– Хвала небесам! – вздохнула Софи. – Прямо гора с плеч. А ты знаешь, что это ифрит?

– Ифриту тоже не пробиться, – заверил ее Салиман. – А что Хоул-то делал?

– Ругался, – прошипела Софи. – По-валлийски. А потом отослал Майкла и нового ученика тоже. И меня хотел отослать. Но я ему говорю: если они с Кальцифером остаются, то я остаюсь, и неужели он не может наложить на меня такое заклятье, чтобы ифрит меня просто не заметил? И мы об этом чуточку поспорили…

– И с чего вдруг? – хихикнула Летти.

Лицо у Софи явственно порозовело, и она с достоинством вскинула голову:

– В общем, Хоул принялся нудить – пусть, мол, я не путаюсь под ногами и безопаснее всего мне будет в Уэльсе, у его сестрицы, а он же знает – я ее на дух не переношу, а я ему говорю: от меня больше проку здесь, в замке, если похититель не будет знать, что я здесь. Ну и, в общем… – Тут она закрыла лицо руками. – В общем, когда появился ифрит, мы все еще ругались. Раздался жуткий рев, все потемнело и перепуталось. Помню, что Хоул выкрикивал кошачье заклинание – он так спешил, что половину слов глотал, – а потом как заорет на Кальцифера…

– Кальцифер – их огненный демон, – учтиво объяснила Летти Абдулле.

– Как заорет, чтобы Кальцифер убирался прочь и спасался, потому что с ифритом им даже вдвоем не справиться, – продолжала Софи. – И тут замок взлетел надо мной, будто крышка с масленки. А когда я пришла в себя, то была уже кошкой в горах к северу от Кингсбери.

Летти с кудесником Салиманом переглянулись над склоненной головой Софи.

– А почему именно в тех горах? – удивился кудесник Салиман. – Ведь замка поблизости не было…

– Замок находится в четырех местах сразу, – ответила Софи. – Думаю, что меня выбросило где-то посередке. Могло быть хуже. Там оказалось полно птиц и мышей.

Прелестное личико Летти сморщилось от отвращения.

– Софи! – запищала она. – Ты ела мышей?!

– А почему бы и нет? Кошки их едят, – ответила Софи, снова с достоинством вскидывая голову. – Мыши очень вкусные. А вот от птиц я не в восторге. Перьями можно подавиться. Только… – Она всхлипнула и снова закрыла лицо руками. – Только для меня это было неудачное время. Примерно через неделю после этого родился Морган, и он, конечно, котенок…

Это повергло Летти еще в больший ужас, нежели известие о том, что ее сестра питалась мышами. Она расплакалась и порывисто обняла Софи:

– Ой, Софи! И как же ты?..

– Как и все кошки, – сказала Софи. – Кормила да вылизывала. Не бойся, Летти. Я его оставила с одним солдатом, другом Абдуллы. Этот человек убьет всякого, кто обидит его котеночка. По-моему, – обернулась она к кудеснику Салиману, – теперь мне надо сходить за Морганом, чтобы ты и его превратил в человека.

Кудесник Салиман был не в меньшем расстройстве, чем Летти.

– Жалко, что я этого раньше не знал! – проговорил он. – Если он родился в кошачьем обличье под воздействием того же заклинания, то весьма вероятно, что он уже превратился. Сейчас узнаем. – Он подошел к одному из круглых зеркал на стене и стал делать круговые пассы.

Зеркало тут же отразило комнату в гостинице – точнее, все зеркала отразили ее под разными углами, словно бы висели на ее стенах. Абдулла смотрел то в одно, то в другое, и то, что он там увидел, встревожило его не меньше, чем остальных. Ковер-самолет по какой-то причине был расстелен на полу. На нем лежал толстенький розовый голый младенец. Хотя этот младенец был еще совсем мал, Абдулле стало ясно, что характер у него не слабее, чем у Софи. И он всячески проявлял этот характер. Руки и ноги молотили воздух, лицо перекосилось от ярости, а рот стал сердитой квадратной пещеркой. Хотя звуков из зеркал не доносилось, было ясно, что Морган не на шутку разозлился.

– А это кто? – спросил кудесник Салиман. – Я его раньше не видел.

– Дальнийский солдат, о созидатель чудес, – понуро отвечал Абдулла.

– Кого-то он мне напоминает, – заметил придворный маг.

Солдат стоял рядом с вопящим младенцем, и вид у него был беспомощный и перепуганный. Вероятно, он надеялся, что джинн сумеет что-то сделать. Так или иначе, в одной руке у него была бутылка. Однако джинн вырывался из бутылки несколькими струйками растерянного синего дыма, а на конце каждой струйки виднелась голова с зажатыми ушами, и вид у всех голов был такой же беспомощный, как и у солдата.

– Бедный ребеночек! – ахнула Летти.

