– Запомните, – начала она. – Лунные ламы – святые, они даже старше самого Омбрика! Всю свою жизнь посвятили служению Лунному Малышу: изучали историю его судьбы вплоть до мельчайших деталей и знают все о Лучике и о том, как он спас Малыша от Буки в эпоху Золотого времени… – и замолчала. Ей вовсе не хотелось вспоминать Короля кошмаров.

– Ламы живут во дворце? – напомнила Саша. Ей очень хотелось услышать продолжение.

– Не совсем. Место, где они живут, называется ламадарием, – Кэтрин перевернула страницу книги. На картинке дом лунных лам серебрился так, как если бы сама луна освещала рисунок.

Верховный Лама

– Ну а теперь давай про Йети! – Петеру не терпелось узнать про снежных гигантов.

– Йети, – протянула Кэтрин. – О, это удивительные создания! – но внезапно голос задрожал. – Они помогли нам победить Буку…

– Не могу дождаться, когда увижу всех собственными глазами, – мечтательно произнесла Саша. – Особенно Лунного Малыша.

– А горы, наверно, такие высокие… Выше облаков… – добавил задумчиво Фог.

Дети принялись оживленно обсуждать предстоящее путешествие и те чудеса, которые они увидят, не обращая внимания, что их рассказчица загрустила.

Она поднялась с сиденья – вновь стало не по себе, и шумная компания ребятишек нужна была ей сейчас меньше всего. Девочка не могла решить, где предпочитает находиться: с Ником и остальными взрослыми или все-таки с детьми. Даже Кайлаш не могла успокоить хозяйку и вернуть ей потерянное спокойствие. Пожалуй, не хотелось находиться ни со старым магом и остальными путешественниками, ни с весело гудящими ребятами. Единственный, кто сейчас был нужен, так это Лучик.

Пока дети вовсю обсуждали свою первую поездку в Гималаи, Омбрик и Банниманд бились над неразрешимой загадкой, которая уже давно не давала покоя ученым умам, – что же появилось раньше: курица или яйцо. Маг полагал, что это все-таки была курица. Кролик, конечно же, верил, что яйцо. Но надо признать, Пуука все-таки не был до конца в этом уверен, поэтому дать однозначного ответа не мог.

– Яйца – самые совершенные формы во Вселенной, – спорил он. – В конце концов, это же просто логично, что сначала возникло яйцо, а затем курица!

– Но тогда откуда появилось яйцо, если курица еще не существовала?! – распалялся Омбрик.

– А сама-то курица откуда взялась? – вспыхивал собеседник. – Из яйца!

Втайне каждый решил, что именно он выиграл спор. Но Омбрику пришлось согласиться с доводами Банниманда. Кролик был самым древним и мудрым созданием в этом мире. Мудрее самого мага. Поэтому не оставалось выбора – пришлось считаться с мнением своего упрямого оппонента. Признаться, Омбрик прекрасно помнил, что именно Кролик спас его, когда, будучи неразумным мальчишкой, жившим в Атлантиде, он решил испытать на себе действие сложного магического заклинания. И если бы не Истер Банниманд, эксперимент мог привести к самым печальным последствиям.

С тех пор как Омбрик снова встретился с Пуукой, он все время чувствовал себя школьником, которому приходится постигать азы науки. На редкость неприятное чувство, надо сказать. Правда, старый маг надеялся, что мистер Банниманд все-таки тоже чему-нибудь у него научился.

– Ты когда-нибудь прежде встречался с лунными ламами? – поинтересовался он у Кролика, желая втянуть того в разговор.

– И да, и нет, – ответил тот в своей загадочной манере. – Было довольно трудно поместить Гималаи на их сегодняшнее место. К тому же корабль лунных лам стремительно несся к Земле, и у меня совершенно не оставалось времени до столкновения. В любом случае такова история, но действительно ли мы можем утверждать, что знаем кого-то? Я имею в виду, что, конечно же, встречался с ними, разговаривал, читал их мысли, а они – мои. Но я ведь все равно не смогу предугадать, что они скажут в следующее мгновение или какие штаны наденут в четверг и почему. Верно? Смогу ли?

