И только непослушные ножки не хотели спать. Они все время брыкались и переворачивались. Они ползали по кроватке туда-сюда. То в один угол кроватки приползут, то в другой. Полежат там немного и снова начинают брыкаться и переворачиваться.

В окно влетели три интересных сна. Один сон было про качели-карусели.

Второй сон был про маму. А третий сон про крем с вишенками. Сны сели рядом и стали разговаривать.

– Смотри, как сильно брыкаются ножки, – сказал сон про качели-карусели. – Я боюсь их, я лучше полечу к другим деткам.

– Правильно, – сказал сон про маму. – Я тоже боюсь, я лучше пойду помою сосуду на кухне.

Третий сон, про крем с вишенками, тоже собрался уходить, но тут пришел

Кусь-кусь.

– Подождите, – сказал Кусь-кусь. – Я вам помогу.

Он спустился на кроватку и подошел к ножке.

– Ты почему брыкаешься? – спросил он ножку.

– А я спать не хочу! – сказала ножка.

– Тогда я тебя укушу! – сказал Кусь-кусь и чуть-чуть укусил непослушную ножку.

– Я больше не буду, – сказала ножка и легла спокойно.

– Кусь-кусь, а почему ты не уходишь? – спросила вторая ножка.

– Я жду пока ты заснешь, – ответил Кусь-кусь.

– А я все равно не засну, – сказала ножка и сразу заснула.

Тогда все три сна по очереди запрыгнули в маленькое ушко и стали показывать мультфильмы. Кусь-кусь подождал немножко, потом залез под подушку и тоже уснул.

Когда фломастеры выспались, они захотели научить Уню рисовать. Желтый фломастер нарисовал желтый бананчик. Синий фломастер нарисовал синюю водичку.

Красный фломастер нарисовал красную машинку. А зеленый фломастер нарисовал зеленый огуречек. Все картинки получились очень красивые.

– Ура! Настоящая живопись! – сказали фломастеры.

– Теперь бери меня за шейку, – сказал желтый фломастер, – и рисуй бананчик.

Уня взяла желтый фломастер за шейку и нарисовала солнышко. Солнышко получилось такое красивое, что Уня даже захлопала в ладошки. Фломастер упал со стола и закатился под диван.

– Неправильно, – сказал синий фломастер. – Лучше бери меня за шейку и рисуй водичку.

Уня взяла синий фломастер за шейку и нарисовала стульчик. Стульчик был такой красивый, что Уня даже начала прыгать и махать ручками. Синий фломастер упал со стола и закатился под шкаф.

Тогда за дело взялся красный фломастер.

– Бери меня за шейку, – сказал он, – и рисуй красную машинку.

Уня взяла красный фломастер и начала рисовать машинку. Она рисовала и рисовала, и рисовала, пока закрасила весь листочек. Листочек был такой красивый, что Уня стала танцевать. Красный фломастер очень уморился и спрятался в коробочку, чтобы отдохнуть.

– Ай-ай-ай, – сказал зеленый фломастер. – Что это за живопись? Разве можно так делать? Лучше бери меня и рисуй зеленый огуречек.

Уня взяла зеленый фломастер и пририсовала синему стульчику зеленый глазик.

Глазик ей очень понравился и она сказала:

На столе лежит фломастер.

Я по живописи мастер.

Нарисую вам любое: хочешь – киску на обоях, хочешь – буквочку на книжке, а на буквочке штанишки, хочешь – хитрую лису, хочешь – кляксу на носу.

Так маленькая Уня научилась рисовать.

Непослушное мыло жило на бортике ванны. Оно было такое скользкое, что все время выскакивало из пальцев. Оно очень любило нырять, прятаться и убегать.

Нырнет на дно ванны, спрячется там и сидит тихо-тихо. Когда мыло ныряло, пальчики звали на помощь глазики; глазики смотрели и говорили:

– А вот оно где спряталось!

А когда пальчики его находили, мыло опять выскальзывало и убегало.

Так оно могло бегать очень долго. И когда оно бегало, вода становилась мыльная, и пальчикам было все труднее искать, потому что глазики им не помогали.

Иногда пальчики сами говорили мылу: "давай играться" и бросали его в воду.

И мыло игралось с удовольствием, оно ведь любило нырять. Оно только не любило, когда пальчки делали из мыльницы кораблик и пускали его плавать. А еще мыло не любило глазки, за то что глазки его всегда находили на дне – и за это мыло старалось глазки укусить, когда мыло голову.

Однажды мыло нырнуло и спряталась далеко-далеко, прямо под мочалку.

– Ага, глазики, не найдете меня теперь, – сказало оно и стало ждать.

