— Девять, — ответил Герман, что не совсем соответствовало истине.

— Ну вот, что я тебе говорил. — Эйнштейн глубокомысленно кивнул. — А мне в действительности только восемнадцать, я еще молодой парень. По мне этого не скажешь, потому что… Просто я жил быстрее, понимаешь, коллега? Гораздо быстрее. Время ведь относительно.

— Правда? — спросил Герман, которого эта мысль захватывала все больше и больше. — Как же такое возможно?

Эйнштейн обстоятельно откашлялся.

— Не найдется ли у тебя сигаретки для меня, коллега? — прохрипел он.

Герман отрицательно помотал головой.

— Не куришь, так? — спросил Эйнштейн. — Ну, конечно, я тоже не курю… во всяком случае, когда сплю. Во сне я не курю. Разве не относительно все, что существует? У тебя есть деньги?

— Только на карманные расходы.

— Сколько?

— Шесть марок, — пробормотал Герман.

— Этого хватит, — решил Эйнштейн.

— На что хватит?

Эйнштейн несколько секунд размышлял, затем пояснил:

— Мне кажется, ты богатый. Я тоже мог бы быть богатым. Мы оба могли бы быть богатыми — если бы ты захотел, конечно.

— С шестью-то марками? — В голосе Германа сквозило сомнение. — И это вы называете богатством?

— Все относительно, — повторил Эйнштейн. — На шесть марок, Герман, можно купить много денег. Сотни, а возможно, и тысячи. Не хотелось бы тебе, коллега, получить тысячу или пару тысяч марок?

Разумеется, Герман этого хотел, однако не слишком-то верил, что это возможно.

— Нельзя же за гроши купить сотни и тысячи, — усомнился он, — тогда зарабатывать деньги было бы проще простого. Тогда бы никто не работал.

— Разве я работаю? — возразил Эйнштейн. — Нет, Герман, я уже давным-давно забросил это дело. Ни один разумный человек этим не занимается. Тебе доводилось когда-нибудь слышать о процентах, коллега?

Герман неуверенно кивнул. Слышать-то это слово он слышал, причем не один раз, однако что оно точно значит, не знал.

Эйнштейн продолжал:

— Я объясню тебе, Герман. Проценты означают, что тому, у кого есть деньги, не нужно ничего делать. Деньги размножаются совершенно самостоятельно. Их становится все больше и больше. Они возникают буквально из ничего. Это похоже на фокус, не правда ли? Но этот фокус непременно срабатывает. Я бы продемонстрировал тебе это, Герман, если бы случайно не растратил вчера весь свой капитал. А на пустом месте дело не начнешь.

— А каким же образом они размножаются? — спросил Герман. — Разве такое бывает?

Эйнштейн сдвинул очки на лоб.

— Профану понять это очень трудно. Но тебе повезло, я как раз крупный специалист в этой области. Так что я попытаюсь как можно доходчивее разъяснить тебе суть дела, однако ты должен внимательно следить за ходом моих рассуждений. Итак, предположим, что я банк, а ты это ты. Теперь ты даешь мне, скажем, сто марок. Ты их оставляешь на один год в банке, стало быть, у меня. По прошествии года я возвращаю тебе сто марок и даю еще десять марок в придачу. В следующий раз ты вручаешь мне уже сто десять марок. Спустя год ты получаешь от меня, то есть от банка, уже одиннадцать марок сверх вложенной суммы, поскольку на сей раз дал мне больше, нежели в первый раз. Через два года, таким образом, у тебя на руках уже сто двадцать одна марка. И так может продолжаться бесконечно, а главное, само по себе. И называется это процент и процент с процента. Классное изобретение, ты не находишь?

— Пожалуй, — согласился Герман, — только вот тянется вся эта история уж больно долго.

Эйнштейн опять глубокомысленно кивнул:

— Ты, коллега, разумеется, прав. Суть именно в этом. Вот почему я стал путешественником во времени, как я тебе уже говорил.

— Кем стал? — изумленно спросил Герман.

— Путешественником во времени, — повторил Эйнштейн. — Никогда об этом не слышал? Очень современная профессия. Берет начало с той поры, когда жил мой однофамилец, профессор. Одни люди путешествуют с места на место, туда и обратно. Они перемещаются в пространстве. Путешественник же во времени перемещается в прошлое или в будущее. Например, в минувший год, на сто лет назад или в следующее тысячелетие.

Герман, разинув рот, уставился на старика.

— Вам действительно уже случалось бывать в будущем?

— Конечно, — кивнул старик, — не одну дюжину раз.

— Ну и каково там? — полюбопытствовал Герман. Эйнштейн скривил губы:

— Ничего особенного. Можно даже сказать, скучно.