– Лучше скажи – бедный солдатик, – отозвалась Софи. – Морган вне себя. Он же всю жизнь был котенком, а котята умеют гораздо больше, чем маленькие дети. Он злится, потому что не умеет ходить. Бен, а ты не можешь…

Последние слова Софи заглушил оглушительный треск рвущегося шелка. Комната содрогнулась. Кудесник Салиман что-то крикнул и бросился к двери – а там ему пришлось поспешно отскочить в сторону. Целая толпа визжащих и воющих непонятных существ вывалилась из стены у двери и скрылась в противоположной стене. Мчались существа так быстро, что разглядеть их не удалось, но на людей они похожи не были. У Абдуллы остались смутные воспоминания о множестве когтистых лап, о чем-то струящемся и вовсе безногом, о тварях с одним безумным глазом и о других тварях со множеством глаз, словно у насекомых. Он видел зубастые головы, длинные языки, огненные хвосты. Одно из существ, которое двигалось быстрее прочих, казалось и вовсе комом грязи.

Потом они исчезли. Дверь распахнулась, и вбежал перепуганный ученик.

– Сударь, сударь! Чары разрушены! Мы не смогли удержать…

Кудесник Салиман схватил молодого человека за руку и потащил его в соседнюю комнату, крича через плечо:

– Вернусь, когда смогу! Принцесса в опасности!

Абдулла поглядел в зеркало, чтобы посмотреть, как там солдат с младенцем, однако теперь зеркала не показывали ничего, кроме уставившихся в них встревоженных лиц – его собственного, Софи и Летти.

– Зараза! – сказала Софи. – Летти, ты можешь их запустить?

– Нет. Они только Бена слушаются, – ответила Летти.

Абдулла подумал о расстеленном ковре и о бутылке с джинном в руке солдата.

– В таком случае, о парные жемчужины и прелестнейшие пери, – сказал он, – я, с вашего позволения, поспешу обратно в гостиницу, покуда постояльцы не стали очень уж жаловаться на шум.

Софи и Летти хором ответили, что тоже идут. Абдулла был не вправе их винить, однако в течение ближайших минут едва не начал это делать. Летти в ее интересном положении, судя по всему, не могла быстро бегать по улицам. Когда они пробирались через руины и развалины разрушенных чар в соседней комнате, кудесник Салиман на секунду отвлекся от лихорадочного строительства среди хаоса каких-то новых устройств и велел Манфреду заложить коляску. Манфред умчался выполнять приказ, а Летти увела Софи наверх, чтобы переодеть во что-нибудь приличное.

Абдуллу оставили мерить шагами прихожую. К чести всех участников, ждать ему пришлось не больше пяти минут, однако за это время Абдулла раз десять подходил к входной двери и дергал ее, чтобы лишний раз убедиться – дверь заколдована и открыть ее невозможно. Он думал, что сойдет с ума. Прошло добрых сто лет, прежде чем в прихожую спустились Софи и Летти – обе в элегантных нарядах для визитов – и Манфред распахнул дверь, за которой на булыжной мостовой обнаружилась открытая коляска, запряженная прекрасным гнедым мерином. Абдулле страстно хотелось одним прыжком вскочить в эту коляску и подхлестнуть этого мерина. Но это было бы совсем неучтиво. Ему пришлось ждать, пока Манфред подсадит в коляску дам и заберется на козлы. Не успел Абдулла втиснуться рядом с Софи, как коляска тронулась, элегантно стуча колесами по мостовой, но ему все равно казалось, что едут они непростительно медленно. Ему была невыносима сама мысль о том, чем там занимается солдат.

– Надеюсь, Бен сумеет быстро поставить новые охранные чары для принцессы, – тревожно твердила Летти, когда они резво покатили по просторной площади.

Не успели эти слова слететь с ее губ, как раздалась целая череда частых взрывов – словно крайне неумело устроенный фейерверк. Где-то отчаянно и торопливо зазвонил колокол – бом-бом-бом.

– Что это? – спросила Софи, а потом ответила на собственный вопрос, указывая в небо и крича: – Ой, прах побери! Вон, вон, вон!

Абдулла извернулся и поглядел, куда она показывает. Он едва успел заметить черное покрывало крыльев, закрывшее звезды над ближайшими куполами и шпилями. Ниже, на верхушках нескольких башен, он заметил несколько крошечных вспышек и грохот – стражники пытались стрелять по крыльям. Абдулла мог бы им объяснить, что против ифрита подобные меры бессильны. Ифрит махал себе крыльями и кругами поднимался все выше, а потом исчез в густой синеве ночного неба.

– Это ваш приятель ифрит, – сказала Софи. – Ух, зря мы отвлекли Бена в самый ответственный момент.

– Ифрит так и рассчитывал, о некогда пушистая прелестница, – отвечал Абдулла. – Вспомните, ведь он говорил, что один из нас поможет ему похитить принцессу.