— Сразу после заката, когда Двуногие уберутся из леса, Чернобурка поведет старейшин к реке, — добавил Огнегрив.

— Наши старики давненько не выходили в лес после захода солнца! — облизнув губы, заметила Златошейка.

— Судя по всему, Безуху просто не терпится наверстать упущенное! — усмехнулся Огнегрив. — Сейчас он потчует всех желающих рассказом о кровожадной сове, которая охотилась как раз возле Нагретых Камней.

Бедная Кривуля уже еле дышит от страха!

— Ничего, немного волнения пойдет ей на пользу! — засмеялась Синеглазка. — Как бы я хотела пойти вместе с ними! Схватка с совой — это именно то, чего мне сейчас не хватает! — Ты скучаешь по воинским тяготам? — удивился Огнегрив. Синеглазка выглядела такой умиротворенной, в окружении своих быстро подрастающих котят, что ему и в голову не приходило, что она может тосковать по своей прежней жизни!

— А ты бы не скучал, окажись на моем месте? — огрызнулась королева.

— Скучал бы, — опешил он. — Но у тебя же есть твои котята!

Синеглазка повернула голову и посмотрела на своего крошечного полосатого сыночка и белоснежную дочку, которая только что скатилась с материнского бока и смешно копошилась на земле. Королева подняла малышку, уложила перед собой и ласково облизала..

— Разумеется, у меня теперь есть детки! — кивнула она. — Но порой мне хочется снова носиться по лесу, патрулировать наши границы и охотиться за дичью! — Она снова лизнула дочку и прошептала: — Жду не дождусь, когда смогу впервые вывести в лес всю эту неугомонную троицу!

— Судя по всему, твои котята вырастут прекрасными воинами! — горячо заверил ее Огнегрив, и сердце его пронзительно сжалось. Он снова вспомнил тот далекий зимний день, когда Белыш впервые отправился на охоту и поймал свою первую полевку. Почтительно поклонившись королевам, он повернулся, но у самого выхода не удержался и искоса посмотрел на сына Когтя. Что за воин получится из этого полосатого котенка? Каким он станет, когда вырастет?

— Пока, — пробормотал Огнегрив, протискиваясь наружу.

Соблазнительные запахи свежей дичи манили его к племенной куче, но, прежде чем приняться за ужин, он должен был покончить еще с одним делом. Огнегрив решительно повернулся спиной к еде и побежал на поляну, где жила Щербатая.

Старая целительница растянулась на земле и нежилась под теплыми лучами заходящего солнца. Как всегда, ее свалявшаяся шерсть выглядела давно не чищенной. Увидев глашатая, старуха нехотя приподняла подбородок.

— Привет, Огнегрив! — зевнула она. — Чего ты здесь забыл?

— Ищу Пепелюшку, — честно ответил он.

— Чего тебе надо? — раздался звонкий голос Пепелюшки, и серая кошечка высунула головку из своего папоротникого гнездышка.

— Разве так следует приветствовать своего глашатая? — усмехнулась Щербатая, и глаза ее довольно заблестели.

— Я его еще не так поприветствую, если он будет мешать мне спать! — огрызнулась Пепелюшка, выбираясь на землю. — Мне кажется, в последнее время он решил во что бы то ни стало лишить меня заслуженного отдыха!

— Вот как? — прищурилась Щербатая. — А ну-ка, признавайтесь, что вы там затеваете?

— Уж не собираешься ли ты допрашивать своего глашатая? — поддразнила ее Пепелюшка.

— Я знаю, вы что-то скрываете! — проворчала старуха. — Но я не в обиде! Главное, что моя ученица наконец-то пришла в себя! Вот это мне по душе, потому что какой прок от помощницы, если у нее вечно глаза на мокром месте! Настоящий гриб-дождевик, а не кошка! Ох, как же я с ней намучилась!

Огнегрив слушал и таял от радости. Как приятно, что обе целительницы наконец-то снова зажили душа в душу, как в те далекие дни, когда Пепелюшка только-только стала ученицей Щербатой.

Он нетерпеливо поскреб лапами по твердой, иссушенной зноем земле. Как бы, не привлекая внимания старой Щербатой, сообщить Пепелюшке о том, что коты из племени Теней покинули свое убежище?

— Вот чудеса! — ворчливо продолжала старуха, не сводя с него внимательных глаз. — Сидела я тут, сидела и вдруг поняла, что мне до смерти хочется взять еще одну мышку из общей кучи! — Огнегрив смутился и с благодарностью посмотрел на целительницу. — Ты больше не хочешь, Пепелюшка? — крикнула старуха, тяжело шаркая к папоротникам. Кошечка отрицательно мотнула головой. — Вот и отлично! Буду через минуту! — крикнула она и, подумав, добавила: — Или через две!

Когда целительница скрылась в папоротниках, Огнегрив еле слышно шепнул Пепелюшке:

— Я проверил пещеру под дубом! Они ушли!

— А я что тебе говорила? — ответила Пепелюшка.

— Но они убрались только два дня назад! — прибавил Огнегрив.