И глазики его не нашли. Пальчики долго бегали по дну и звали мыло, но оно не отзывалось.

– Мы больше не играем, – сказали пальчики, – выходи.

– А я не выйду, – сказало мыло.

– Тогда мы пошли, – сказали пальчки, – до свидания.

– А я не выйду, – сказало мыло.

А потом пальчики ушли. Мыло вылезло из под мочалки и посмотрело по сторонам. Но оно ничего не увидело, потому что вода была мыльная. Оно позвало на помощь:

– Пальчики, идите сюда, я не хочу больше прятаться!

Но никто не пришел. И мыло лежало на дне, пока не растаяло.

Два зеленых листика слезли с веточки и пошли к своей бабушке. Бабушка жила на другом краю леса и идти к ней было далеко. Листикам стало скучно.

– Давай танцевать, – сказал один листик.

– Давай, – согласился другой.

И они стали танцевать. Но когда они танцевали, идти не получалось.

– Так мы никогда не дойдем до бабушки, – сказал первый листик. – Давай лучше будем петь.

– Давай, – согласился второй листик, – только я не умею.

– Я тоже не умею, – сказал первый листик. – Но мы у кого-нибудь спросим и научимся.

И они пошли по дорожке. Вскоре они увидели лягушку.

– Лягушка, ты умеешь петь? – спросили они.

– Конечно, – сказала лягушка, открыла рот широко-прешироко и заквакала.

– А ты нас научишь? – спросили листики.

– Конечно, – сказала лягушка. – Для того, чтобы хорошо петь, нужно хорошо открывать ротик. Вот так.

И она широко-прешироко открыла свой ротик.

– Спасибо, – сказали листики и пошли дальше. Они шороко открыли свои зеленые ротики, но песенки из этого все равно не получилось.

Вскоре они увидели на дорожке старый засохший бублик.

– Бублик, а ты умеешь петь? – спросили они.

– Конечно, – ответил бублик, – вот так, ОООООО

Бублик был похож на букву «О» и ничего другого петь не умел.

– А других букв ты не знаешь? – спросили листки.

– Знаю букву "Б", – сказал бублик. – Все бублики сегодня начинаются с этой буквы.

– Спасибо, – сказали листики и стали петь песенку. Но они теперь знали целых две буквы и у них получалось так: "обо-обо-обо-обо". Больше ничего у них не получилось.

– Не будем никого слушать, – сказал первый листик.

– Правильно, будем петь сами, – согласился второй.

И они запели песенку про бабушку. А пели он так.

(нотная запись и звучание песни в файле Листики. wrk)

Песенка «Оба-оба»

Жил-был нарисованный стульчик. Он был очень маленький и жил на бумажном листке. Однажды он увидел большой настоящий стул и спросил у него:

– А когда я вырасту, я буду таким же большим как ты?

– Нет, – ответил большой настоящий стул, – ты не вырастешь, потому что нарисованные стульчики не растут. Растут только настоящие деревянные стульчики.

Тогда нарисованный стульчик расстроился и стал плакать. Его услышал старый-престарый стул.

– Почему ты плачешь? – спросил он.

– Потому что я никогда не стану большим.

– Зато ты никогда не станешь старым, – ответил старый стульчик. Посмотри на меня, я старый и больной, ножки у меня расползаются, спинка у меня протерлась; я такой больной, что мне даже горчичники не помогут. Когда на меня садятся, я начинаю сильно скрипеть.

– А на меня никто никогда не садится, – заплакал нарисованный стульчик.

– А ты попроси пальчики, – посоветовала малькая табуретка, – пусть они кого-нибудь нарисуют.

Нарисованный стульчик попросил пальчики и они согласились. Они взяли карандаш и нарисовали каляку-маляку.

– Нет, – сказал стульчик, – такие на стульчиках не сидят. У нее нет ни головы, ни ножек.

И он опять начал плакать.

Тогда маленькие пальчики нарисовали кружок, еще один кружок и палочки.

– Это ручки и ножки, – сказали они. – Вот тебе человечек.

– Нет, – сказал стульчик, – такой человечек мне не нужен. Он даже не сможет на стуле посидеть, он упадет.

– Хорошо, мы постараемся, – сказали пальчики и стали стараться.

Чтобы лучше стараться, они позвали на помощь язычок. Язычок высунулся и стал помогать. Помогали даже ножки. Они встали и начали топать. Потом опять сели, а потом опять встали. Так они старались. Но пальчики старались больше всех, поэтому человечек получился хороший и красивый. Он был маленький и сидел на маленьком стульчике. И маленький стульчик больше никогда не плакал.