— А не могли бы вы… — Герман запнулся. — Не могли бы вы разочек взять меня с собой?

Старик почесал голову, на лице его появилось озабоченное выражение.

— Ну конечно, только знаешь ли… боюсь, ничего не выйдет. Ты наверняка слышал, как долго приходится тренироваться астронавтам, прежде чем они полетят в космос. У нас, путешественников во времени, подготовка еще сложнее. Я потратил на специальные занятия несколько лет. Боюсь, ты просто свалишься замертво, если я возьму тебя с собой. Я не хочу брать на себя такую ответственность. Мне тебя жаль, потому что ты, Герман, на самом деле отличный парень.

— Ах так… — разочарованно протянул Герман. — Да вы просто меня разыгрываете.

Эйнштейн снова опустил очки на нос и с обидой взглянул на мальчика:

— Ты, может быть, думаешь, что я лгу? Тогда извини, Герман. В таком случае нам не о чем больше разговаривать.

Он встал и собрался было уйти.

— А вы все-таки докажите! — упрямо крикнул Герман. Эйнштейн остановился и медленно повернулся.

— Я ведь тебя уже спрашивал, не хочешь ли ты стать богатым. Но ты, похоже, не хочешь. Весьма сожалею.

— Но где же тут доказательство? — спросил Герман.

— Уж его бы ты разглядел, — заверил старик. — Разве десять или сто тысяч марок не убедительное доказательство?

— Сто тысяч? — прошептал Герман. — Правда?

— А может быть, и еще больше, — небрежным тоном продолжал Эйнштейн. — Столько, сколько захочешь. Как насчет миллиона?

У Германа аж дух захватило.

— Но мне, естественно, — добавил старик, — необходим начальный капитал, поскольку из ничего, как известно, ничего не получится. Твоих шести марок вполне бы хватило.

— И как же вы собираетесь все это провернуть?

— Ты так ничего и не уразумел, коллега? Все проще простого. Я отправлюсь на сто лет назад и там с твоими деньгами открою банковский счет. Затем вернусь обратно и пойду в тот же самый банк. За сто лет деньги чудесным образом умножатся, понимаешь? Мне выплатят всю сумму, с процентами, и я снова отправлюсь в прошлое. Там я снова внесу все деньги на счет, возвращусь в день сегодняшний и опять все заберу. И это я проделаю столько раз, сколько понадобится, чтобы собрать искомую сумму. Да, это не детская забава. Итак, сколько ты хочешь иметь? Тебе достаточно только сказать.

— И вы на самом деле принесли бы мне миллион?

— Без проблем, коллега.

— А сколько все это заняло бы времени? Эйнштейн с некоторой досадой покачал головой:

— Ты опять ничего не понял, Герман. Операция вообще не займет времени, потому что я в любой момент могу вернуться обратно. — Он на секунду задумался. — Ну, скажем, я постараюсь обернуться за полчаса. Это время мне понадобится только для страховки, так, на всякий случай. Договорились?

Герман был смущен и страшно взволнован. Он извлек из кармана маленький кошелек и отдал старику шесть марок.

— Но вы ведь вернетесь, господин Эйнштейн?

— Ты что обо мне думаешь?! — возмутился тот. — Я не бросал еще ни одного коллегу. Итак, я буду здесь через полчаса. И не убегай никуда, слышишь!

— Не беспокойтесь. Большое спасибо.

Эйнштейн, казалось, внезапно заторопился. Не оборачиваясь, он пробормотал на ходу:

— Не за что, коллега! — и исчез.

Снаружи шелестел дождь; Герман присел на один из старых, заплесневелых чемоданов и стал ожидать возвращения путешественника во времени.

Он попытался мысленно прикинуть, какую гору, собственно, представляет собой миллион марок, но так и не смог. Он только знал, что это очень-очень много денег. Вероятно, все они даже не поместятся в его школьный ранец. В таком случае он воспользуется одним из этих старых чемоданов. Уж как-нибудь дотащит его до дому.

Затем он вообразил, как вытянулись бы лица у родителей при виде миллиона. О том, что он сегодня прогулял школу, наверняка не было бы и речи. Наоборот, они бы даже похвалили его и долго бы им восхищались. Они ужасно гордились бы им и ставили в пример сестренке, хотя Клара, ясное дело, еще слишком мала, чтобы что-то в этом понимать.

Потом он принялся размышлять, что можно было бы приобрести на миллион. Новую машину отцу, платье или там шубу для мамы. Себе лично электрическую железную дорогу, аквариум с тропическими рыбками, о котором он давным-давно мечтал, еще, может, хоккейные коньки, духовое ружье и, если останутся деньги, гоночную трассу на двенадцать дорожек.