Вошли, видят – висит их брат в чане вниз головой.

Сняли они его, убиваются, бьют себя в голову, в грудь. Да кто слезами горю помог!

Сказали дэвы:

– Надо найти те три шерстинки.

Один сказал:

– Я буду искать на суше.

Второй сказал:

– Я в небе буду искать.

А третий:

– Я спущусь на дно морское.

Ищут шерстинки по земле, все звери ищут – нет их нигде. Ищут в небе, все птицы ищут – нет и в небе. А третий дэв спустился на дно морское. Приходит он к морскому царю и говорит:

– Узнай мне, не проглотил ли кто в твоем царстве три козьих шерстинки? Призвал морской царь к себе всех рыб. Плывут рыбы большие да малые, видимо-невидимо.

– Не проглотил ли кто из вас козьих шерстинок? – спрашивает царь.

– Нет, и не видел никто тех шерстинок.

– Все ли здесь? – спрашивает царь.

– Все здесь, великий царь, – говорят рыбы, – только одна старая рыба осталась на самом дне, она от дряхлости уж и не двигается.

Поплыл царь к той рыбе, спрашивает:

– Не видала ли ты трех шерстинок?

Сказала старая рыба:

– Да, господин, вот только что вода их проносила в красной тряпице, я и проглотила, только не убивай меня, а зашли ко мне в желудок корюшек – вынесут.

Заслали корюшек, вынесли они те шерстинки. Взял дэв, поблагодарил и поспешил к Горемыке.

Пришли все три дэва, приладили те шерстинки к затылку Горемыки. Приживились шерстинки, вскочил Горемыка, протирает глаза.

– Ох, долго же я спал, – говорит.

– Долго бы спал, когда бы мы не подоспели, – говорят дэвы.

Пошли все четыре брата за красавицей.

Весь царский дворец разнесли и царя убили, взяли красавицу и повезли. Отпраздновал Горемыка большую свадьбу, женился на той красавице, и прожили они вместе долго и беспечально.

Было то или не было – жили три брата. Все три брата были охотники. Каждый день ходят они на охоту, тем и живут.

Пришло время – поженились они все трое и живут себе.

А только две старших невестки завели себе дружков-дэвов. Уйдут братья на охоту, а жены впустят к себе дэвов и веселятся. Только младшая невестка сидит одна в углу, плачет.

Как возвращаться братьям с охоты, уйдут дэвы, а неверные жены встречают мужей, целуют, ласкают. Одна только младшая невестка сидит невеселая и не ласкает мужа:

Смотрел, смотрел младший брат на жену и говорит:

– Что это ты сидишь, словно сова надутая, и слова ласкового не скажешь! Смотри, как мои невестки любят да ласкают мужей. Что ты невеселая такая, что за печаль у тебя?

Сказала жена:

– Завтра, как пойдешь на охоту, придумай что-нибудь, отстань от братьев и вернись домой, узнаешь, что за печаль у меня.

На другой день, как отправились братья на охоту да прошли с полпути, отстал младший брат, повернул и пошел домой.

Входит, сидят старшие невестки, обнимаются с дэвами, целуются, а младшая сидит одна в углу и плачет.

Не дай то врагу, что с младшим братом стало. Словно из ружья в него выстрелили. Бросился он вон и убежал. Испугались неверные жены, кричат, царапают себе щеки.

О двух братьях, что имели неверных жен

– Идите, – говорят дэвам, – убейте его, не то погубит он нас всех.

Пошли дэвы.

А в той стране жила одна старая колдунья. Пришли к ней дэвы и говорят:

– Знай, старуха, не сотворишь чего над таким-то охотником и не избавишь нас от него – или ты умрешь, или мы!

У той старухи был один чан. Заберется она в тот чан, – куда ни прикажет, тотчас понесет ее.

Влезла колдунья в свой чан, велела:

– А ну, чан, неси меня к царю!

Этот царь уже семь месяцев как болен, тысячи лекарей да докторов его лечат. Все-то ему лекарств надавали, никак его не излечат.

Примчалась старуха в своем чане и говорит:

– Поведите меня к царю, я знаю лекарство, что его излечит.

Доложили царю.

– Ведите ее! – велел царь.

Ввели старуху. Поклонилась она царю, стала.

Спрашивает царь:

– Говори, как ты меня излечишь, когда уже семь месяцев меня все лекари лечат и излечить не могут.

– Великий царь! – говорит старуха. – У нас в деревне живет один охотник. Зарежь того охотника, излечит тебя его кровь.

Подарили старухе целую сумку золота и отпустили.

Велел царь привести того охотника и запереть в конюшне. Через три дня должны его убить, а он и не знает, бедняга, зачем привели его сюда и что его ждет.

Вот на третью ночь спит он и слышит, словно кто-то зовет его: «Несчастный, что ты спишь, проснись!»

