Он грустно посмотрел на пунцового, машущего руками человека и, не желая далее слушать его крики, тихонько притворил за собою дверь, дня два как прекратившую пускать корни.

Едва выйдя на улицу, Влад увидел Ларису.

– Ты?

– Я. Только не волнуйся, я тут не одна. Нас много. И Пипеткина здесь. Пожалуйста, пойдем со мной к скамейке, чтобы твой папочка нас не заметил. Очень нужно поговорить.

Зайдя за куст, Влад внутренне напрягся: среди прочих его глаза моментально выхватили кикимору.

– Ну?

– Влад, пожалуйста, выслушай меня, – начала Угоша, догадываясь, что сын Бирюкова менее всего хотел бы разговаривать именно с ней. – То, что было год назад, – все! Ушло. Как выученный урок.

– Ничего себе урок!

– Прости. Наверное, я чуточку тогда перегнула палку. Но и ученик был хорош. Ты не находишь?

– Ладно, действительно, проехали, – Влад опустил голову. Потом, словно решившись на что-то важное, поднял глаза и в упор посмотрел на кикимору: – Лариса сказала, что у вас есть ко мне разговор. Я готов.

– Влад, пожалуйста, скажи, ты знаешь, когда твой отец начнет рубить мой лес? – с мольбой в голосе спросила Угоша.

Парень утвердительно кивнул. Затем подтвердил голосом:

– Знаю.

– Я понимаю, ты не станешь рассказывать о планах человека, которого любишь. Но, если я скажу, что состоится все это завтра утром, что вне зависимости от твоего ответа, мы с ребятами пойдем туда и будем защищать лес, ты подтвердишь то, что мне уже и без тебя известно?

Влад снова кивнул.

Угоша облегченно вздохнула.

– Спасибо.

Влад опустил голову. Когда он ее поднял, в глазах стояли слезы:

– Мой папа. Поверьте, он хороший человек. Просто сам не понимает, что творит.

На детской площадке возле Антонова дома собирались его друзья и одноклассники. Не ждали разве что Шарика, оставленного для связи с Баксом.

Тратить время на предисловия Угоша не стала.

– В лес надо ехать сегодня, – коротко объявила она. – Завтра Бирюков собирается его пилить.

– А ночевать где? – растерянно спросила Марина Фролова.

– Там же.

– Фролова, ты что, не знаешь, что люди в лесу могут ночевать? Костерок разожжем и тебя рядом посадим, – прокомментировал Угошин ответ Харитонов.

– А с домашними что делать? – спросил Босс. – Я у них неблагонадежный. Меня просто так не отпустят.

– И меня. И меня, – тут же раздалось несколько голосов.

– Кстати, я думаю, автобусы туда тоже не до ночи ходят. – Женя Фоменко посмотрела на Угошу. – Нет, Пипеткина, ты не думай, что мы просто потрепались про спасение леса, а теперь на попятную. Но меня, например, тоже не отпустят. Это Антону просто, у него мама на все лето уехала, или Савельевой, у которой ты живешь и делаешь как вам обеим надо. А мои никуда сами не собираются и меня не пустят.

– Дайте подумать! – Угоша встала, прошлась по площадке. – Придумала. Вы сейчас все домой пойдете, хорошенько поужинаете, чтобы до завтрашнего вечера хватило. Можно еще бутерброды захватить. А потом, когда будете готовы, звоните мне. Я заскочу на минутку, и о вас на сутки забудут.

– А ты представляешь, сколько на это потребуется времени? – не унималась Женя. – Помнишь, когда мы Лауру с Луарой из пруда до поздней ночи вывозили? Ты тогда по домам не бегала.

– Сравнила! Там о вас не помнили всего несколько часов! – замотала головой Угоша. – Но ты, Женька, хорошо сделала, что про русалок напомнила. Я тогда, чтобы их в речку вывезти, машину нашла, а сегодня автобус «найму»!

Вечером в Центре управления полетами космических объектов, к ужасу дежурных операторов, повторилась нештатная ситуация. В прошлый раз подобное ЧП произошло несколько месяцев назад. О нем много говорили, но, так ничего и не поняв, стали потихоньку забывать.

Спутник связи, вошедший в сектор радиовидимости, вдруг ни с того ни с сего перестал слушаться команд, изменил частоты приема-передачи сигналов и зажил своей, непонятной для специалистов, жизнью.

Никто из этих серьезных людей даже предположить не мог, что своими переживаниями обязан кикиморе, которой срочно понадобилось переговорить со своей далековато живущей мамой.

Как только с Угошиных волос начали срываться голубые молнии, Мида насторожилась:

– Угнея, это ты?

– Да, мамулечка! Как я по тебе соскучилась! Ты не обижаешься, что я снова чуть-чуть сбежала?

– Обижаюсь? Это ты будешь обижаться, когда я тебя все-таки выпорю, – совершенно беззлобно ответила Мида. – Что случилось на этот раз? Надеюсь, что-то не слишком серьезное?

