Идут, а Ерема попадается навстречу. Вот они и схватили его. «Мы те, — бают, — дадим знать! Станешь ужо нас обманывать!» Взяли да и потащили к реке; а это дело-то было уж осенью, только что река замерзла. Притащили его к реке, а проруби-то и нету такой, чтоб его в воду бросить. «Поди, — бает Фома Кузьме, — поди, принеси топор». — «Не пойду», — бает Кузьма. «Ну так останься здеся, а я принесу». — «Нет, братеник, не останусь». — «Ну так делать нечего, пойдем оба».

Вот они взяли и пошли, а Ерему так тут и оставили, только ноги ему кушаком связали. Видит Ерема — барин едет; вот он и начал кричать: «Пожалуйте сюды!» Барин подъехал; а Ерема развязал себе ноги да как крикнет: «Скидывай попону-то[210]!» Тот скинул. Ерема снял с себя армяк да надел на барина, связал ему и руки и ноги. «Лежи, — бает, — здеся, пока опять приду». Только что Ерема ушел, а Фома да Кузьма и вернулись, прорубили прорубь да не посмотревши — бух в нее барина!

Немножко погодя едет Ерема на бариновой лошади и в бариновом платье. «Здравствуйте, — бает, — братцы!» — «Здравствуй, — бают братья, — где ты взял лошадей-то?» — «А вот где! Только что вы пихнули меня в воду, а я бурл!.. бурл!.. бурл!.. вот мне и явились буры кони; я на них и выехал из реки». — «Ах, братец родимый, пихни и нас туды, чтоб и нам достать по бурым лошадям». Он взял да и пихнул их в прорубь; а сам стал поживать, добра наживать.

Был-жил старик со старухою; у них было три сына: двое — умные, третий — Иванушка-дурачок. Умные-то овец в поле пасли, а дурак ничего не делал, все на печке сидел да мух ловил. В одно время наварила старуха аржаных клецок и говорит дураку: «На-ка, снеси эти клецки братьям; пусть поедят». Налила полный горшок и дала ему в руки; побрел он к братьям. День был солнечный; только вышел Иванушка за околицу, увидал свою тень сбоку и думает: «Что это за человек со мной рядом идет, ни на шаг не отстает? Верно, клецок захотел?» И начал он бросать на свою тень клецки, так все до единой и повыкидал; смотрит, а тень все сбоку идет. «Эка ненасытная утроба!» — сказал дурачок с сердцем и пустил в нее горшком — разлетелись черепки в разные стороны.

Вот приходит с пустыми руками к братьям; те его спрашивают: «Ты, дурак, зачем?» — «Вам обед принес». — «Где же обед? Давай живее». — «Да вишь, братцы, привязался ко мне дорогою незнамо какой человек, да все и поел!» — «Какой-такой человек?» — «Вот он! И теперь рядом стоит!» Братья ну его ругать, бить, колотить; отколотили и заставили овец пасти, а сами ушли на деревню обедать.

Принялся дурачок пасти: видит, что овцы разбрелись по полю, давай их ловить да глаза выдирать; всех переловил, всем глаза выдолбил, собрал стадо в одну кучу и сидит себе радехонек, словно дело сделал. Братья пообедали, воротились в поле. «Что ты, дурак, натворил? Отчего стадо слепое?» — «Да пошто им глаза-то? Как ушли вы, братцы, овцы-то врозь рассыпались; я и придумал: стал их ловить, в кучу сбирать, глаза выдирать; во как умаялся!» — «Постой, еще не так умаешься!» — говорят братья и давай угощать его кулаками; порядком-таки досталось дураку на орехи!

Ни много, ни мало прошло времени; послали старики Иванушку-дурачка в город к празднику по хозяйству закупать. Всего закупил Иванушка: и стол купил, и ложек, и чашек, и соли; целый воз навалил всякой всячины. Едет домой, а лошаденка была такая, знать, неуда́лая, везет — не везет! «А что, — думает себе Иванушка, — ведь у лошади четыре ноги, и у стола тож четыре; так стол-от и сам добежит». Взял стол и выставил на дорогу. Едет-едет, близко ли, далеко ли, а воро́ны так и вьются над ним да всё каркают. «Знать, сестрицам поесть-покушать охота, что так раскричались!» — подумал дурачок; выставил блюда с ествами наземь и начал потчевать: «Сестрицы-голубушки, кушайте на здоровье!» А сам все вперед да вперед подвигается.

Едет Иванушка перелеском; по дороге все пни обгорелые. «Эх, — думает, — ребята-то без шапок; ведь озябнут, сердечные!» Взял понадевал на них горшки да корчаги. Вот доехал Иванушка до реки, давай лошадь поить, а она не пьет. «Знать, без соли не хочет!» — и ну солить воду. Высыпал полон мешок соли, лошадь все не пьет. «Что ж ты не пьешь, волчье мясо! Разве задаром я мешок соли высыпал?» Хватил ее поленом, да прямо в голову, и убил наповал. Остался у Иванушки один кошель с ложками, да и тот на себе понес. Идет; ложки назади так и брякают: бряк, бряк, бряк! А он думает, что ложки-то говорят: «Иванушка-дурак!» — бросил их и ну топтать да приговаривать: «Вот вам Иванушка-дурак! Вот вам Иванушка-дурак! Еще вздумали дразнить, негодные!»

