— Девочка-то говорит верно,— спохватились они.— Так и есть. Тут мы оплошали.

Тогда один говорит:

— Ничего, дело от этого не меняется. Смотри за ним хорошенько. Как увидишь, что он рассердился и хочет уйти, веди его домой, а не послушается — сразу беги к нам. Мы скличем наших парней, и они ему поддадут хорошенько. А если он и тут не захочет вернуться, велим им идти за ним до его дома.

— Тогда мне нечего больше просить,— говорит девушка.

— Ну вот, мы обсудим все до конца,— сказали пятеро.— Теперь забота обо всем вашем хозяйстве ложится на этих двоих. Будь в доме помимо нее сыновья, нам пришлось бы отмерить для зятя бигх рисового поля — кругом его обойти. А раз нет их, это не нужно. Вы, хозяева, покажите зятю его корову, чтобы он был спокоен 13. Теперь он член вашей семьи. Случись так, что теперь или после вы будете им недовольны или прогнать его захотите, зовите нас, пятерых. Если мы, разобравшись во всем как надлежит, обнаружим, что вы неправы, он пойдет куда захочет и погонит с собой эту корову. А если вы будете с ним хорошо обходиться, он ваш. Ну, что еще хотите сказать? Нет ничего, так укажите ему корову, а мы, пятеро, поглядим.

— Ладно,— говорит старик,— мы дадим ему утешенье. Пойдем вместе с вами и выберем. Что еще с нас приходится? Надо уж все уладить, пока вы не ушли.

— Дело вот какое,— говорят ему пятеро.— Если у вас все готово, мы можем их хоть сейчас поженить и покончить на том, а если вы не готовы, сами назначьте время. Ведь не год и не месяц на это надо; хватит недели, ну двух.

Посовещались старик со старухой и говорят:

— Мы назначим сроку семь дней. На восьмой день их поженим. Вы в тот день никуда далеко не ходите.

Пятеро им отвечают:

— Невестин наряд 14 ,тюрбан для дружка 15, синдур, плоскую большую корзину16, девушек-растиралыциц 17 — вот что надо вам подготовить 18. А если хотите, чтобы свадьба была попышней, надо и домов позвать.

— Ладно, мы ничего не забудем,— говорят старик со старухой.

Тогда пятеро спрашивают:

— Ну хорошо, есть у нас еще о чем говорить или как? Если есть, говорите сразу, сейчас, а то пойдем по домам.

Тут один из них и говорит:

— Вспомнилось мне одно пустячное дельце, да не знаю, стоит ли о том речь заводить.

— Раз уж ты что-то надумал, выкладывай,— отвечают другие.

— Ну хорошо, — говорит,— слушайте. Дело такое. Мы уж порядком, как сюда пришли. Свои дела бросили, а хозяину тут послужили. Что бы ему обедом нас покормить? Он нас еще утром привел, и, что до меня, я не прочь перекусить.

— И мы тоже,— подхватили другие.— Сам знаешь, все мы вместе пришли.

Хозяйская дочка принесла им воды и палочек дерева сал 19. Они вымыли руки, ополоснули рот и пошли в дом. Там им подали есть. Поели, назад вышли, накрошили табаку пожевать, тут хозяин подает им денег пять сика. На том и расстались — разошлись по домам.

Все, что ему было сказано, хозяин собрал. Заодно и к пиру хорошо приготовился. В назначенный день он пошел к джог-манджхи, а потом позвал старосту и помощника старосты и еще двоих почтенных людей и повел всех к себе. Угостил их пивом и говорит:

— Сегодня вы никуда не ходите. Сегодня мы их поженим. Скажите нашим деревенским, всем — и бедным и неимущим,— чтобы нынче к полудню собрались у меня.

Тут все обернулись к джог-манджхи — ему дело задать:

— Ты, джог-манджхи, нам напомни в назначенный час. А пока позови девушек-растиралыциц — пусть они здесь пособят.

— Хорошо,— говорит.— Все сделаю, как велите. Сказал и за девушками пошел.

Старосту не отпустили: он остался советы давать, что и как делать указывать. Тут его и покормили. Как полдень настал, джог-манджхи созвал всю деревню. Жениха и невесту натерли горчичным маслом и куркумой, дали им пива отведать, а потом жених стал синдур накладывать. Закололи свинью и устроили пир. До утра все плясали и угощались. Утром жениху показали его корову. Потом все разошлись по домам. Тем дело и кончилось.