Омбрик оторопело заморгал и принялся переваривать полученную информацию. Разразившись бурной тирадой, Кролик замолчал, а старый маг кашлянул и пробормотал:

– Хм… Действительно… То есть конечно… Теперь понятно, почему лунные ламы направили нас к тебе, как только мы заговорили о потерянных реликвиях. – Омбрик перевел взгляд на роскошно сверкающий наконечник посоха Банниманда и скептически поднял бровь. – Правда, они сказали нам, что ты…

– …что я предпочитаю сохранять инкогнито и загадочность, – закончил за него Пуука, направляя поезд по объездному пути – длинной дуге. – И это истинная правда. Я бы даже выгравировал эти слова на камне. Но когда встретил вас… Никогда бы не подумал, что подобное возможно… Признаться, это самое неожиданное, самое удивительное, что со мной происходило. Как вы это говорите… Казус. – Он получал огромное удовольствие, используя новые слова и выражения, которые услышал в Сантофф Клауссене, и их называл «землизмами».

Старик улыбнулся другу:

– Ты мне тоже дорог, Банниманд.

Уши Кролика закрутились. Подобные человеческие выражения чувств сбивали его с толку. Но Омбрик был готов поклясться, что постепенно Пуука начинает привыкать к компании людей и даже наслаждаться ею, в маленьких дозах, разумеется.

Когда поезд стал подъезжать к Гималаям, Кэтрин обошла вагон за вагоном в поисках Лучика. Она натыкалась на болтающих коротышек-разбойников и веселящихся жителей деревушки. Бывшие подручные Северянина что-то увлеченно рисовали: то ли карту, то ли план – разобрать не успела, – потому что, смеясь, они закрыли от нее листы бумаги. Девочка решила не настаивать, во-первых, потому что ей нравились эти забавные человечки, а во-вторых, потому что искала светящегося мальчика и думала только о том, куда мог подеваться друг.

Неожиданно, как, впрочем, всегда и случалось, Кэтрин поняла – пришло время встретиться с остальными Хранителями, и почувствовала, что Лучик среди них, ждет ее. Она доверилась интуиции, которая подсказала, что нужно идти в головной вагон, или, как Банниманд называл его, яйцемотив.

Все уже собрались: Ник стоял позади друзей, рядом с дверью, Омбрик и Кролик увлеченно играли с кнопками управления поездом. У лобового стекла Кэтрин заметила Лучика – он сидел снаружи, рядом с дымовой трубой. Светящийся мальчик при появлении подруги не обернулся, но почувствовал ее присутствие. Поезд несся вперед, и потоки воздуха трепали его светящиеся волосы. Яйцемотив грохотал, но мерный шум убаюкивал, напоминая звук ударов венчика о миску, когда взбиваешь яйца.

«Быть может, Лучик скучает по битвам, ему не хватает азарта», – предположила девочка, наблюдая за тем, как ее друг наклонился вперед, подставив лицо стремительным потокам ветра. Ей стало интересно, а не затосковал ли по той же самой причине Ник – все-таки он был разбойником и привык отчаянно рубиться, не щадя ни себя, ни врагов. Поэтому перевела взгляд на Северянина. Тот что-то бормотал себе под нос с отсутствующим выражением лица. Кэтрин поймала себя на мысли, что Ник изменился. Да, он всегда был готов ввязаться в драку, по-прежнему любил мастерить для детей чудесные игрушки (например, этим утром преподнес Уильяму-самому младшему забавную поделку – круглые деревяшки с прикрепленной к ним проволокой. Стоило только потянуть за нее, как игрушка раскручивалась, опускаясь и поднимаясь. И назвал изобретение «йо-йо»), продолжал шутливо подтрунивать над Баннимандом, называя его человеко-кроликом, несмотря на то что Пуука неоднократно поправлял его. Как бы там ни было, чувствовались перемены, они витали в воздухе, но девочка пока не могла сказать, с чем они связаны. В моменты, когда предводитель разбойников думал, что его никто не видит, он становился более сосредоточенным, задумчивым, одним словом, непохожим на себя прежнего. Правда, он не выглядел меланхоличным или одиноким, как Лучик. Лицо Ника светилось воодушевлением.

«Что он задумал?» – недоумевала Хранительница и надеялась, что рано или поздно он, как обычно, обо всем расскажет. Если бы только светящийся мальчик был таким же откровенным.

Все эти перемены оказались не настолько благоприятными, как поначалу виделось. Мир, пожалуй, более трудное занятие, нежели война.

Ник, почувствовав, что Кэтрин смотрит на него, улыбнулся и заправил упавшую на лоб прядь волос за ухо.

– Готова снова встретиться с Лунным Малышом?

Девочка одарила его хитрой улыбкой и кивнула. Она почувствовала, что поезд начал подниматься в гору. Двигатель работал натужно, таща вагоны, груз и людей на вершину Гималаев. Цель была близка.

Хранители обменялись взглядами, полными нетерпения. Даже Банниманд, который обычно оставался безучастным ко всему, что не касалось яиц или шоколада, горел желанием поделиться новостями о Короле кошмаров.