Прижал кузнечик обе ноги к животу, прислонился к стеночке, примостился возле птенчиков и затих. Заснули все: и хозяйка гнезда, и птенчики, и кузнечик.

Спят они сладко-сладко, вдруг внизу лань голос подала, да так громко — кузнечик и проснулся. Забыл он спросонья про слова пеночки, плечики расправил, потянулся, ноги длиннющие вытянул, засучил ими. Тут-то домишко пеночки, всеми ветрами исхлестанный, давно прохудившийся, на ветвях старого дерева едва державшийся, весь содрогнулся. Пеночка с птенчиками проснулись и разом закричали:

— Ой-ой! Домик развалится! Домик вниз сорвется!

Кричали они не зря. Едва кузнечик вытянул ноги да засучил ими, все птенчики откатились в угол, гнездышко совсем накренилось, того и гляди, с ветки вниз упадет. А один птенчик не удержался в гнезде и свалился прямо в ручей, что под деревом протекал. Полетела пеночка птенчика спасать, да куда там! Унесли бедняжку быстрые воды.

Рассердилась пеночка, опечалилась и наутро пошла к судье с жалобой на кузнечика. Пришла и все по порядку судье рассказала. Выслушал он пеночку, пошел к дереву, где ее домишко стоит, потом велел привести кузнечика и спрашивает:

— Как это ты посмел в чужой дом прийти незваным да еще такое в нем бесчинство учинить?

Кузнечик сложил лапки, поклонился и сказал:

— Очень, очень сожалею, что все так получилось. Но, право же, почтенный судья, действовал я без всякого злого умысла. Я не какая-нибудь неблагодарная тварь. Поймите, господин судья, как было дело. Сплю я сладким сном, вдруг слышу, внизу под деревом лань голос подает, да так громко! Я и вздрогнул, проснулся, спросонья плечики расправил, потянулся, ноги вытянул по привычке, засучил ими. Право же, если бы лань не закричала, ничего бы плохого не случилось.

Видит судья, что кузнечик парень честный, не злоумышленник, даже пожалел беднягу. Повелел тогда судья призвать к ответу лань. Прибежала лань, судья рассказал ей все, как было, а потом и говорит:

— Вижу я, что несчастный птенчик погиб и домик пеночки чуть не опрокинулся по твоей вине. Это ты ни с того ни с сего посреди темной ночи закричала.

Лань испугалась и отвечает:

— Не виновата я ни в чем, почтенный судья. Дело было так: стояла я под тем деревом, глаза закрыла, совсем уж задремала, вдруг сверху, с дерева, падает на меня увесистый плод. Проснулась я да и закричала спросонья. Потому, господин судья, виноват во всем плод того дерева.

Выслушал судья лань, решил, что в словах ее есть резон. Подошел он к дереву и спросил:

— Как это ты посмело уронить свой плод прямо на лань? Лань вздрогнула, спросонья громко закричала, в гнездышке проснулся кузнечик и натворил бед. Думаю я, что во всем виновато ты.

— Почтенный судья, — вежливо отвечало дерево, — мне совсем не хотелось, чтобы мой плод сорвался с ветки. Но в него забрался червь, подточил его. Поэтому плод и упал.

Позвали к судье червя. Говорит судья:

— Знаешь ли ты, что большая на тебе вина? Если бы ты не подточил плод вот этого дерева, плод бы не сорвался вниз и не натворил великих бед.

Но червь на эти слова отвечал:

— Почтенный судья, я всю жизнь тихо жил себе да поживал вон в тех сухих листьях, в кустарнике. Там было много-много вкусного корма для меня. Но несколько дней тому назад откуда-то явилась курица, стала везде рыскать и нас, червей, поедать. От этой ужасной беды мы разбежались кто куда. Мне еще повезло, я спасся от страшного чудовища, этой курицы, на дереве. Сижу я там, брюхо подводит, взял да погрыз чуть-чуть зеленый плод, чтобы не помереть с голода. А уж если плод потом сорвался и упал прямо на лань, то я в этом никак не виноват. Призвать надо к ответу то самое страшное чудовище — курицу!

Пришла очередь курице держать ответ перед судьей.

— Почтенный судья, — молвила она, — мои родные края совсем неподалеку, за рекой. Вместе с цыплятками гуляю я в округе да корм добываю. А корму становится все меньше. Спасибо сестрице утке: как-то раз она меня переправила с того берега реки на этот, я наконец-то досыта разного корма наклевалась.

Услышал это судья, грозно сверкнул очами:

— Как ты посмела в чужие места забираться, корм искать? Ты повинна во всех страшных бедах несчастной пеночки!