Воротился домой и говорит братьям: «Все искупил, братики!» — «Спасибо, дурак, да где ж у тебя закупки-то?» — «А стол-от бежит, да, знать, отстал, из блюд сестрицы кушают, горшки да корчаги ребятам в лесу на головы понадевал, солью-то поиво лошади посолил, а ложки дразнятся — так я их на дороге покинул». — «Ступай, дурак, поскорее собери все, что разбросал по дороге». Иванушка пошел в лес, снял с обгорелых пней корчаги, повышибал днища и надел на батог корчаг с дюжину — всяких: и больших и малых. Несет домой. Отколотили его братья; поехали сами в город за покупками, а дурака оставили домовничать. Слушает дурак, а пиво в кадке так и бродит, так и бродит. «Пиво, не броди, дурака не дразни!» — говорит Иванушка. Нет, пиво не слушается; взял да и выпустил все из кадки, сам сел в корыто, по избе разъезжает да песенки распевает.

Приехали братья, крепко осерчали, взяли Иванушку, зашили в куль и потащили к реке. Положили куль на берегу, а сами пошли прорубь осматривать. На ту пору ехал какой-то барин мимо на тройке бурых; Иванушка и ну кричать: «Садят меня на воеводство судить да рядить, а я ни судить, ни рядить не умею!» — «Постой, дурак, — сказал барин, — я умею и судить и рядить; вылезай из куля!» Иванушка вылез из куля, зашил туда барина, а сам сел в его повозку и уехал и́з виду. Пришли братья, спустили куль под лед и слушают, а в воде так и буркает. «Знать, бу́рка ловит!» — проговорили братья и побрели домой. Навстречу им откуда ни возьмись едет на тройке Иванушка, едет да прихвастывает: «Вот-ста каких поймал я лошадушек! А еще остался там сивко — такой славный!» Завидно стало братьям; говорят дураку: «Зашивай теперь нас в куль, да спускай поскорей в прорубь! Не уйдет от нас сивко...» Опустил их Иванушка-дурачок в прорубь и погнал домой пиво допивать да братьев поминать. Был у Иванушки колодец, в колодце рыба елец, а моей сказке конец.

При матери были три сына: два умных, третий дурак. Умные занимались работою, ловили зверей капканами да путами. Раз привезли они многое множество зверей. Дурак слез с печи и закричал: «Братцы, ведь и я лису поймал!» — «Где ж она?» — «А вон в хлеву». Они пошли, поглядели — сидит в капкане мертвая старуха. Братья ругали его, ругали, ну да что? ведь с дурака взятки гладки. Немного погодя задумал старшо́й брат жениться. Умные-то всегда делом заняты, а дурак на печи лежит; вот и послали его на базар в соседнюю деревню — искупить все нужное для свадьбы. Дурак купил соли, говядины и горшков пять либо шесть. Идет домой, глядь — собака на озере воду лакает. «У, родная моя, — закричал дурак, — зачем без соли пьешь?» Взял да и высыпал всю соль в воду. Идет дальше; воро́ны увидали говядину, так и вьются над ним да кричат: карр! карр! Дураку показалось, что они величают его Карпом, взял да говядину и раскидал: «Кушайте, родимые!»

Идет да идет; по дороге верстовые столбы стоят. «Эх, мои братцы без шапок стоят!» — сказал дурак и понадевал на них горшки. Воротился к братьям и рассказал все, что сделал; братья обругали его, как надо, и велели сидеть дома: «Ты-де, дурак, никуда не годишься!»

Вот повезли жениха с невестою к венцу; остался дурак один во всем доме; запер дверь, выпустил целую бочку квасу, сел в лоток, в руки взял веселку и плавает по избе да приговаривает: «Еду-еду, до берега не доеду». Приехали молодые из церкви, стучатся в дверь: «Отвори, дурак!» А он в ответ: «Постойте, дайте до берега доехать!» Нечего делать, пришлось ломать дверь; разломали — как хлынет оттуда квас, так молодых с ног и сбил!..

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик, у него было три сына: двое — умных, третий — дурак. Помер старик, сыновья разделили именье по жеребью: умным досталось много всякого добра, а дураку один бык — и тот худой! Пришла ярмарка; умные братья собираются на торг ехать. Дурак увидал и говорит: «И я, братцы, поведу своего быка продавать».

Зацепил быка веревкою за рога и повел в город. Случилось ему идти лесом, а в лесу стояла старая сухая береза; ветер подует — и береза заскрипит. «Почто береза скрипит? — думает дурак. — Уж не торгует ли моего быка? — Ну, — говорит, — коли хочешь покупать — так покупай; я не прочь продать! Бык двадцать рублев стоит; меньше взять нельзя... Вынимай-ка деньги!» Береза ничего ему не отвечает, только скрипит; а дураку чудится, что она быка в долг просит. «Изволь, я подожду до завтрего!» Привязал быка к березе, распрощался с нею и пошел домой. Вот приехали умные братья и стали спрашивать: «Ну что, дурак, продал быка?» — «Продал». — «За дорого?» — «За двадцать рублев». — «А деньги где?» — «Денег еще не получал; сказано — завтра приходить». — «Эх ты — простота!» На другой день поутру встал дурак, снарядился и пошел к березе за деньгами. Приходит в лес — стоит береза, от ветру качается, а быка нету;