— Меня это не удивляет! — буркнула Пепелюшка. — Вообще-то я хотела, чтобы они подождали до полного выздоровления!

Огнегрив только хвостом махнул. Разве эту упрямицу переспоришь?! Пепелюшка искренне верила в то, что делала доброе дело, выхаживая несчастных, и Огнегрив не мог не признать, что отчасти согласен с ней.

— Ты же знаешь, я просила их уйти, — сказала Пепелюшка, и на этот раз голос ее прозвучал уже не так уверенно.

— Я верю тебе, — просто ответил Огнегрив. — Но мой долг требовал проверить, послушались они тебя или нет.

Пепелюшка с любопытством покосилась на него.

— А как ты узнал, что они ушли?

— Крутобок сказал.

— Крутобок? — радостно воскликнула кошечка. — Ты разговаривал с ним? Как он? Доволен жизнью?

— Вроде да, — улыбнулся Огнегрив. — Плавает, как рыба!

— Шутишь?! — ахнула Пепелюшка. — Вот не ожидала!

— Я сам не ожидал! — кивнул Огнегрив и тут же замолчал, смущенный громким урчанием в собственном голодном желудке.

— А ну-ка иди, поешь! — велела Пепелюшка. — И поторопись, пока Щербатая не умяла всю кучу! Огнегрив нагнулся и лизнул Пепелюшку в серые ушки.

— Увидимся попозже! — крикнул он. Вернувшись на поляну, он увидел, что Щербатая предоставила ему скудный выбор между белкой и голубем. Поразмыслив, Огнегрив взял голубя, окинул взглядом поляну, ища укромное местечко, чтобы поужинать, и сразу почувствовал на себе взгляд Песчаной Бури. Она стояла, подавшись вперед, крепко обвив хвостом задние лапы. Огнегрив почувствовал, как сердце у него пустилось вскачь. Внезапно ему стало легко и радостно! Что с того, что Песчаная Буря совсем не похожа на Пестролистую?! Пускай шерсть у нее не пестрая, а золотая, пускай глаза отсвечивают зеленью, а не прозрачным янтарем! Зажав в пасти своего голубя, он, не отрываясь, смотрел на палевую кошечку, а в душе его звучали слова Пепелюшки: « Живи настоящим, перестань оглядываться на прошлое…» Он знал, что Пестролистая навсегда останется в его сердце, но не мог продолжать обманывать себя. Разве не правда, что при одном виде Песчаной Бури у него мурашки пробегают по спине, и шерсть становится дыбом? Повернувшись, он медленно побрел через поляну навстречу к ней. Когда он опустил своего голубя перед Песчаной Бурей и принялся за еду, она замурлыкала от радости.

Дикий, полный ужаса крик заставил его поперхнуться. Песчаная Буря вскочила. На поляну влетели Кисточка и Царапка. Их шерсть была спутана и перепачкана кровью, а Царапка сильно припадал на одну лапу.

Огнегрив торопливо проглотил застрявший в горле кусок и бросился к патрульным.

— Что случилось? — крикнул он. — Где Ветрогон?!

— Я не знаю! На нас напали! — задыхаясь, пропыхтела Кисточка.

— Кто? — не отставал Огнегрив.

— Мы не разглядели! — покачала головой кошка. — Было совсем темно.

— Но вы могли определить их по запаху! Чем они пахли?

— Это произошло слишком близко к Гремящей Тропе. Трудно сказать, — ответил Царапка, судорожно хватая ртом воздух. Огнегрив с тревогой посмотрел на оруженосца и понял, что тот едва держится на лапах.

— Немедленно отправляйся к Щербатой! — распорядился он. — Буран! — крикнул он белоснежному воину, показавшемуся из пещеры Синей Звезды. — Я хочу, чтобы ты отправился с нами, — он быстро обернулся к Кисточке. — Веди нас туда, где это произошло!

Песчаная Буря и Дым вопросительно посмотрели на Огнегрива, ожидая приказа.

— Вы останетесь охранять лагерь, — решил он. — Возможно, это ловушка, рассчитанная на то, чтобы выманить воинов из лагеря. Вы помните, так уже случалось раньше!

Что бы ни случилось, он не имел права оставлять лагерь незащищенным, тем более что у Синей Звезды осталась одна единственная жизнь!

В сопровождении Бурана и тяжело пыхтящей Кисточки, он вышел из лагеря и начал карабкаться вверх по крутому склону холма. Добравшись до вершины, маленький отряд нырнул в чащу леса. Здесь Огнегрив слегка замедлил шаг, заметив, что Кисточка не поспевает за ним.

— Пожалуйста, постарайся побыстрее! — попросил он. Он знал, что она ранена и страдает от боли, но нужно было во что бы то ни стало найти Ветрогона! Кроме того, его до смерти пугало смутное ощущение, что нападение имеет какое-то отношение к племени Теней. В самом деле, еще совсем недавно Перышко и Белогрудый скрывались на территории Грозового племени. Что если они с самого начала лгали, намериваясь навлечь беду на приютивших их котов? Погруженный в эти мысли, он все быстрее несся в сторону Гремящей Тропы.