– Рискну, – парировал солдат. – Хотя я мог бы попытаться вам помочь – и, сдается мне, без меня вы далеко не уедете, – но лишь в том случае, если одна из вас поможет мне оправдать издержки.

Цветок-в-Ночи, которая было приподнялась на коленях, готовая встать, с восхитительной надменностью произнесла:

– Что ты понимаешь под оправданием издержек, о ничтожный наемник? У всех нас есть отцы – люди весьма богатые. Если ты вернешь нас домой, награды на тебя так и посыплются. Быть может, тебе угодно заручиться обещанием определенной суммы с каждой из нас? Это можно устроить.

– Отказываться не буду, – кивнул солдат, – но я имел в виду отнюдь не это, красавица моя. Когда я шел на это дело, мне пообещали, что я получу принцессу. Вот я и хочу принцессу в жены. Одна из вас должна удовлетворить мои запросы. А если вы не можете или не хотите, так я выхожу из игры и вообще иду мириться с Дальциэлем. Вдруг он меня наймет вас стеречь?

Эти слова были встречены мертвой тишиной, еще более леденящей, чем раньше, но тут Цветок-в-Ночи взяла себя в руки и встала.

– Дорогие подруги, – сказала она, – всем нам нужна помощь этого человека, пусть даже ради его бессовестной и низкой хитрости. И мы вовсе не желаем, чтобы подобное грязное животное было поставлено над нами и следило за нами. Поэтому я голосую за то, чтобы дать ему возможность выбрать себе в жены одну из нас. Кто против?

Было ясно, что против все остальные принцессы, и еще как против. На солдата снова обратились леденящие взоры, на что он с ухмылкой заявил:

– Если я пойду к Дальциэлю и предложу ему вас стеречь, так уж будьте покойны, ни одна отсюда не выйдет. Я готов к любым фокусам. Разве нет? – обернулся он к Абдулле.

– Это так, о коварнейший из капралов, – подтвердил Абдулла.

Крошечная принцесса что-то тихонько прошептала.

– Она говорит, что уже замужем, – четырнадцать детей, знаете ли, – пояснила старенькая принцесса, которая, видимо, сумела разобрать этот шепот.

– Тогда, пожалуйста, поднимите руки все, кто не замужем, – велела Цветок-в-Ночи и весьма решительно подняла руку.

Две трети прочих принцесс тоже подняли руки – несмело и неохотно. Солдат медленно повернул голову, оглядывая их, и выражение его лица напомнило Абдулле Софи, когда она в бытность свою Полуночью собиралась полакомиться лососиной со сливками. Сердце у Абдуллы замерло, когда голубые глаза солдата переходили от принцессы к принцессе. Не было никаких сомнений в том, что он выберет Цветок-в-Ночи. Ее красота сверкала, словно лилия в лунном свете.

– Вот вы, – сказал наконец солдат и ткнул пальцем. К невероятному облегчению и столь же невероятному изумлению Абдуллы, палец указывал на принцессу Беатрис.

Принцесса Беатрис изумилась не меньше.

– Я? – переспросила она.

– Да, вы, – подтвердил солдат. – Всегда хотел себе такую славную принцессу с властным и твердым характером. А поскольку вы тоже дальнийка, чего ж еще желать?

Лицо принцессы Беатрис залилось яркой свекольной краской. Ее наружности это не улучшило.

– Но… но… – залепетала она, однако сумела совладать со своими чувствами. – Мой добрый солдат, я должна предупредить вас, что предназначена в жены Джастину, ингарийскому принцу.

– Тогда скажите ему, что уже помолвлены, только и всего, – отмахнулся солдат. – Это же всего-навсего политический союз, так? По-моему, вы будете только рады из него выпутаться.

– Но я… – начала принцесса Беатрис. К удивлению Абдуллы, в глазах у нее блеснули слезы. – Не может быть, чтобы вы серьезно! – выдавила она наконец. – Я же совсем некрасивая, и вообще…

– А меня это устраивает, – заявил солдат. – Целиком и полностью. Что бы я делал с хорошенькой принцессочкой-модницей? Я же вижу, что, в какую бы заварушку я ни сунулся, вы меня поддержите, да и штопать носки, ручаюсь, умеете.

– А вот как хотите, а умею, – кивнула принцесса Беатрис. – И сапоги тачать. Так вы правда…

– Да, – твердо ответил солдат.

Они стояли лицом к лицу, и было ясно, что оба настроены более чем серьезно. И все остальные принцессы словно бы позабыли о своей ледяной царственности. Все вытянули шеи и наблюдали за происходящим с нежной одобрительной улыбкой. Такая же улыбка была на лице и у Цветка-в-Ночи, когда она сказала:

– Что ж, если никто не возражает, позвольте продолжить обсуждение…

– Я… я возражаю, – подал голос Джамал. – Я.

Все принцессы застонали. Лицо у Джамала покраснело почти так же, как у принцессы Беатрис, и единственный глаз зажмурился, – однако пример солдата придал ему дерзости.