Время идет, а зять никакой работы не делает, только слоняется взад и вперед. Другого дела не знает, как пойти к кому-нибудь язык почесать. Ну а когда есть пора, тут он на месте.

С месяц так проволынил. Старик, его тесть, свету не взвидел.

— Ну и лентяя взял я в зятья,— стал он поговаривать.— Я-то думал, будет мне помощь в работе, да где от него, чтоб он пропал, помощи ждать. Зря мы его, пропади он пропадом, в дом пустили.

Только и слышно от него было такое и дома и за воротами. Свойственники парня, его жены родня, как встретят парня в деревне, твердят:

— Слушай, ты что дела не делаешь? Зря мы тебя к себе взяли.

— А что мне делать? — отвечает он.— Время такое — работы нет. Вот начнутся дожди, я в поле пойду, пахать стану. Нынче-то кто пашет? Никто.

— Что бы тебе лопату взять да пойти поле подправить, где неровно? 20 — говорят те.

— Где я стану копать,— отвечает,— если я ваших полей и в глаза не видал?

— Он, недоумок ленивый, работы знать не знает,— решили те меж себя.

Вот раз они позвали его:

— Идем-ка завтра в лес с нами.

— А чего мне в лес идти? — спрашивает.

— Вот те на! — говорят ему.— Ты что, не знаешь? Самая пора к пахоте готовиться, нужное дерево подбирать: для ярма, для дышла, для лемеха, для рукоятки к сохе, а заодно и для кроватей — на ножки и раму. Это все должно быть в порядке, как работа начнется. Дров набрать да в кучи сложить тоже самое время — после о них заботиться не придется.

— Ладно,— отвечает.— Значит, я тоже пойду. Вы меня позовите. Я здесь чужой. Куда идти надо, не знаю.

— Вот и хорошо,— говорят. — Мы тебя кликнем.

Наутро зашли за ним. Он выбрал топорик полегче и вместе с парнями отправился в лес. В лесу один начал рубить прямые ровные деревья, другие принялись собирать хворост. А этот и тут не нашел себе дела — стал наобум слоняться взад да вперед. Он все бродил один в стороне от других и поглядывал, не увидит ли подходящего дерева. Так он вышел к склону холма. Слышит, одно дерево здесь говорит, и говорит оно вроде бы так:

— Кто возьмет меня отсюда и сделает из меня ножки к кровати, тот станет раджей.

Услышал он, подошел ближе. Дерево опять то же самое говорит. Парень и думает: «Надо мне срубить это дерево и сделать из него ножки к кровати». Ну а дерево то было не прямое, было оно гнутое и крученое. Все равно он помнит, что слышал, и думает: «Надо проверить, так это или не так». Взял и срубил.

Другие парни нарубили кому чего надо и сели передохнуть. Туда и этот парень притащил на плече свое дерево. Все со смеху так и покатились.

— Вот дурень-то! — говорят.— В таком лесу дерева себе не найти! Глядите, ребята, что он срубил! Все ищут себе что попрямей да получше, а этот, тьфу пропасть, гнутое себе выискал.

Так они говорят, а сами дерево ногами пихают, вертят его так и сяк. Парень молчит, ни слова не говорит, сидит спокойно. Все пошли домой, и он понес свое дерево; принес да как брякнет оземь, только треск пошел. Парни своим домашним рассказывают, какое он дерево выбрал, опять со смеху помирают. Собрался народ поглазеть, видят — и впрямь кривое.

— Ну,— говорят,— зять-то у вас дурень. Навряд ли его дома родители какому ни есть делу учили. Очень уж он дурашливый.

И старик тесть туда же.

— Надо же, какого дурака взять в дом меня угораздило,— сокрушается.— Что ни возьми, все ему на других глядя делать придется. Сам-то он ни в чем толку не разумеет.— Потом говорит так:— Что же делать-то? Мы его сами в дом взяли. Придется учить.

А парень на другой день разрубил дерево на куски и вырезал ножки к кровати. И сделал он их так ловко, прямо на загляденье: кто ни увидит, глаз не отведет. Тут пошел другой разговор. Все твердят:

— Надо же! Что до работы, так он дело знает. Он не дурак. Всех вокруг пальца обвел.

Кончил парень с ножками, раму собрал, и вышла кровать прямо на диво.

— Я продаю эту кровать — говорит.— Кто даст мне рупию, тому и отдам.

— Как можно просить за кровать целую рупию? — заговорили вокруг.— Никто за нее столько не даст.