– Слишком! – заверила Угоша. – Мамочка, я тебе потом все подробно расскажу, а сейчас просто послушай и помоги. Знаешь лес, который за горбатым полем? Ну который в котловинке?

– Это тот, про который Волчок рассказывал?

– А, так тебе и объяснять ничего не надо! – обрадовалась Угоша: общение через спутник отнимало слишком много энергии, чтобы вести пространные разговоры.

– Можешь сразу переходить к делу, – заверила Мида.

– Хорошо, перехожу. Пилить лес будут завтра. Мы туда приедем сегодня вечером.

– Мы – это кто?

– Ой, да нас тут целая куча. И одноклассники мои, и просто друзья. Но все равно я боюсь, что нас маловато. Пожалуйста, найди всех, кто может нам помочь. Гарпине скажи. Даже этим… Октонии с Еймой. Пусть немного для общей пользы потрудятся.

Удостоверившись, что Мида все поняла правильно, Угоша отпустила спутник. Спутник отпустил операторов ЦУПа, которые, в свою очередь, оставили в покое клавиатуру компьютеров и вздохнули с облегчением: нештатная ситуация снова разрешилась сама собой.

Василий, водитель городского автобусного маршрута № 179, вырулил на конечную остановку, выбрался из душной кабины на свежий воздух, потянулся. Эх, сейчас отстояться с полчаса, потом еще пару раз проехать по городскому кольцу – и домой!

Додумать, что будет делать дома, у Василия не получилось. Очнулся он уже в кабине. Правда, задаться вопросом, как в ней очутился, он тоже не сумел. Зато очень хорошо разглядел симпатичную рыженькую пигалицу лет двенадцати, сидящую на одиночном сиденье справа.

Василий похлопал глазами. Туман, мешавший смотреть и соображать, рассеялся. Пигалица удовлетворенно кивнула, представилась:

– Здрасте. А меня Света зовут.

– Василий, можно дядя Вася.

– Очень приятно. Скажите, не могли бы вы меня и моих друзей отвезти прямо сейчас в лес? Тут недалеко. Километров тридцать – сорок.

– С удовольствием, – ответил Василий. Обычно не очень уступчивый, любую просьбу рыженькой он готов был исполнить с огромным рвением. В лес? К ночи? Сойдя с маршрута? Да запросто! Он бы и на Южный полюс на автобусе поехал, если бы она попросила.

– А вам не влетит за это? – поинтересовалась девчонка.

– Влетит, наверное, если машину вовремя в гараж не верну, – радостно сообщил шофер.

– «Вовремя» – это когда?

– Да как смена закончится, так и будет вовремя. Часа через два.

– Ой, за два часа мы точно успеем! – обрадовалась рыженькая. – Поехали побыстрее!

– Куда прикажете?

– Вон за тот угол заверните, пожалуйста, и там остановитесь. Надо пассажиров взять.

Автобус плавно тронулся с места, проехал мимо недоумевающего диспетчера и остановился как раз там, куда указала девчонка.

Заметив довольно большую группу детей, Василий открыл двери.

Первым по ступенькам в автобусный салон заскочил огромный волк. В другой раз водитель глазам своим не поверил бы, но сейчас это его не взволновало: ну подумаешь, волк-путешественник! За волком поднялся пацан того же возраста, что и рыженькая.

– Молодец, Светка! – непонятно за что похвалил он девчонку и сел на переднее сиденье. Когда через пару минут все дети разместились в салоне, рыженькая кивнула – поехали, и Василий газанул.

«Странные какие. Неужели им и поговорить не о чем?» – подумал шофер. А пассажиры ему, действительно, попались не шумные. Отдельные фразы, замечания…

Когда на спидометре набежало километров двадцать, рыженькая негромко позвала:

– Волчок, иди сюда, будешь дорогу показывать.

Волк, лежащий под сиденьем, вскочил, подошел, пошатываясь на поворотах, поднялся на задние лапы и уткнулся носом в лобовое стекло.

– Волк-то что, из зоопарка? – полюбопытствовал Василий.

– Нет, из лесу, дикий, – ответила девчонка, думая о чем-то своем. Потом добавила: – Вы на дорогу хорошенько глядите, а не на волка. А ты, Волчок, не пропусти поворот.

Волк, не отрывая взгляда от дороги, совершенно по-человечьи кивнул. Наверняка в иной день, в иной ситуации Василий открыл бы от удивления рот, но сегодня он все воспринимал как должное.

В молчании проехали еще километра три. Вдруг волк соскочил на пол и повернулся носом к двери.

– Тормози, дядя Василий! – тут же приказала рыженькая. И пока автобус снижал скорость и прижимался к обочине, громко объявила, обращаясь к остальным пассажирам: – Мы приехали! Антон, пожалуйста, захвати мою сумку. А я пока шофера поблагодарю.