Долго разглядывал заяц свое отражение в воде, потом вдруг вскочил и весело подпрыгнул.

— Замечательно! Как же такая простая мысль мне раньше в голову не пришла? Ну, кровожадный лев, держись!

Больше заяц нигде не отдыхал, не останавливался, а поскакал прямо к логову льва. Тот между тем с нетерпением поджидал, кого ему сегодня пришлют на обед. Увидел лев возле пещеры зайца, весь напыжился, зарычал страшно:

— Эй, косой! Как ты посмел опоздать? Впрочем, невелика от тебя корысть. И кому только пришло в голову послать ко мне такого заморыша! Могу ли я насытить свою утробу одним зайцем! Скачи скорее назад и скажи этим недоумкам, что мне на обед нужен зверь покрупнее да помясистее!

Выслушал заяц и ответил с достоинством:

— Высокочтимый властитель джунглей! Я отнюдь не предназначен вам на обед. Меня послали к вам с поручением достопочтенные тигр и медведь. Им, конечно, и в голову бы не пришло угощать вас чем попало — всякой зайчатиной! Как вы изволили сказать, я и в самом деле мал да тощ. Мне всего лишь велено проводить вас туда, где вы увидите удивительного зверя. Он раз в сто больше меня и, простите, раза в три больше вас. Если высокочтимый лев согласен, я прямо сейчас укажу дорогу. А то ведь можно упустить редкий случай.

Услышал это лев и пришел в ярость, ведь он привык считать себя самым большим, самым сильным, самым храбрым из всех зверей. И как только у этого нахального зайца язык повернулся сказать, что в джунглях живет зверь, который в три раза больше льва!

— Не болтай вздор! — взревел лев не своим голосом. — Заруби себе на носу: нет на свете зверя сильнее и больше, чем я, лев, властитель джунглей! Откуда это в наших краях появиться зверю, который, если верить тебе, раза в три больше меня? Ты, заяц, что-то напутал. А ну-ка веди меня к нему, к этому зверю! Мы с ним померимся силами!

Зайцу же только того и надо. Усмехнулся он довольно и подумал: «Рычи, рычи, старый обжора, скоро тебе придет конец!»

Заяц проворно поскакал вперед, взбешенный лев тронулся за ним. Вскоре пришли они к горной речке с чистой, прозрачной водой, к той самой, около которой заяц отдыхал и любовался своим отражением. Шли они недолго, но все же лев сильно устал, потому что был стар и к тому же в желудке у него урчало от голода. Лев дышал тяжело, его совсем разморило от жары, а заяц легко вскочил на валун и закричал, указывая на воду:

— Вот он, этот зверь! Взгляните-ка туда, высокочтимый лев! Плавает себе в воде и ничуть не боится вас! Посмотрите, какой огромный! Вы, наверное, если не в три, то по крайней мере в два раза меньше его. Взгляните, взгляните, какой он жирный! Это ли не великолепный, сытный обед для льва, властителя джунглей?

Рассвирепел лев, да и от голода живот ему подводит, прыгнул он к зайцу на валун, всмотрелся в воду, видит, там и впрямь сидит тот самый зверь, про которого заяц рассказывал. Крупный, жирный, на льва смотрит, свирепые рожи строит. Пуще прежнего разозлился лев и — бултых! — с размаху бросился в воду.

Алчный лев совсем забыл, что плавать-то он не умеет, и топором пошел ко дну. Подхватила его горная речка, понесла вниз по течению, закрутила в водовороте. Раз или два лев попытался вынырнуть и выпрыгнуть на берег, да не тут-то было. Так и унесла быстрая вода кровожадного льва.

Увидел заяц, что льву пришел конец, заплясал от радости. Одним махом одолел он все девять лесных полян, не застрял ни в одной из девяти лесных чащоб — бежал, будто летел. Ведь заяц нес счастливую весть своим друзьям. А они терпеливо поджидали зайца возле его норки.

— Нет! Нет больше льва! — еще издали закричал заяц.

Услыхали звери, что жестокий лев нашел свой конец на дне горной речки, обрадовались и пустились в пляс.

С того дня перестали они дрожать от страха. Никому из них больше не надо было отправляться на съедение к ненасытному льву. А чтобы отблагодарить зайца за его сообразительность и смелость, звери объявили его властителем джунглей.

о времена давние жил скворец, был он смышлен и говорил по-человечьи. Дружил скворец с одним крестьянином — бедняком из бедняков. А получилось это так. Пошел бедняк поле пахать, видит, лежит среди молодых ростков риса скворушка, кем-то подбитый, улететь не может. Взял его крестьянин к себе, выходил и человечьему языку научил. Если в доме была еда, скворец непременно получал свою долю.