Вскочил охотник, оглядывается, думает, кто это? А в конюшне никого, только кони стоят в стойлах.

Лег он, а голос опять зовет:

– Встань, несчастный, не знаешь ты, какая беда над тобой.

Испугался охотник. Встал, зажег свечу, ищет, кто это говорит. Все углы обшарил – никого. Пошел искать между ног коней, думает: может, там кто спрятался.

А среди коней стоит на привязи один тощий жеребенок и говорит:

– Не бойся, это я звал тебя.

– Зачем же ты звал меня?-спрашивает охотник.

– А затем, что должны тебя сегодня убить. Смотри же, как введут тебя к царю, скажи ему: «Не убивайте меня, не поможет вам моя кровь. А я сам вас излечу. Велите набрать в чан девять котлов воды, поставить на огонь и кипятить, пока останется не больше как с котел воды. И дайте мне фунт вашего пестрого мыла». Как сделают все, остуди этот кипяток, посади туда царя, намыль его этим пестрым мылом и обмой в этой воде, – выздоровеет царь. Смотри только, как будет выходить из чана, не сломал бы тебе царь руку или ногу, силы в нем много наберется.

Вот повели наутро охотника к царю.

Он и говорит:

– Великий царь, не поможет тебе моя кровь. Это враги хотят погубить меня, а позволишь, так я сам тебя излечу.

– Только вылечи меня, – говорит царь. – Полцарства тебе отдам.

Сказал охотник:

– Велите набрать в чан девять котлов годы и кипятить, пока останется воды не больше одного котла.

Сделали все, как он велел: налили в чан, выкипятили восемь котлов воды, сняли, остудили.

Сказал охотник царю:

– Пожалуйте теперь купаться. Велите только принести один фунт вашего пестрого мыла.

Вошел царь, вымылся этим пестрым мылом. Облил его напоследок охотник водой. Выскочил царь, что птица.

Там во дворе был большой камень. Царь, когда был здоров, всегда кидал его: свою силу измерял.

Схватил царь этот камень и бросил его с такой силой, что целый угол дома отбил.

Натешился метаньем камня царь, повернулся к охотнику, обнял его, целует, так крепко обхватил его, что зашиб ему руку.

Поморщился охотник.

– Не ушиб ли я тебя? – спрашивает царь.

– Нет, это я так поморщился, – говорит охотник.

– Чем же тебя наградить за то, что излечил меня? – говорит царь.

– Дайте мне того тощего жеребенка, что на конюшне у вас стоит, да фунт вашего пестрого мыла.

Удивился царь, что такую малость просит охотник. Велел тотчас вывести ему того жеребенка. Надели на жеребенка седло, а он на ногах еле стоит, так и валится.

Сказал жеребенок охотнику:

– Отведи меня к реке и искупай в ней, только намыль хорошенько тем пестрым мылом и знай, как искупаешь, скорей взнуздай да садись, а то улечу, не удержишь.

Повел юноша жеребенка к реке, намылил хорошенько тем пестрым мылом искупал.

Не успел он стянуть все три подпруги, как взвился жеребенок конем и умчал юношу.

Прилетели они домой.

Увидели невестки охотника, всполошились, говорят дэвам:

– Не изведете его – погибнем все.

Пошли дэвы к той колдунье.

– Вернулся он цел и невредим, погуби его!

Влезла старуха в свой чан, помчалась к царю.

Ввели ее.

– Вот ты и поздоровел, великий царь, – говорит колдунья, – теперь жениться бы тебе на дочери царя каджей – счастливей тебя человека на свете не будет.

– Это бы хорошо, – говорит царь, – да кто приведет ее мне?

– А тот и приведет, кто тебя излечил, – говорит старуха.

Вызвал царь охотника.

– Приведи мне дочь царя каджей!

Пошел охотник к своему коню.

– Царь велит привести ему дочь царя каджей, как мне быть?

– Как быть? Пойди возьми у царя денег на дорогу, садись, и поедем, – говорит конь.

Пошел охотник, взял у царя денег на дорогу, сел на своего коня и поехал.

Сказал ему конь:

– Как подъедем к Каджетскому царству, будут там продавать быков да овец, ты, смотри, покупай, да, сколько запросят, вдвое больше давай, чтоб путь нам благословили. А как приедем во дворец каджей, там у ворот стоят на страже львы, тигры да волки, ты быков бросай львам да тиграм, а овец – волкам. Пропустят они нас. Проберешься во дворец, дочь царя будет спать, ты, смотри, не буди ее, не то погибнешь, только отрежь у нее локон и выходи, сама за тобой пойдет.

Едут они, а дорога мимо той реки идет, где он коня своего купал. Сошел юноша с коня, искупался, да с пестрым тем мылом, такой стал молодец: из камня молоко выжмет, не поморщится.