И велел судья посадить курицу в темницу. Услышали об этом ее цыплята — четыре курочки и петушок, — очень о своей матушке сокрушались. Прибежали курочки к тетушке утке, просят ее на ту сторону их переправить — хотят они свою матушку навестить. Курочки червячков наловили, матушке отнесли, а потом к судье пошли — просить, чтобы отпустил он ни в чем не повинную наседку. Да только судья их не послушал. С тем они и возвратились.

На следующий день проведать матушку пошел петушок. Рассказала ему наседка, как было дело. Предстал петушок перед грозным судьей и говорит:

— Почтенный судья, матушка моя безвинно в темнице страдает. Право же, за ней никакой вины нет.

Грозный судья нахмурил брови и сказал:

— Как это нет никакой вины? Подумай-ка сам: если бы наседка разгуливала себе на том берегу, корм там искала, то зачем было бы червю спасаться от нее на дереве? Не стал бы тогда червь с голоду грызть зеленый плод и не свалился бы этот плод на лань. Лань не закричала бы, кузнечик не вздрогнул бы спросонья и не стал бы ногами сучить, гнездышко пеночки не накренилось бы и птенчик не вывалился бы из гнезда. Вот видишь, кто главный виновник всех бед? А ты еще смеешь говорить, что наседка ни в чем не виновата.

Смелый петушок вежливо возразил:

— Конечно, не виновата, почтенный судья. Ведь курице, чтобы цыплят прокормить, приходится всюду корм разыскивать. Ей, бедняжке, так трудно приходится! Это жизнь ее заставила через реку переправиться за кормом. Ни в чем наседка не виновата!

Подумал судья: и впрямь зря он курицу в темнице держит. И решил отпустить ее.

А смелого и разумного петушка все люди очень хвалили. С тех пор они к судье нередко с петухом под мышкой ходят — вдруг петушок поможет! А наседку часто сажают утят высиживать: курица это делает для того, чтобы отблагодарить сестрицу утку, которая наседку и цыплят через реку перевозила.

давние времена жила в пруду с лотосами черепаха. И вот как-то разразилась жестокая засуха. Пруд высох, остались от него только несколько грязных лужиц. Прилетели однажды к пруду две белые цапли-хохлатки, побродили по лужицам, склевали двух-трех креветок, вдруг видят, навстречу им ползет черепаха.

Испугалась она, что белые цапли склюют весь ее корм, и из своей норки вылезла.

— Кто это здесь хозяйничает? — закричала черепаха издали. — Убирайтесь-ка подобру-поздорову! А не то я вас ощипаю!

Белые цапли, конечно, такой встрече не рады, но ссориться с черепахой им не хотелось. Они приняли радушный вид и заговорили:

— А, это ты, сестрица черепаха? Здесь твои владения? Мы прилетели совсем не для того, чтобы склевать твой корм. Хотим мы с тобой подружиться и помочь тебе в нынешнюю трудную пору.

На это черепаха белым цаплям отвечала совсем невежливо:

— Будет вам зубы заговаривать! Не нужна мне ваша дружба. Я с малых лет живу одна в этом лотосовом пруду, и никто мне не нужен.

— Да, но ведь мы, сестрица черепаха, прилетели, чтобы сообщить скверную весть: скоро этот пруд высохнет совсем, и тебе нечем станет кормиться, — сказали белые цапли.

Услышала это черепаха, еще пуще обозлилась:

— Не будет корма — не надо! А вам-то что? Зачем суете нос не в свое дело?

— Сестрица черепаха, не сердись, не горячись. Мы ведь прилетели сюда издалека, видели много разных стран, видели много прудов с вкусным кормом. Не собираемся мы оставаться на этом пруду. Прилетели мы познакомиться с тобой да подумать, как тебе жить дальше. Засуха может затянуться, и здесь ты не прокормишься. Скоро в этом пруду ничего съедобного не останется.

Слушала черепаха и больше уже не сердилась.

— Скажите, что же мне делать, как же быть? — заволновалась она.

— Все очень просто, — ответили белые цапли. — Надо тебе, сестрица черепаха, переселиться в соседний пруд, воды в нем полно, кругом деревья растут, травка зеленеет, корму в изобилии. Что еще тебе надо?

— Да, но я ведь не умею летать. Как же мне до него добраться? — растерялась черепаха.

— Ну, это-то уж совсем пустяки, — заговорили цапли. — Ты раскроешь рот и крепко вцепишься в палку. Мы ее с двух сторон подхватим клювами и полетим. Эдак мы тебя, сестрица черепаха, не только до ближнего пруда — на самый край света доставить можем. Но только не забывай: в пути тебе никак нельзя разговаривать. Не раскрывай рта, даже если увидишь что-то удивительное, или тебя кто-то окликнет, или станет над тобой насмехаться. Никому не отвечай. Раскроешь рот — упадешь вниз и разобьешься.