Как-то крестьянин сказал умному скворцу:

— Скворушка ты мой, стар я уже стал, нет у меня детей. Будь хоть ты мне за сына.

Крестьянин и не думал держать скворца в клетке — тот летал где вздумается, но своего доброго хозяина очень любил, а потому непременно возвращался к нему домой.

А неподалеку жил помещик, да такой богатый, что и не описать. Денег, золота у него уйма. Поэтому богач иногда свое золото на крыше дома сушил, чтобы не заплесневело.

Летел однажды скворец мимо помещичьего дома, глядит, золото на крыше сушится. А скворец знал, что золото в большой цене. Опустился он на крышу, взял в клюв несколько крупиц золота и своему хозяину отнес. С тех пор бедняку жить стало легче.

Обнаружил богач пропажу и обозлился: в толк не возьмет, кого же в воровстве уличить? Ведь золото для просушки он клал на крышу высокого дома, ходу туда никому нет. Богатей ничего не сказал, но решил выследить и изловить вора. Вскоре он опять разложил золото посушиться. Увидел это скворушка, на крышу сел, хотел еще несколько крупиц в клюве унести, да не тут-то было. Изловчился богатей и поймал скворца. Стал он допрашивать птицу, хотел выведать, где пропавшие крупицы золота спрятаны.

— Где ты живешь? В каком доме? — грозно подступил помещик.

— Живу я не в доме, а в лесу, — отвечал скворец.

— А кто научил тебя мое золото воровать?

— Никто не учил.

— А кому же ты золото отдал? — злится богатей.

— Никому. Я бросил его в лесу. Зачем мне золото? — молвил скворец.

Рассердился богатей на скворца и приказал слуге ощипать его. Но едва слуга вырвал два перышка, как скворец притворился мертвым — лежит, не шевелится. Велел помещик бросить тельце в заросли бамбука. Только скворец очутился на воле, тотчас поднялся, перышки расправил и домой полетел.

Минул с тех пор месяц, и еще один месяц, и еще, и еще. Вдруг в храме, что стоял в той деревне, чудо случилось. Служитель клялся, что статуя в храме заговорила! А твердила она все одно:

— Скоро грядут страшные беды. Позвать ко мне помещика!

Сначала служитель не знал, что и делать, а потом испугался и побежал к помещику. Тот испугался не меньше служителя. Взял подношение — новый халат, головную повязь да поднос с яствами — и бегом к храму, дабы выслушать, что повелят ему небесные владыки. Встал богатей на колени, подношения свои выставил. Заговорила статуя:

— Обрей голову и надень монашескую рясу[34], так и ходи, пока не минут тебя страшные беды!

Испугался помещик, пот его прошиб:

— Да-да! Слушаюсь! Все сделаю, как вы повелели.

Обрил помещик голову, надел коричневую монашескую рясу и поселился в храме — ждет, когда минут его страшные беды.

Через несколько дней статуя опять повелела служителю позвать помещика. Пришел помещик со всей своей родней в храм, все перед статуей на колени повалились, ждут, что будет. А тут вдруг из-за статуи вылетел скворушка.

— Откройте глаза! Посмотрите вокруг! Это не небесные владыки! Это я! Здорово я отомстил тебе, помещик. Здорово!

Засмеялся скворушка, на поднос с яствами сел, сидит себе поклевывает, лакомится.

Пришел в себя обритый богач, понял, что скворец его одурачил, разозлился, кинулся скворца ловить, да куда там — тот взмыл в небо и улетел.

 давние времена в одном богатом доме была свадьба. Собралась вся родня жениха и невесты. Гости пируют, радуются. Вдруг входит к ним старик и просит подаяния.

Разозлились богачи, даже зернышка риса нищему старичку дать не захотели, простой похлебки пожалели. Посмеялись, обругали незваного гостя, а потом натравили на него пса.

Поспешил старик вон из богатого дома. Только присел у колодца, смотрит, подходит с бадьями на коромысле молоденькая девушка. До того она некрасива, что даже глядеть на нее неприятно.

Поставила девушка бадьи, вынула горстку холодного риса и только собралась его съесть, как увидела нищего. Протянула ему девушка рис:

— Сегодня у моих хозяев большой свадебный пир. А мне они ничего даже и попробовать не дали. Вот наскребла немного холодного риса в котлах. Угощайтесь, почтенный, может, утолите голод.

Взял старик горстку холодного риса.