Воробьиха первая восстановила силы:
— Матиас, быстро! Ты терять время!
Несмотря на предательски вываливающиеся черепицы и сильные порывы ветра, Матиас успешно добрался до конька крыши. Он обхватил его всеми четырьмя лапами — прямо перед ним была стрелка флюгера.
Темное Крыло кружила над ним. Увидев, что Матиас обрел уверенность, она на лету потрепала лапой его уши:
— Матиас-мышь, моя надо улетать, больше помогать нельзя. Удачи! Доброй червеохоты!
Темное Крыло полетела на Воробьиный Двор, в свое гнездо, а Матиас пополз по коньку крыши. Ухватившись за флюгер и прикрыв глаза, он взглянул вниз, на аббатство. Затем он стал осматривать стену. Белки что-то нигде не видно.
Вот колокол Джозефа зазвонил к обеду. Матиас снова прищурился и стал осматривать стену. Вон, вон там — маленькое темное пятнышко, оно явно ползет вверх! Это Джесс!
Джесс напрягала все силы, но поднималась по стене медленно — сегодня белке мешал ее большой пушистый хвост. Порывистый ветер трепал его из стороны в сторону, и это затрудняло подъем. Но белка упорно карабкалась все выше и выше. Если бы не Матиас, в такой ветер она не решилась бы на восхождение. Белка старалась как можно теснее прижиматься к стене. Из-за ветра она не услышала крики Матиаса, но зато их услышал кое-кто другой: король Бык!
Не найдя ни змея, ни меча, король пришел в ярость. Он отдал приказ своим воинам продолжать поиски в лесу, а сам, под предлогом срочных государственных дел, поспешил обратно на Воробьиный Двор.
У флюгера, размахивая лапами, опоясанный перевязью с прикрепленными к ней ножнами, стоял ненавистный ему мышечервь. Королю стало все ясно. Его просто-напросто одурачили! Ослепленный яростью, он взлетел высоко вверх, а затем камнем упал на свою жертву.
Когда клюв короля вонзился Матиасу в плечо, он закричал от боли. Защищаясь, он размахнулся и угодил королю в глаз. Когтистые лапы воробья едва не оторвали мышонка от флюгера. Король, стараясь сорвать перевязь, крепко вцепился в нее. Матиас принялся колотить воробья по голове, но тот продолжал упорно тянуть перевязь к себе. Матиас вскоре почувствовал: его задние лапы отрываются от конька крыши. Вдобавок ко всему ножны сбились набок и ударили его по лапе.
Тогда в ярости Матиас снял ножны и несколько раз ударил ими воробья по голове. Он бил с такой силой, что король вскоре потерял сознание и свалился с крыши. Но — о, ужас! — лапы воробья продолжали крепко сжимать перевязь…
Джесс на стене испуганно замерла. Она услышала крики и, подняв голову, увидела, что Матиас и воробей, сцепившись, покатились по крыше и камнем полетели вниз с головокружительной высоты.
*19*
Куроед от радости чуть не пустился в пляс: мыши оставили его без присмотра.
Старый дурак настоятель и его безмозглые подчиненные суетились, укрепляя ворота, таская бревна и камни, — словом, старались изо всех сил. Ну и болваны!
Хитрый лис бродил с мешком из комнаты в комнату. Все сокровища аббатства были в его распоряжении.
— Ага, недурная ваза.
— А вот и миленькая серебряная тарелочка.
— Подумать только, оставить такую замечательную золотую цепочку без присмотра!
Чрезвычайно довольный собой, лис пошел в следующую комнату. Мешок Куроеда быстро наполнялся.
Лис поспешил вниз по лестнице в Пещерный зал. Столы там были уже накрыты. Куроед принялся набивать себе рот отборными яствами, а насытившись, пополнил свою добычу столовым серебром и старинными штофами. Взвалив на плечи мешок, Куроед отправился на кухню. Пинком распахнув дверь, он нос к носу столкнулся с монахом Гуго.
Испуганный лис бросился назад в Пещерный зал, монах Гуго помчался за ним:
— Держи вора! Держи вора!
Куроед ринулся вверх по лестнице в Большой зал. Пыхтя и не переставая кричать во все горло, толстяк Гуго не отставал от лиса:
— Стой! Стой, негодяй!
Мафусаил в это время завершал работу по восстановлению гобелена. Теперь, только очень пристально вглядевшись, можно было заметить, что он был разорван. Услышав крики, Мафусаил обернулся и увидел бегущего по лестнице лиса, за ним, крича что есть мочи, гнался монах Гуго. Мафусаил, не раздумывая ни секунды, преградил беглецу путь:
— Стой, мерзавец! Так вот какова твоя благодарность за гостеприимство!
Куроед, размахнувшись, ударил старика по голове туго набитым мешком.
— Прочь с дороги, развалина! — рявкнул он.