– Милые дамы, – начал он, – нам очень страшно – и мне, и моему псу. Перед тем как оказаться здесь и начать для вас готовить, нам пришлось бежать по пустыне, а по пятам за нами гнались верблюды Султана. Обратно нам не хочется. Однако, если все вы, превосходные принцессы, покинете этот замок, куда же нам деваться? Такой еды, какую я готовлю, ифритам не нужно. При всем моем уважении, если я помогу вам сбежать, мы с псом лишимся работы. Все очень просто.

– Ой, – выдохнула Цветок-в-Ночи, и больше ей, казалось, сказать было нечего.

– Скверно. Он такой хороший повар, – заметила пухленькая принцесса в просторном алом одеянии – вероятно, Ее совершенство наследная властительница Инхико.

– Очень хороший! – закивала старенькая принцесса Верхненорландская. – Страшно вспомнить, какую, с позволения сказать, пищу воровали для нас эти ифриты до его появления! – Она повернулась к Джамалу. – У моего деда был повар из Рашпухта, – сказала она, – и, пока вы здесь не оказались, я никогда не пробовала ничего похожего на жареных кальмаров, которые он готовил! А у вас получается даже лучше! Только помогите нам сбежать, мой добрый господин, и я в мгновение ока вас найму – вместе с собакой. Однако, – добавила она, когда на морщинистом лице Джамала расцвела улыбка, – не забывайте, что мой старик отец правит всего-навсего скромным княжеством. Мы обеспечим вам проживание и питание, но, увы, предложить большого жалованья не сможем…

Широкая улыбка так и осталась у Джамала на губах.

– О великая, великая госпожа, – заверил он, – я пекусь не о жалованье, а о безопасности. За это я буду готовить вам блюда, достойные ангелов.

– Гм, – задумалась старенькая принцесса. – Не знаю, что там едят эти самые ангелы, но так или иначе все улажено. Не хочет ли кто-нибудь из оставшихся двоих чего-нибудь потребовать, прежде чем они согласятся нам помогать?

Все посмотрели на Софи.

– Да нет вроде, – грустно сказала она. – Морган со мной, а поскольку Хоула, по всей видимости, здесь нет, больше мне ничего не нужно. Я все равно вам помогу.

Тогда все посмотрели на Абдуллу.

Он поднялся на ноги и поклонился.

– О светила взоров множества самодержцев, – сказал он, – столь ничтожное создание, как я, далеко от мысли просить какой бы то ни было награды за помощь таким, как вы. Книги учат нас, что добро следует творить бескорыстно. – Дойдя до этого места своей витиеватой и великодушной речи, Абдулла вдруг понял, что городит полную чушь. Ему было о чем просить – и еще как. Он поспешно сменил курс. – И моя помощь и будет бескорыстной, – продолжал он, – бескорыстной, как ветер, как дождь, орошающий цветы. Я не пожалею жизни ради столь благородных дам и взамен прошу о крошечном благодеянии, о сущем пустяке, дать который мне не составит для вас ни малейшего труда…

– Покороче, молодой человек! – оборвала его принцесса Верхненорландская. – Что вам нужно?

– Пятиминутный разговор наедине с Цветком-в-Ночи, – сознался Абдулла.

Все посмотрели на Цветок-в-Ночи. Подбородок у нее угрожающе вздернулся.

– Да ладно тебе, Цветок! – укорила ее принцесса Беатрис. – Тебя же не убудет от пятиминутного разговора!

Судя по выражению лица Цветка-в-Ночи, она была уверена, что как раз убудет.

– Хорошо, – произнесла она, словно свергнутая королева перед казнью, и, наградив Абдуллу взглядом, который был даже ледянее обычного, поинтересовалась: – Прямо сейчас?

– Или еще скорее, о голубка моих помыслов, – отвечал тот, резковато поклонившись.

Цветок-в-Ночи холодно кивнула и с видом положительно мученическим зашагала в дальний конец комнаты.

– Здесь, – уронила она, когда Абдулла пошел за ней.

Он снова поклонился – еще резче.

– Я просил наедине, о звезда моих вздохов, – указал он.

Цветок-в-Ночи раздраженно отодвинула одну из занавесей.

– Нас все равно будет слышно, – сухо сказала она, жестом приглашая Абдуллу войти.

– Но не видно, самодержица моей страсти, – ответил Абдулла, принимая приглашение.

Они оказались в крошечной нише. До Абдуллы ясно доносился голос Софи:

– Это расшатавшийся кирпич, за которым я прятала деньги! Да уж, со свободным местом у них все в порядке!

Чем бы ни была эта ниша раньше, теперь она служила гардеробной принцесс. За спиной у Цветка-в-Ночи, которая скрестила руки на груди и развернулась к Абдулле, болтался жакетик для верховой езды. Вокруг Абдуллы, глядевшего на Цветок-в-Ночи, закачались плащи, мантильи и кринолин, который, очевидно, надевался под просторное алое одеяние Ее совершенства наследной властительницы Инхико. Однако Абдулла отметил про себя, что ниша была не намного меньше и теснее его палатки в Занзибе, а там вполне можно было поговорить наедине.