенную кожуру, думая про себя: «В критический момент я что-нибудь придумаю. Уж не считают ли они, что я позволю ягуару съесть меня в сыром виде?»

Вторым был приглашен граф де Кукурузо, принявший предложение с простотой и благородством, какие отличают настоящего ученого: он пойдет, чтоб победить или умереть; такие, как он, показывают себя именно в минуту опасности…

Потом пригласили Эмилию. Она захлопала в ладоши и радостно затараторила:

— Блестящая идея! Можно даже подумать, что это я придумала! Наконец-то у нас будет настоящее приключение! Жизнь здесь та-кая ску-у-чная… Да, конечно, я пойду и клянусь: уж если кто одолеет ягуара, то это буду я…

Два дня ушло на приготовления. Педриньо решил взять охотничье ружье, которое он сам смастерил, втайне от бабушки, из зонтика; оно было заряжено настоящими холостыми патронами, а курок спускался при помощи резинки.