Мафусаил рухнул на пол как подкошенный. Увидев, что Мафусаил лежит неподвижно, Куроед и сам остолбенел, мешок выпал из его лап. Монах Гуго тоже застыл на месте. Мафусаил все так же неподвижно лежал у ног лиса.
— Убийца! Мерзкая тварь! Ты убил брата Мафусаила!
Крик Гуго вывел лиса из оцепенения. Он схватил мешок и во всю прыть побежал прочь с места преступления.
Толстяк Гуго упал на колени, слезы заструились по его пухлой физиономии. Перед ним недвижно лежало тело старейшего и мудрейшего из мышей аббатства Рэдволл.
Куроед, пригибаясь, бежал к стене аббатства. Увидев в стене маленькую дверь, он бросился к ней. Убийца спешил скрыться, пока Гуго не поднял тревогу. Судорожно дергая за крепкие засовы, лис в конце концов отворил дверь и без оглядки помчался в Лес Цветущих Мхов. Не успел он добежать до первых деревьев, как послышался колокольный звон: тревога!
Оказавшись в лесу, Куроед почувствовал себя увереннее, он перевел дух и ухмыльнулся. Старый дуралей! Вздумал встать у него на дороге — вот и получил свое! Куроед прислушался: издалека доносился шум погони. Кто-то бежал за ним через подлесок. Хруст веток и тяжелый топот становились все громче и громче. Лис повел носом: по запаху — преследователей двое. Один из них — это, несомненно, еж, но кто же другой? Лапы Куроеда задрожали. В висках застучало. В лесу есть только один зверь с таким запахом — барсучиха Констанция!
Бежать дальше не было сил. Ярдах в десяти от себя лис заметил превосходное убежище: нору в корнях старого засохшего дуба. Вход был прикрыт зарослями папоротника. Куроед зашвырнул в дыру мешок и нырнул следом.
К его радости, нора оказалась довольно большой и сухой, трава и листья устилали дно. В общем, лучшего места и придумать нельзя: здесь, почти в полной тьме, его никто не заметит. Пусть поищут!
Констанция стремглав мчалась через лес, Амброзии Пика едва поспевал следом. Гнев и скорбь барсучихи были столь велики, что она, не обращая внимания ни на какие препятствия, бежала напролом. На ее полосатой морде застыла холодная ярость. Огромные лапы готовы были разодрать Куроеда в клочки. Но — увы! — барсучихе не суждено было осуществить возмездие.
Когда преследователи пронеслись буквально в двух шагах от его убежища и топот стих в глубине леса, Куроед с облегчением вздохнул. Он пошарил вокруг себя в поисках мешка с добычей. Ему захотелось еще раз полюбоваться награбленным. Сегодняшняя добыча положит начало его будущему богатству. Лапа Куроеда нащупала что-то в темноте, совсем рядом. Но это был не мешок с награбленным…
— Асмодеус-с-с-с!
Этим вечером колокол Джозефа возвестил аббатству Рэдволл печальную весть.
Мыши и другие звери сидели на каменных плитах Большого зала, каждый со своими невеселыми мыслями. В один день Рэдволл потерял двух своих защитников. Джесс уже рассказала настоятелю и Совету, как на ее глазах Матиас с воробьем упали с крыши. Ветер был сильный, и поэтому они полетели не прямо вниз, а в сторону, и белка не видела, где они упали. Теперь даже неизвестно, где искать тело Матиаса.
Едва вернувшись в аббатство и рассказав о случившемся, белка вместе с мышами отправилась на поиски Матиаса. Они до сумерек прочесывали все вокруг, но поиски не дали никаких результатов: ни в Лесу Цветущих Мхов, ни на дворе аббатства найти Матиаса не удалось.
Аббат указал на гобелен и покачал головой:
— Вот последняя работа нашего старого привратника. Он вернул Мартина на его законное место. Мафусаил был благороднейшим из мышей. О, какая потеря для аббатства!
Наконец мыши, подавленные горем, разошлись — кто на посты, кто отдохнуть.
Констанция стояла посреди опустевшего зала, ее могучие лапы машинально сжимались и разжимались. Брат Альф участливо взглянул на нее
— Тебе надо бы отдохнуть, Констанция. Пойдем со мной, — предложил он. — Надо бы на ночь закинуть в пруд рыболовные сети. Хочешь мне помочь?
Обрадованная возможности хоть чем-то заняться, барсучиха с готовностью согласилась, и они с Альфом пошли к пруду. По дороге они говорили только о Матиасе.
— Помнишь, как вы с Матиасом поймали большого хариуса? — спросила Констанция. Брат Альф улыбнулся:
— А как же! Матиас боролся, пока мы не вытащили рыбину на берег. Я-то уже думал, что мы ее никогда не вытащим, но Матиас оказался таким сильным и ловким!
Констанция кивнула:
— Да, рыбина была огромная — хватило всему аббатству.
Они не спеша шли по берегу пруда и, готовясь забросить сети в воду, разворачивали их. Брат Альф шел впереди. Неожиданно Констанция услышала его крик: