Сверху послышался тревожный голос крота:

— Поторопитесь. Сюда идут жабы!

Змеерыба высунула из воды свою огромную голову:

— Садитесь мне на макушку. Я думаю, что дотянусь до сети!

— Что?! Ну уж дудки! — Лог-а-Лог попятился.

— Скорее, они уже рядом! — закричал сверху Динни. Мартин сполз на голову угря и уцепился за неровности черепа, прощупывавшиеся под гладкой кожей.

— Поднимай меня, Змеерыба!

Колоссальный угорь рванулся вверх. Мартин ухватился за сеть, стараясь в то же время не оторваться от головы Змеерыбы.

— Кусай скорее!

Зубы Змеерыбы мертвой хваткой сомкнулись на конце сети. На мгновение угорь повис на ней и тут же стал извиваться кольцами. Шероховатая кожа брюха хорошо сцеплялась с ячейками сети, извилистое тело угря быстро поднималось по переплетениям тростника.

Мартин полез по сети наверх. Змеерыба надежно закрепилась в ее ячейках и крикнула:

— Теперь я запросто выберусь. Выходите, двое в дыре. Я вас обовью хвостом и подниму наружу.

Лог-а-Лог и Гонф вцепились друг в дружку, закрыв от ужаса глаза. Стальной зажим обхватил их и без малейшего напряжения понес вверх.

Из ватного тумана показался Блатозелень в сопровождении остальных жаб. Трое зашлепали вперед и попытались схватить Динни, который бил во все стороны своими мощными копательными лапами.

— Грршрр, не подходи, грязные слизняки! — угрожающе крикнул он.

Смертный Извив и Секущая Чешуя слишком поздно заметили сеть, свисавшую в Дыру Визгов. Из колодца выпрыгнул Мартин и немедленно стал метать из пращи камни один за другим. Все они попадали в цель. Большой булыжник отскочил от головы Блатозелени, распластав его по земле.

Следующий пришелец из Дыры Визгов был встречен булькающими воплями ужаса. Из-под земли показалась голова Змеерыбы. Узкие глаза и ряды белых зубов, как у доисторического чудовища, посеяли панику среди насмерть перепугавшихся жаб.

— Жабье мясо! — произнесла Змеерыба и выскользнула из колодца, скинув на землю своих наездников.

Гонф и Лог-а-Лог тут же вскочили и вступили в бой, несмотря на свои отшибленные бока. Змеерыба молнией влетела в ближайшую кучку жаб, и началось кошмарное побоище. Не обращая внимания на трезубцы, угорь принялся утолять свой страшный голод.

Мартин отвернулся.

— Ты не ранен, Дин? — с тревогой спросил он. — Гонф, Лог-а-Лог, скорее! Надо убираться отсюда.

Гонф растерянно уставился в окутанное туманом пространство:

— Да, а в какую сторону, товарищ?

— Хррш, этот нам покажет. — Динни железной хваткой вцепился в оглушенного камнем предводителя жаб. Мартин подобрал трезубец и ткнул им жабу:

— Ну-ка, пошевеливайся! Веди нас прямо на запад, а не то я насажу тебя на эту обеденную вилку и скормлю Змеерыбе!

Блатозелень зашлепал по траве, жалобно бормоча:

— Шкурамышь неубивать Блатозелень, показать дорогузапад.

Вскоре путников окружил такой плотный туман, что в нем глохли даже предсмертные вопли жертв Змеерыбы.

Лог-а-Лог взглянул на зеленое бесформенное тело жабы, шлепавшей впереди по болоту:

— Похоже, он знает, куда идти. Как там дальше в стихах говорилось, Гонф?

Гонф без малейшей запинки продекламировал следующие строки Олава Бороздящего Небо:

Но дальше над равниной вод Должны мы устремиться, Где, испещряя небосвод, Кричат морские птицы.

Мартин слегка тронул жабу трезубцем:

— Тебе это место известно?

Блатозелень повернулся, моргая круглыми глазами:

— Недалеко недалеко, берегплох берегплох, морептицы естьтебя естьменя.

Мартин оперся о трезубец:

— Перестань ныть, Зеленозад! Как только выйдем из тумана, мы тебя отпустим. Хотя ты и не заслужил такой милости.

Наконец путники вышли к реке, быстрая вода которой была светлой и чистой. Они немного попили, а Динни нарыл съедобных кореньев…

— Гррхш, коренья. Конечно, это не то, что слоеный пирог…

Гонф взобрался на большой валун:

— Не расстраивайся, товарищ. Если нам суждено закончить наши странствия живыми, я украду для тебя самый большой пирог во всей Стране Цветущих Мхов.

Динни мечтательно прикрыл глаза:

— Уррх, побольше только, и весь для твоего крота. Гонф весело запел в ответ:

Пирог огромный до того, Что в нем утонет Дин. Но не кричи с набитым ртом: «Я это съем один!»

С хрустящей корочкой пирог — Предел твоих мечтаний В нем фрукты, овощи и сыр, И все это — в сметане'

Динни повалился на спину, размахивая толстыми лапами:

— Вот радость, вот счастье, и ты говоришь, что все это мне!

Путь был длинным и утомительным; казалось, что в краю туманов время остановилось. Мартину не терпелось поскорее увидеть привычный свет дня — все равно, ясного или дождливого. Они с трудом пересекали особенно вязкий участок болота, как вдруг Лог-а-Лог заметил, обращаясь к Гонфу:

— У тебя нет такого впечатления, что стало темнее?

— Наверное, просто вечер приближается, товарищ. Мартин указал лапой вверх:

— Глядите, небо видно. Гонф заметил еще кое-что:

— Смотрите, там, где кончается трава, начинается песок. Похоже, он тянется на многие мили.

Друзья поспешно забрались на поросшую тростником кочку, желая удостовериться, что Гонф не ошибается За их спиной Блатозелень схватил трезубец и пошлепал прочь, торопясь вернуться в свои болотные владения.

Друзья в изумлении любовались открывшимся их глазам видом. На горизонте медленно садилось солнце, окутанное жемчужно-бордовым сиянием. Мартин взволнованно закричал, указывая лапой вперед.

— Смотрите, смотрите, это огни Саламандастрона!

Тем же вечером в главном зале Барсучьего Дома происходило собрание Сосопа. Обсудить предстояло многое. Гуди Колючка суетилась, накрывая на стол. Когда стол был накрыт, Белла вошла в зал, и воцарилась тишина.

— Мой дом принадлежит вам, — сказала барсучиха. — Накладывайте еду в тарелки. Все, что вы видите на столе, необыкновенно вкусно. Спасибо тебе, Гуди, за эту великолепную трапезу.

Немедленно раздался шум, который всегда слышится за столом, где с удовольствием едят и весело болтают.

Когда посуду убрали со стола, со своего места поднялась аббатиса Жермена:

— Прошу тишины. Слово предоставляется хозяйке дома.

Белла начала с вопроса:

— Где Ферди, Коггз, Пика и Пози? Бен махнул лапой в сторону спальни:

— Давным-давно в постели! Белла кивнула:

— Тогда давайте почтим минутой молчания память отважной и мужественной выдры — Маски. Без его героизма нам нечему было бы радоваться сегодня.

Воцарилось благоговейное молчание, нарушаемое лишь громким всхлипыванием Командора.

Белла тяжелой мохнатой лапой согнала с глаз слезу:

— А теперь приступим к делу. Прежде всего я должна отметить, что сегодня был удачный день — главным образом потому, что Ферди и Коггз благополучно вернулись к нам. Кроме того, у нас появился новый друг — Джиндживер. Отныне наш дом — это и его дом и он может жить здесь, сколько захочет.

— Спасибо тебе, Белла, и вам всем, друзья мои. Но я не могу остаться с вами. Завтра с первыми лучами солнца я уйду на восток — подальше от Котира. Я просто не могу здесь оставаться, зная, что это лишь усугубит ваше положение. Если Цармина узнает, что я живу здесь вместе с вами, она в лепешку разобьется, чтобы отомстить, — а тогда кто знает, какие страшные замыслы родятся в ее голове! Где-нибудь далеко от Страны Цветущих Мхов я начну новую жизнь. Спасибо вам за помощь и доброту. Где бы я ни оказался, я всю жизнь буду хранить в глубине сердца память о моих лесных друзьях. Если когда-нибудь придет такое время, когда я смогу отплатить вам добром за добро, — будьте уверены, вам и просить не придется.

Дикий кот снова уселся на свое место в полной тишине, которую внезапно взорвал оглушительный шквал аплодисментов. Это был ответ лесных жителей на его исполненную благородства речь.

Белла постучала по столу, требуя тишины.

— Как вы знаете, — сказала она, — наши друзья из Глинобитной Обители и артель Кротоначальника обследовали Котир. Дед Динни, я думаю, тебе есть что об этом рассказать.

Старый крот потер нос, глядя на Беллу, а затем разложил на столе берестяной свиток:

— Хрршр, это вот Котир. Мы все закоулки облазили. Видите, это план тюремных камер. А под Котиром есть большая пещера с озером, а еще туннель, который ведет в пустой пень в лесу. Мы с Кротоначальником кое-что придумали. Он вам сейчас расскажет. Я-то говорить не мастер.

Кротоначальник поднял кверху обе копательные лапы, чтобы привлечь всеобщее внимание к своим словам, и произнес совершенно будничным тоном:

— Затопить ее. Цармина на плаву жить не останется.

Тут заговорили все разом, сквозь нестройный шум никто не мог разобрать ни слова. Колумбина кинулась на подмогу Кротоначальнику; она схватила свиток со стола и принялась размахивать им.